За день до послезавтра
Шрифт:
— Работаем?
— Да, сэр.
— Да, генерал.
Он отступил назад, встал на черту. Осмотрелся по сторонам, на секунду задержав взгляд на ужасном Доме Советов. Оператор военной команды шикнул и начал показывать пальцы. Три, два, один.
— Я генерал-лейтенант Марк Хертлинг, командующий армией США в Европе. Сегодня 17 марта 2013 года. Запомните этот день. Сегодня мир сделал решительный шаг к тому, чтобы жизнь людей стала безопаснее. Это было не легким решением. Но в дни испытаний никакие решения не могут быть легкими. К этому часу вы уже знаете: Вооруженные Силы США, вместе со своими союзниками, начали миротворческую операцию «Свобода России». Мы несем ответственность перед всем миром за то, чтобы остановить разворачиваемую Россией кампанию угроз и шантажа по отношению к ее ближайшим соседям — государствам Европы, Средней Азии и кавказского региона — и прямых нападений на них. Чаша терпения мирового сообщества переполнена, и теперь мы намерены сделать все, чтобы дать возможность народу России получить право выбора. Жить в страхе перед собственным правительством, готовым на все ради власти и подавляющим любые проявления инакомыслия и свободы слова, — или войти в число свободных государств, ориентированных на мировое сообщество и разделяющих принципы демократии и прав человека. Мы уверены в верности своего пути. Мы тверды в своей решимости. Мы выполним свой долг.
Оператор как согнулся над видоискателем выставленной на штатив камеры, так и закоченел в этой позе, будто примороженная большая птица. Его помощник широко и открыто улыбнулся генералу, и, перенеся взгляд дальше, за его спиной тот увидел еще несколько кивающих лиц — члены гражданских новостных команд. Не вполне понятно, почему их не разогнали подальше, и как они стянулись сюда за минуту, но их реакция его устроила. Судя по всему, он не промахнулся ни в чем, не сбился ни в одной интонации. Что ж, час подготовки был потрачен не зря, каким бы драгоценным он ни был в реалиях позавчерашнего дня.
— Мой первый вопрос, генерал, сэр. Россия является ядерной державой. Какова, по-вашему, вероятность того, что они нанесут ядерный удар по нашим войскам?
Еще услышав это в первый раз, Хертлинг решил, что формулировка вопроса была прекрасной. Не «вероятность атомной войны» или «обмена ядерными ударами», а «нанесут удар». Не «перехода конфликта в стадию ядерных ударов», а опять же «нанесут». Не по домам в мирных Соединенных Штатах, не по городским кварталам. По войскам. Далеко, в Европе.
— Попытка нанести ядерный удар по международным миротворческим силам явилась бы преступлением, невиданным по своим масштабам. Оно имело бы самые тяжелые последствия для России — наш ответ на такое злодеяние был бы масштабным и в максимальной степени жестким. Отмечу также, что, согласно достигнутым ранее международным соглашениям, с вооружения сухопутных войск тактическое ядерное оружие Россией снято в 1998 году. Запуск же ею даже небольшого количества межконтинентальных баллистических ракет повлечет за собой автоматический ответный запуск. Именно автоматический. Если мы будем спровоцированы в подобном масштабе, наш ответный удар по городам России не будет что-либо ограничивать.
— Вы сказали «спровоцированы», генерал, сэр. Наша аудитория наверняка хотела бы услышать ваше мнение по этому вопросу.
— Возмутительное по своей наглости нападение подразделений русских вооруженных сил на мирные города независимого демократического государства, к несчастью имеющего общую границу с Россией, попрало все нормы международного права. Как я уже сказал, переход ими к прямому применению силы от угроз и шантажа, экономического и политического, является сигналом для всего мира. Терпеть такое невозможно, и мир не смог позволить себе стерпеть это. Было ли это намеренной провокацией властей России, пытавшихся проверить реакцию мировых держав на нарушение ими Хельсинкского соглашения, была ли это инициатива кого-то из командующих на местах — это не имеет сейчас никакого значения. Они просчитались в любом случае. Миру на нашей планете нельзя угрожать бесконечно.
