За давностью лет
Шрифт:
— Вы с этими алкашами якшаетесь? — возмутился Андрей.
— Вот видишь, не разобравшись, уже ярлыки клеишь, — спокойно парировал Иван Семенович, продолжая нежиться под струей воздуха, несущей относительную прохладу. — Нет ничего опаснее в нашей работе, чем предвзятость. Среди этих, как ты их называешь, «алкашей» тоже разные люди бывают. Есть, кто опустился окончательно, — тех лечить надо, а есть и те, него можно и нужно вернуть к нормальному образу жизни, проявив обычное человеческое участие. Понятно?
Красовский потупил взгляд:
—
— Хорошо, что понял, — подобрел Дутиков. — И хорошо, кстати, что сомнения свои про себя не держишь.
— Так нас Максим Иванович приучил, — улыбнулся Андрей. — Чтобы обязательно находили повод для спора...
— Это учитель твой?
— Да, руководитель нашего исторического кружка, теперь, точнее, уже клуба.
— Хороший, видать, воспитатель, — кивнул Иван Семенович.
— Да, мы все его очень любим, — просто сказал Андрей.
— Ну-ну, — буркнул Дутиков, не очень, видать, любящий изъяснений в нежных чувствах. — Кстати, о воспитателях и воспитании. Я догадываюсь, откуда у тебя да и вообще у твоего поколения такое превратное представление о работниках уголовного розыска.
— Почему превратное? — обиделся Андрей. — Что я, зря четыре года в школе милиции учился?
— Нет, не зря. Знания тобой получены весьма фундаментальные. Но это все в теории, так сказать. А каким ты себе представляешь инспектора угро на практике?
Красовский улыбнулся, неопределенно пожав плечами.
— Я тебе скажу каким, — продолжил невозмутимо Дутиков. — Этаким суперменом, героем-одиночкой, который один на один борется с таким же «суперменом» — злодеем.
— Вы преувеличиваете, Иван Семенович, — не согласился Андрей.
— Это не я. Андрей Борисович, — сокрушенно покачал головой майор. — Не я, а некоторые писатели, так сказать, мастера остросюжетного жанра. Почитаешь иной детектив — и волосы дыбом! Где это происходит? Неужели у нас? Похоже, что берут из какого-нибудь переводного романа сюжет, переименовывают только Жана на Ивана и выпускают на свет божий. Лишь бы позанимательнее было. Что, не так?
— Есть, конечно, и такие, но ведь не все. — вновь не согласился Андрей.
Все, не все, — проворчал 'Иван Семенович. — По-моему, мы далековато от нашего Петра Марковича отдалились. Впрочем, времени у тебя еще предостаточно. Встретишься с ним в четырнадцать часов.
— Где? — встрепенулся Андрей.
Дутиков рассмеялся.
— Сразу — где, а зачем — тебе это не интересно? Эх ты, торопыга. Ну ладно, начнем с того, что «где». У магазина «Филателист» на Садовой. Знаешь?
— Бывал, — кивнул Андрей. — У меня друг марки раньше собирал.
— Ну, тогда, наверное, знаешь, что там обычно не только филателисты, но и нумизматы бывают.
— Видел, — снова кивнул Андрей.
— Вот там встретишь и Петра Марковича. Невысокий полненький старичок. Седые волосы только на затылке, стоят торчком вроде нимба. Узнаешь?
— Постараюсь.
— Не узнаешь, так он сам тебя найдет. Я ему тебя тоже «нарисовал».
Андрей слегка поежился под насмешливым взглядом Дутикова, представляя, насколько беспощаден тот в своих емких характеристиках.
Наверняка сказал нечто подобное: «Рост — метр девяносто, густые и прямые черные волосы, глаза карие, чуть раскосые, нос римский, шея мощная, выдает борца, неулыбчив».
Иван Семенович тем временем продолжал:
— Мы с Петром Марковичем давние приятели. Ты, кстати, с «делом нумизматов» знаком?
— Еще бы! — с гордостью ответил Андрей. — На лекциях по криминалистике проходили.
— Вот видишь, проходили, — с некоторой грустью, впрочем, не без снобизма, как показалось Андрею, заметил майор, встав из-за стола и подойдя к окну. — А я в нем непосредственно участвовал. Был тогда чуть постарше тебя.
Заложив руки за спину, он уставился на что-то невидимое за окном. Андрей глядел на его располневшую фигуру, которую уже не скрывал форменный пиджак, густые, но совсем седые волосы и никак не мог себе представить этого глубокого, по его убеждению, старика своим ровесником.
— Да, да, чуть постарше тебя, — словно угадывая мысли Андрея, повторил Дутиков. — Сложное было дело. Трудно было иногда понять, где кончается коллекционер, а где начинается стяжатель, спекулирующий золотыми монетами, а то и валютой. Нам тогда очень помог разобраться в хитростях коллекционирования Петр Маркович. Он, кстати, и сейчас помогает. Вот ты думаешь, задача уголовного розыска только преступников за руку хватать? Мы не в меньшей степени должны и профилактикой заниматься. Побеседуешь своевременно с каким-нибудь особо ретивым коллекционером — глядишь, человек понял, не стремится, наплевав на закон, заполучить какую-то особо редкую монету.
— Раритет, — поддакнул Андрей.
— В о-во, раритет, — покосившись на него, передразнил майор. Он вернулся к столу, сел и снова направил на себя вентилятор. — Так вот, заметил Петр Маркович вчера одного подростка. Паренек, видать, интеллигентный, в очках, и у магазина впервые. Петр Маркович к нему: дескать, что желаете обменять, молодой человек? Молодой человек протягивает ему вот эту монету и говорит, что желает ее обменять на серебряный полтинник тысяча девятьсот двадцать четвертого года выпуска. Что подумал Петр Маркович?
Что парень не знает, что в руках у него серебряная монета, — быстро, как на уроке, ответил Андрей.
— Правильно. И что еще подумал Петр Маркович?
— Что монета эта не его, — так же увлеченно и быстро проговорил Андрей.
— Соображаешь, — удовлетворенно хмыкнул Дутиков. — Вот Петр Маркович и попросил у паренька эту монету на денек и обещал сегодня дать ответ, найдет ли он необходимый полтинник. Потом пришел сюда и попросил приглядеться к пареньку, о чем я соответственно и прошу тебя, ясно? Ведь можно предположить, что эту монету он...