За горным туманом
Шрифт:
Вот почему их звали мерзавцами. Лотариос. Донжуанами. Они применяли те же самые мастерство и безжалостную решительность, как в обольщении, так и в искусстве войны – в покорении любого сорта.
Воскресив жалкие клочья своей обороны, она ожесточила свою волю против его наступления.
А Ястреб пропал. Пропал в тот самый миг, как увидел чарующую девушку. Не имели значения её странные фантазии, что шли из её тайн и ужасного прошлого. Он найдёт способ вычеркнуть из памяти все её страхи. Всё, что сказал ему Гримм, не имело значения. Любовью он сможет преодолеть любые препятствия со временем. Она будет его леди-ястреб,
Нет, с этой девушкой он соединится на всю жизнь. Она не понимает той красоты, которой другие женщины так поклоняются. У этой девушки свои собственные тайны. Свои собственные страхи. Своя собственная глубина. На самом деле редкая девушка. И он тонул, тонул в её глубинах… Поцелуй делался всё глубже, всё яростнее и он почувствовал, как её зубы задевают его нижнюю губу. Это увело его за пределы контроля.
“О!”, выдохнула она, когда он прижался зубами к её шелковистой шее.
Ободрённый своим успехом, он выдохнул первые осторожные слова. Ему надо было сказать ей; надо было, чтобы она поняла, что это не игра. Что он никогда в своей жизни себя так не чувствовал, и никогда больше не будет. Она была той, что он ждал все эти годы – одна она наполняла его сердце. “Эри, моё сердце, моя любовь, я…”
“О, молчи, Адам! Не надо слов”. Она прижала свои губы к его, заставляя замолчать.
Хоук застыл, жёсткий как арктический ледник, заледенев каждой частичкой своего тела.
Его губы всё ещё на её губах, а сердце Эдриен кричало в агонии.
Но как сильнее оно бы закричало, стань она дурой снова?
Его руки безжалостно вдавились в её бока. Они оставят синяки, что не сойдут несколько дней. Медленно, очень медленно, один за другим, он разжал свои пальцы.
Она произнесла его имя!
“В следующий раз, когда ты произнесёшь имя Адама, это будет раз, когда я перестану просить о том, чем уже владею, и начну брать. Ты, кажется, начинаешь забывать, что принадлежишь мне. У меня нет необходимости соблазнять тебя, когда я могу просто взять тебя в мою постель. Выбор за тобой, Эдриен. Я прошу тебя – выбирай мудро”.
И больше не сказав ни слова, Хоук ушёл, оставив Эдриен одну в темноте.
Глава 14
Эдриен надо было нагулять аппетит. Она провела остаток дня после инцидента в броке, меряя шагами каждый дюйм двора замка. Этот день когда-нибудьза кончится? спрашивала она себя. Она уже находила миль двадцать, так что должна была уже сжечь часть своей неудовлетворённости. Даже её элитный отряд показался ей немного измождённым, когда она, наконец, согласилась вернуться в замок, чтобы мужественно и надлежащим образом столкнуться с Ястребом.
На обед был подан картофельный суп-пюре, сдобренный расплавленным сыром и приправленный пятью видами перцев; нежная белая рыба, приготовленная на огне с маслянистыми оливковыми листиками, с кусочками краба; спаржа, идеально подсушенная; толстые колбаски и хрустящие хлебцы; пудинг и фрукты; лимонные пирожки и черничный пирог. Эдриен не могла съесть ни кусочка.
Обед был ужасным.
Если бы она ещё раз посмотрела мельком и увидела бы убийственный взгляд Ястреба, устремлённый на ней, ей бы пришлось зажать рот кулаком, чтобы не закричать.
Эдриен глубоко вздохнула, зачерпнув ложкой суп, от которого, казалось, все были в восторге. Она ковыряла его, тыкала, разрушая взбитую массу. Затем принялась деловито раскладывать спаржу ровными маленькими рядочками, когда Ястреб, наконец, заговорил.
“Если ты собираешься играть со своей едой, Эдриен, тебе лучше отдать её тому, кто действительно голоден”.
“Как и тебе, мой лорд?”, сладко улыбнулась Эдриен, указав на тарелку Ястреба, которая была загружена нетронутой едой.
Его рот сжался в зловещую линию.
“Еда тебе не по вкусу, Эдриен, дорогая?”, спросила Лидия.
“Она чудесная. Я просто думаю, что ко мне ещё не вернулся аппетит…”, начала, было, она.
Лидия вскочила на ноги. “Возможно, тебе стоило больше отдыхать, Эдриен”, воскликнула она, стрельнув обвиняющим взглядом в своего сына. Ястреб закатил глаза, отказываясь во всём этом участвовать.
“О, нет, Лидия”, запротестовала быстро Эдриен. “Я полностью выздоровела”. Ничего не выйдет, она не собирается возвращаться в Зелёную комнату и изображать больную. Слишком много странных воспоминаний там. Этой ночью она планирует найти новую комнату для сна; естественно в них не было нехватки в этом массивном замке. Она с нетерпением ожидала момента, когда сможет дальше исследовать это место и по ходу выбрать комнату персонально для себя. “Правда, я в порядке. Я только слишком много съела за ленчем”.
“Ты не ела свой ленч”, ровно сказал Хоук.
“О, кто ты такой, чтобы знать?”, огрызнулась она. “Может, я его съела на кухне”.
“Нет, ты там не ела”, любезно добавил Тэвис. “Я был на кухне весь день, скажу я. Напрочь забыли поесть – вот, что вы сделали, миледи. Раз или два я сам так делал, скажу я, и чем голоднее становился, тем меньше мне хотелось есть. Так что, вам лучше бы поесть, миледи. Вам понадобятся ваши силы, и скажу я это снова!” И неунывающий выразительный кивок головой подчеркнул его решение.
Эдриен уставилась в тарелку, а бунтующий румянец окрасил ей щёки.
Лидия сердито посмотрела на Тэвиса, пока шла, чтобы стать в оборону рядом со стулом Эдриен.
“Я обнаружила, что тоже совсем не хочу есть”, сказала Лидия. “Что скажешь, если ты и я прогуляемся в саду…”
“С грубой силой, следующей за нами по пятам?” пробормотала Эдриен, бросив взгляд на Хоука из под опущенных ресниц.
“…пока мой сын возьмёт немного зёрен из кладовой и сварит нам по чашечке кофе к нашему возвращению”, продолжала Лидия, соблазняя подкупом, как будто её и не перебивали.
Эдриен вскочила на ноги. Чтобы что-то да ускользнуло от его глаз, ещё и кофе в придачу.
Предательство засветилось в глазах Ястреба тотчас же.
Лидия взяла Эдриен за руку и повела её в сад.
“Я сварю кофе, мама”, сказал Хоук им вслед. “А ты проследи, чтобы Мэри перенесла вещи Эдриен в Павлинью комнату”.
Лидия остановилась. Рука, что держала Эдриен, едва заметно сжалась. “Ты точно в этом уверен, Хоук”, сухо спросила она.
“Ты слышала её. Она полностью выздоровела. Она моя жена. Где ещё её будут лучше охранять?”