За други своя. Добровольцы
Шрифт:
— А какая разница?
— Мы не должны отрываться, должны находиться в пределах видимости.
— То есть, пешком ходить?
Рулевой кивнул.
Территория ещё наша, да условия чужие. Было время, космические аппараты осваивали, — как тут ни испытать полёты на предельных скоростях?
ЗАПРЕЩЕНО.
Я хохотнул про себя. Поставил себя на место пилота, которого ограничили: «Не выше сорока единиц на прямых участках!» По техническим характеристикам, производитель пообещал не менее двухсот восьмидесяти.
Наблюдателей всё равно приставили, хорошо — без доступа на Тобол. Что сказать? При хорошей оптике, личное присутствие не обязательно. Скрипите зубами, — видимо, это единственное удовольствие для наблюдателей, за неимением других возможностей.
Мыслями я всё ещё пребывал на Тоболе. Знакомство с великанами пошло на пользу. Я познакомился с семейной парой, поначалу отношения не заладились, когда ж учителя сообщили, что преподавать предмет история никто нам не будет, нечего терять время, тут мы и заволновались.
— Кому? — у меня вырвался вопрос.
— Нам. Кому очень интересно, ступайте к великанам. Сумеете расположить — они вам, на примерах Земли, многое покажут и расскажут. Раз история кружит вокруг единого центра, то все события повторяются с краткими периодами, пусть и на новом уровне.
Великие Воины покинули Ирий, и сомневающиеся сразу запаниковали: как? Ведь нас оставили без защиты! Как говорил отец, старцы взяли на контроль паникёров. А где ваша вера? Или вам достаточно пищи на столах и под окном? Тут стоит запустить, и следующее поколение прирастёт числом сомневающихся. Рубить под корень худую траву, иначе потом хлебнёшь горя, откуда не ждали.
Целой группой стали похаживать на восток, к великанам. Рост изумлял на первых порах, да быстро привыкаешь. Насколько мы разные — и говорить не стоит. Они медлительны, а беседы настолько утомляют, что молодым некогда терять время, столько всего впереди. Это потом, чуть попривыкнув, разобрались. Медлительность — это наследие веков. Концентрация мысли в малом выражении. Помню, я спросил, почему на них власть объявила охоту, с каких мест началась и куда докатилась. Большой так и ответил:
— Отравили вождя — за нас взялись. Сибирь очистили, — мы из тех, кто спасся переходом.
Поскольку нас многое интересовало, Большой обнаружил свой интерес. Вы, мол, все вопросы сыпьте, я постараюсь объединить и уложиться в два-три предложения.
Тут и дошло: человек за тысячу лет больше молчал, не тратил Силу на пустое, а самосовершенствовался. Дожил сперва до трёхсот, после уже годы не считал, втянулся. С его слов, прозвучало как обвинение любой системе управления: кормят не тем, лечат не так, учат не тому. По его сведениям, на Земле ещё хуже теперь.
— Ты давно там был? — Кажется, я задавал слишком много вопросов.
— На прошлой неделе. Могилу брата навещал. Ему бы помочь — шаманов знакомых не осталось. Он же целёхонький, после трёхсот тела не подвержены тлению.
— Значит, ещё действуют старинные порталы?
— Не все. Частью захватчик порушил, для себя кое-что оставил. У них же с Марсом связь, оттуда приказы идут на Землю.
Не особо задумываясь, я стал накапливать информацию по Земле. Уразумев, что у меня не простой интерес, сосватал меня жене своей. Вот от Гульмы узнал побольше, да и с речью у неё почти нет затруднений. Поёт какие-то очень древние песни, слова редкие, а больше вовсе незнакомые.
Лишь договорился с Большим, на два месяца ушёл из дому. Уж погуляли мы по той половине Тобола, куда ходить вроде не желательно. Старцы намекали: у них своих дел по горло, а ещё вы, со своими вопросами.
Но мы же должны интересоваться колыбелью человечества, откуда русы отправились осваивать чужие солнца! Мне говорят — не время. Человечество проходит главный урок, будет большой отсев, и переход в четвёртое измерение планеты ещё ни о чём не говорит. На Земле совместно и одновременно проживают те, кому и в аду нет места, и те, кто вечно в сомнениях, на чью сторону переходить. Светочи тоже есть, да их так мало, что выговорили отсрочку. Чтобы ускорить процесс, и пошли испытания, одно за другим. На Земле нынче очень критический момент.
Но как заполучил согласие, то шестьдесят дней пробыл в краю великанов. Наученные горьким опытом, у нас они сразу выстроили параллели, куда могут уйти, в случае опасности. Говорят, что с орбиты за ними тоже присматривают, и кто-то усмотрел возможность возить туристов. Пока с соседних планет, без права посадки. Летайте, снимайте на свои накопители.
Гульма как-то прониклась ко мне, почуяла родственную душу, что ли. Мы с ней общались через день, пока Большой оставался на хозяйстве либо участвовал в проектах по благоустройству. Свою половину соседи старались превратить в копию далёкой Сибири, с её немыслимыми и восполняемыми запасами чудес. Пещеры, тоннели, места для залегания в спячку, — они это положение называют сном богатырским. Большой сам недавно проснулся, отдохнул как никогда. Однажды, ещё на родине, он проспал целых пятьдесят лет, чем удивил родных и знакомых. Ему уже приготовили кличку — что-то на уровне «сони-лежебоки», однако, трудами своими снова удивил, так прозвище даром и пропало.
С его плеча обозревать красоты — редкое удовольствие. Держишься на веревочку на его шее и шаришь по сторонам. Так и подумалось: почему так нравятся горы, водопады? Такие удивительные и неповторимые проекты… Всё-таки, повторимы, раз воспроизвели в подробностях. Глянешь сверху — и понимаешь: этот склон сделан с умыслом, чтобы какой охотник за самоцветами передумал соваться. На Земле про великанов прежде знали, что живут, это не сказки. Знали и про каменья редкие. Одному человеку ничего не дадут, а другому так и подскажут, подарками одарят.
Здорово же на Земле устроено! Ходил бы и любовался.
— Некогда людям любоваться, не до того. — Гульма, в те дни, когда мены выгуливала по просторам, давала пояснения, подводила так, чтобы задавал нужные вопросы.
— Не поверю!
— Их согнали в города и доят, как животных. Силушку крадут, время.
— Сколько же там живут? Сто пятьдесят?
— По-разному.
В продолжительных прогулках по горам меня не раз посещала догадка, что она решила посвятить себя моему воспитанию. Быть может, я кого-то ей напоминал. В своё время, она не подарила тому человеку то, что могла, теперь на меня сыпались подарки.