За горизонт

Zlobniy

– Что у тебя там?

– Бочки с карбидом, электроды, сварочная проволока, в бочках моторное масло, топливная аппаратура, четыре внедорожных колеса, - нормально в целом, я очень боялся увидеть в прицепе ящики зеленого цвета.

Хотя по местным меркам, это не меньший, а возможно и больший дефицит, чем всякий огнестрел.

– И каковы шансы, что ради такого меня не завалят по дороге? А, Гельмут, что скажешь?

– Ты доедешь, русский, до цели тебе чуть менее трехсот километров по спокойной дороге. Побережье у баз активно

патрулируется Орденом.

– Хорошо, что по оплате? И мне потребуется дополнительное топливо.

– Две сотни сейчас и две сотни Вольф отдаст по приезду. Четыре канистры биодизеля будут завтра утром. Смешай его в пропорции один к трем с соляркой.

– Да, а не наебнется топливный насос от такой смеси?

– Что, не понял?

– ТНВД не выйдет из строя на твоем биодизеле?

– А..., найн. Тут все на биодизеле ездят. Больше, чем в равных долях его лучше не мешать. Хотя, некоторые на чистом биодизеле умудряется ездить.

– Гюнтер, еще момент. У меня грузовой крюк может не выдержать перегруженного прицепа. Тут можно разжиться подобным?

Грузовой крюк у меня действительно держится на честном слове. Для пустого прицепа (пара палаток не в счёт) по асфальтовой дороге вполне сойдет. А вот для полностью загруженного, да еще по бездорожью, имею сильно отличные от ноля шансы не доехать.

– Вообще не вопрос. Завтра утром отведу тебя в разделочный цех.

– Куда?

– В разделочный цех. Там разбирают технику, неспособную покинуть территорию базы. Сюда умудряются приезжать не только на спорткарах, но и на городских автобусах.

– Хм, а как люди Ордена их через "ворота" пропускают?

– Люди Ордена Там и люди Ордена Тут, это немного разные люди.

– Понятно, проблемы индейцев шерифа не волнуют.

– Как-то так, - соглашается немец.

– Грузиться когда будем? Завтра утром? Заметано, если, конечно, ты нейдешь мне еще по цинку патронов к винтовке и пистолету. Не понял, что значит и сотни хватит? Гельмут - немецкая морда, торг здесь неуместен, так считаю. Полторы сотни и твое благословление в дорогу? Ох, умеешь ты убеждать. Калибр напомнить? Нет, ну прекрасно.

Что-то засиделся я у немца, пора и честь знать. О, как раз и рация моя ожила. На ход ноги еще раз проговариваю с немцем совместные действия на завтра.

Весть остаток дня, если конечно не считать обмен полученной утором цепи на три сотни экю, провожу в праздном безделье.

Если хочешь добиться чего-то, нужно прикладывать усилия к достижению цели. Приложению ваших усилий, как правило, хотя к чему лукавить - всегда противодействуют другие силы. И чтобы не тратить своих сил напрасно, человечество придумало такую замечательную штуку, как смазка. В том смысле что, не подмажешь - не поедешь.

У меня имелось пара литров замечательнейшей смазки. И потратить ее я собирался на смазывание органов пищеварения Гельмута и Рутгера.

Оба нужных мне персонажа нарисовались

часа за два до заката и уселись за столик в саду. Любят люди уединение. Вокруг них сразу начала суетится светловолосая девушка. Что-то ее не было вчера видно.

Самое время для моего выхода.

Сперва поднимаюсь в номер за смазкой. На роль смазки сегодня назначается семидесяти градусный самогон, настоянный на скорлупе кедровых орешков и еще каких-то сибирских травах.

Три месяца назад, будучи в командировке прикупил пять литров этой амброзии у одного сибирского шамана. Если и утрирую про шамана, то не очень сильно. Есть у меня подозрение, что эти самые сибирские травки вполне могли быть со шляпками.

С литра у персонажей может харя треснуть, а ноль пять всё-таки маловато. Стеклянная емкость в 0,75 литра будет оптимальной дозой. И бутылка красивая, лаконично гладкая из прозрачного стекла без ненужных изысков.

– Не помешаю?

– И что там есть у тебя?
– немец сходу распознал геометрию предмета завернутого в панаму.
– Водка не есть, лучший напиток по здешней жаре, - когда немец втянется в разговор, чешет по-русски лучше отдельных не титульных наций России. А вот так с ходу, говорок у него далек от совершенства. Впрочем, я по-немецки изъясняюсь еще хуже.

– Нет, Гельмут, у тебя ведь нет самовара? Мой самовар, вместе с балалайкой спрятан в самой глубине фургона. А поскольку русские пьют водку исключительно из самовара, придется нам попробовать несколько другой напиток.

– А где же тогда твой медведь? К водке, самовару и балалайке обязательно положен медведь.

– Так ведь на старушке Земле зима скоро, медведи спят уже. Пришлось вместо медведя собаку взять.

– Я винтер, забыл совсем. Так что будем дегустировать?

– Гельмут, ты и дальше будешь мне глазки строить, или нам таки рюмки принесут?

Немец делает неопределенный жест в сторону террасы. Буквально через минуту на столе появляется четыре аккуратных стопочки. Еще через минуту на соседнем стуле обустраивается фрау Марта.

– Я вижу, советская оккупация Европе не прошла даром, - разливаю бриллиантовую влагу по стаканчикам.

– Не понял?

– Вы тоже, как русские, после первой не закусываете?

– Посмотрим, стоит ли это вообще пить не то, что закусывать.

– За ваш замечательный отель, - содержимое стаканчика волной ледяного огня прокатывается по пищеводу, остается только послевкусие кедрового ореха и таежных травок (со шляпками).

– Гут, зер гут, очень необычный вкус. Что там намешано?

– Ха, намешано. Мы - русские если и мешаем, то исключительно пиво с водкой. А подобную амброзию мы настаиваем.

– Хорошо, что там настояно?

– Не там, а на чём. И не пора ли нам по второй? А то, пока мы болтаем, фрау Марта и господин Рутгер заскучали? Пора, ну не вопрос. За новую Землю!
– опрокидываю второй стопарик.