— Мой последний вопрос, генерал, сэр. Являясь одним из наиболее высокопоставленных лиц в цепочке командования армии США и собственно командующим силами в Европе, как высоко вы оцениваете современный военный потенциал России?
Генерал Хертлинг ответил не сразу. Вместо этого он сделал паузу длительностью в несколько дорогих секунд, глядя прямо в квадратный зрачок тяжелой видеокамеры.
— В сложившейся ситуации параметры военного потенциала России также не имеют значения. Мы не собираемся воевать с русской армией. Мы проводим операцию, направленную на принесение народам России, в том числе именно русскому народу, свободы и необходимых человеку прав. Не только в России, но и собственно в командовании российскими Вооруженными Силами есть люди, разделяющие наше стремление. Я уверен, что это обстоятельство позволит нам избежать ненужных жертв. Каждая человеческая жизнь, потерянная в ходе этой миротворческой операции любой из сторон, будет на совести нынешних властей России. Я прошу всех понять это и сделать для себя соответствующие выводы.
— Спасибо вам, генерал, сэр. Мы знаем, сколь ценно ваше время. От пресс-службы 7-й армии США, с площади Дома Советов в Калининграде, западный анклав России в Европе, — первый лейтенант Джеральд Кентерберри, армия США.
В черном оке видеокамеры не изменилось ничего, не было никакого мигания или чего-то подобного, но оператор оторвался от видоискателя и молча кивнул: съемка была окончена.
— Хотите отдохнуть минуту, генерал, сэр?
— Нет, лейтенант, спасибо.
Он действительно всегда весьма свободно чувствовал себя перед камерами и не устал.
— Предпочитаю покончить со всем сразу. У меня воистину есть сейчас более насущные дела, чем произносить все это.
— Разумеется, генерал, сэр.
На самом деле в данный момент Хертлинг был не полностью искренним. Три прозвучавших вопроса были наиболее актуальными из всех тех, что мог задать среднестатистический гражданин США или европейских государств, припав к экрану телевизора. По мнению Хертлинга, настолько полные ответы на них прозвучали впервые: одно это давало возможность его имени быть навсегда вписанным в историю.
Лейтенант отшагнул назад и сделал знак Кристиан Аманпюр из Эй-би-си. Та была давно полностью готова: темные волосы не слишком ровно уложены по плечам (адресованное миллионам послание: «я женщина, выполняющая мужскую работу!»), глаза прищурены, выражение лица суровое и уверенное.
— Кристиан Аманпюр, служба новостей Эй-би-си из Калининграда, столицы самой западной провинции России. С нами командующий армией США в Европе генерал-лейтенант Марк Хертлинг. Добрый день, генерал.
— Добрый день, Кристиан.
— Генерал, как вы оцениваете ход начавшейся операции? Она длится уже несколько часов, и вы наверняка уже сделали какие-то выводы?
— Да, Кристиан, конечно. Миротворческая операция «Свобода России» началась в 7 часов 30 минут по варшавскому времени, это соответствует 1 часу 30 минутам пополудни по Восточному стандартному времени. Важнейшим обстоятельством хода начавшейся операции я считаю прежде всего то, что к текущему часу не погиб ни один мирный житель. Миротворческие силы НАТО в целом и Вооруженные Силы США в Европе в частности прилагают все возможные усилия для того, чтобы предотвратить потери среди гражданского населения. Это нелегко, потому что отдельные очаги сопротивления находящихся здесь, в анклаве, русских подразделений являются объектами весьма серьезного огневого воздействия. Но пока наши успехи несомненны не только с точки зрения собственно военных аспектов хода операции, но и с точки зрения гуманитарных, являющихся основной целью всей нашей миссии.