За что и с кем мы воевали
Шрифт:
До революции территорию России никто не оспаривал. Она считалась абсолютно бесспорной и легитимной, выросшей в полном соответствии с юридическими нормами своих эпох. Именно революция сделала эту территорию оспариваемой, и можно с уверенностью утверждать, что не будь ленинского Брестского мира, не было бы сегодня НАТО в Прибалтике.
Итак, именно советское великодержавие и восстановление территории исторической России нужно обесценить и окрасить в черные тона. Но как?
Увязав с репрессиями.
Заметим, не только в первое десятилетие после революции, но и в пресловутый сталинский 1937, СССР не был великой державой, он едва справлялся с давлением
Второй слева — капитан Александр Александрович Нуралов — дядя Н.А. Нарочницкой.
Берлин, май 1945.
Великодержавие в СССР воссоздано жертвенной борьбой против гитлеровской агрессии и «духом мая 1945», Ялтинско-Потсдамской системой. А войну СССР выиграл не как носитель коммунистической идеи, а в своей ипостаси Великой России.
ЦЕЛИЛИ-ТО ВОВСЕ НЕ В КОММУНИЗМ
Периодические попытки Запада и либератов развенчать память о войне свидетельствуют о том, что эта память — есть важнейший краеугольный камень преемственного национального сознания, мешаюшего растворению России.
В последние голы эти потуги становятся более изощренными, но не менее последовательными и упорными. Прямые атаки не увенчались успехом даже в период тотального нигилизма конца 80 — начала 90 годов. Тогда нация с увлечением раздавала поруганные отеческие гробы своей тысячелетней истории под флагом прошания с тоталитаризмом. Потом стали говорить, что — «целили в коммунизм, а попали в Россию». Нет, целили именно в Россию, используя как предлог и инструмент надоевший всем коммунизм.
Чувство самосохранения все же возобладало и интуитивно отвергло поругание Победы. Однако ядовитые комментарии, упорные рассказы о «заградотрядах», якобы стрелявших повсеместно в спину бойцам, которые без этого обязательно сдались бы в плен, до сих пор появляются. И не только к 22 июня и 9 мая, но и сопровождают каждые юбилеи великих битв — Сталинградской, Курской.
На самом деле за всеми этими коварными приемами скрывается одна цель — развенчать положительный образ Отечества как великой державы. Воинствующим постсоветским либералам-западникам ненавистна любая форма отечественного великодержавия, будь то исторического российского, будь то советского. Они стремятся обесценить это великодержавие, увязав его с репрессивным началом коммунистического правления. Однако их борьба с коммунизмом — мнима, они, заметим, никогда не обрушиваются на сам марксизм, щадят Ленина в благодарность за сокрушение православной империи. Они в основном обрушиваются на «державный», а не на революционный период советской истории, хотя именно в 20 годы режим проявлял в самой свирепой форме свою антиправославную и антирусскую сущность.
Более того, все поношения «великодержавных амбиций» постсоветскими либералами и западной публицистикой заимствованы из вульгарно-марксистской «классовой» исторической школы М. Покровского, создававшего «красную профессуру» и переписывавшего в первое десятилетие после революции русскую историю в ненавистническом духе классового социологизма. Сейчас уже не знают, что в советских учебниках истории первого десятилетия Наполеона называли освободителем, так как «помещичья и царистская Россия была более отсталой, чем передовая революционная Франция». Святого Благоверного Александра Невского называли классовым врагом, Чайковского — «хлюпиком», Чехова — «нытиком», Пушкина — «камер-юнкером», а Льва Толстого — «помещиком, юродствующим во Христе». А, значит, причина — не в репрессиях как таковых, ибо репрессии в ленинский период были не менее страшными и куда более целенаправленны — на уничтожение религиозно-национальной ипостаси России и носителей национального и православного сознания. Причина — в великодержавии советского периода.
НЕ ПАРАДОКС, НО ПРОМЫСЕЛ
Советское великодержавно было оплачено вовсе не революцией, не репрессиями. Ни в 20, ни в пресловутый 1937. Советский Сююэ не был великой державой, наоборот его теснили в двадцатые годы но всем направлениям. Вели кой державой наша страна стала после жертвенной борьбы народа против фашистской агрессии. Без осознания смысла Великой русской Победы — этого важнейшего события нашей многострадальной истории в XX веке невозможно понять суть мировых процессов и судьбу послевоенного СССР. Ибо Великую Отечественную Войну СССР выиграл в своей ипостаси Великой России.
На советских людей еще первого поколения, не забывших традиционные ценности Отечества, семьи, национального чувства, обрушились вражеские войска, одержимые не мировой революцией и счастием всего человечества, а идеей мирового господства.
Став Отечественной, война востребовала национальное чувство русского народа и его духовную солидарность, разрушенные классовым интернационализмом, очистила от скверны братоубийственной гражданской войны и воссоединила в душах людей, а, значит, потенциально, и в государственном будущем разорванную, казалось, навеки, нить русской и советской истории.
Отозвавшись на «Братья и сестры!» и на церковное благословение «православных на защиту священных рубежей нашего Отечества», в окопах Сталинграда в партию вступили обыкновенные почвенные русские люди, преимущественно крестьяне.
И те, кого в двадцатые годы учили по первым большевистским учебникам глумливо называть Святого Благоверного Александра Невского классовым врагом, на Прохоровском поле умирали «за советскую Родину» в танке, носящем это имя. Это не парадокс, это Промысел. Страна возопила о помощи к своей попранной истории, и та простила и вдохнула дух национального единства и жертвенности за Отечество. Простит ли она еще одно самопредательство?
ЧТО ТАКОЕ ЯЛТА И ПОТСДАМ
Важнейшим, хотя никогда вслух не произносимым итогом Ялты и Потсдама стало фактическое признание преемственности СССР по отношению к геополитическому ареалу Российской империи в сочетании с новообретенной военной мощью и международным влиянием. Это и определило неизбежность «холодного» противодействия именно этим результатам победы, восстановившем на месте Великой России новую силу, способную пусть в иных формах и появлениях также сдерживать устремления Запада. Можно сказать, именно это вызвало Фултонскую речь У.Черчилля — последнего и ярчайшего представителя классической британской внешнеполитической идеологии. В политике США отчетливо стала проявляться их цель с 1917 — непризнание любых форм восстановления преемственности российской истории.