За границами легенд
Шрифт:
Зарёна отчаянно застыла на дне оврага, дёрнулась, застонала. Отчаянно водила рукой по земле, в надежде нащупать камень какой-нибудь или ветку. Медведь стоял в овраге, шагах в семи от него. Зверь напряжённо застыл и скалился, рычал. Жужжали стаи мух, вившихся над его раной, возмущаясь, что не дают присесть и нажраться загнивающей плоти.
Вдруг понял я, что зверь для прыжка напрягся…
Рука взлетела непроизвольно. Я вроде даже не успел продумать и осмыслить ни одного заклинания…
Медведь, охваченный пламенем, отчаянно взревел, встал на задние лапы…
Отчаянно заслонилась рукой девушка, не в силах смотреть на этот огромный живой факел, ревущий от боли.
Я запоздало понял, что этот зверь каким-то чудом уцелел после охоты, залёг где-то. И озверел от нанесённой раны. А Зарёна где-то неподалёку проходила, потревожила его покой. И, может, я б сумел его с эльфийским даром усмирить и даже подлечить…
Отчаянно завывая, хрипя от боли, медведь дёрнулся, стал падать на девушку. Та, дёрнулась, вскрикнула, упала снова. Видно, повредить успела ногу…
Новый жест. Пальцы сами дёрнулись, цепляя из магического слоя пространства силу…
Пламя стало ещё жарче… захрипел в агонии погибающий медведь… языки костра взлетели ввысь, почти до крон деревьев…
Несколько жутких мгновений, когда ближайшее к нам пространство и мою душу корёжило от боли и ужаса погибающего в жутких муках зверя…
И на ноги селянки, на её плечо и около неё опали несколько пригоршней пепла… Я метнулся к ней, стряхнул с неё пепел… она смотрела на меня, не узнавая, каким-то безумным взглядом… Поднял её, прижал к себе, крепко-крепко обнял… Она вцепилась в меня. Стояла долго-долго, трясясь. Потом, не выдержав, заплакала.
И я с опозданием понял, что успел бы. Что я, быть может, успел бы и присмирить медведя, ну, хотя бы в сон вогнать. И, может статься, успел бы затушить перемещённой водой непроизвольно наброшенное на него пламя. И девушка была бы спокойнее, не видя этого кошмара, заживо сгорающего живого существа, почти рядом с ней. И зверь, пострадавший из-за аристократов, но недобитый ими, мог бы выжить. Я смог бы вылечить его и справиться с глубокой загнившей его раной. И Лес бы так не сотрясался, напуганный её ужасом и яркой предсмертной волей своего обитателя.
Я мог бы… было много вариантов, что я мог бы сделать…
Но в голову в то время мне ни одного из них не пришло.
Потому что я забыл и о жалости к невольно пострадавшему из-за охотников медведю. Я забыл о древнем правиле не злить и не тревожить ни Эльфийский лес, ни Лес чужой. Я забыл, мгновенно забыл уйму заклинаний, что несколько десятков лет вбивали в мою голову.
И у меня осталось только одно единственное чувство, одна лишь мысль — страх, что я не успею спасти её.
Зарёна плакала. Долго плакала, прежде чем смогла сколько-нибудь успокоиться. Сегодня она была жутко напугана. Впервые она была так напугана. Одной рукой я прижимал её к себе, крепко-крепко, чтобы чувствовала, что я рядом, что я сильный, что я справлюсь со всем и успею защитить её. Другой рукой гладил её по встрёпанным волосам, осторожно, нежно…
И я вдруг с ужасом осознал, что привязался к ней. Но как-то странно…
Меня не манили изгибы её тела. Вот как сейчас, стою и обнимаю её, напуганную, вцепившуюся в меня, и даже чувствую тепло её тела через одежду… она важна мне. Я страшно испугался в тот момент, когда боялся её потерять…
Я, кажется, привязался к ней, как к другу. Или к младшему брату. Точнее, как к сестре. У меня никогда не было ни братьев, ни сестёр. Да и дружить с людьми я опасался. Боялся, что это отвлечёт меня от мести. А я очень хотел отомстить за погибшую семью. И за погибшую мечту о брате, которого у меня никогда уже не будет.
Она притихла — и я отвёл её к ручью — мы хорошо уже успели изучить ту местность, гуляя вдвоём. Велел умыться — она умылась. Трав нарвал, протёр в ладонях и смазал её лицо, царапину. Взял за руку, повёл в деревню. И тут запоздало заметил, что она как-то странно ступает на левую ногу. Ох, да она хромает! И верно, ногу повредила, потому сбежать не смогла от раненного и обезумевшего от боли зверя. Может, тогда повредила, когда упала в овраг. А я так в мысли свои о новых непонятных чувствах ушёл, так сильно испугался, что ослабею и не успею отомстить, что не заметил. Как мог я?! Она страдала, а я этого не заметил.
Девушка дала ощупать ногу. Покорно села на камень. И молча вынесла, когда я резким движением вправил ей сустав. Я подхватил её на руки — и понёс до дома. Мать что-то хотела спросить, увидев жалкий вид Зарёны и что я несу её на руках. Но смолчала.
На ужин были суп и салат из тех «сорняков». Вполне себе вкусные. Вот, даже хозяйке идея понравилась. Она новых рецептов хотела узнать. Или же пыталась вывести нас из задумчивости?.. Но мне еда не лезла в горло, есть не хотелось совершенно.
Я то с ужасом вспоминал, как Зарёна едва не погибла прямо на моих глазах, то отчаянно думал, что в мире людей у меня появилась зацепка, которая может нарушить мои планы. Эта девушка. Я к ней как к женщине не тянулся даже. Но она стала мне близка. Я боялся её потерять. Я стал слабым, перестал тянуться к мести всей душой. Меня слабого сломают ещё быстрее, ещё проще, если надумаю вернуться в Эльфийский лес, чтоб отомстить.
Но как же моя месть? Как же моя мечта? Неужели, все эти годы я провёл напрасно? Напрасны все эти тренировки, все мои мучения, снесённые, пока искал каждого учителя, пока учился человеческой магии и дракам с оружием и без.
Нет! Ни за что! Я не хочу, чтоб люди могли меня остановить! Я смог выжить только потому, что меня вела мечта о мести. И тогда, обгоревшего от созданного мной огня. И в другие минуты, когда я был близок к Грани или лежал на ней, получив страшные раны.
В тот вечер сорвался — наорал на неё из-за пустяка, поссорился не на шутку. Ночью мне приснился полузабытый возле неё сон…
Я с трудом дотянулся до высокого подоконника, ухватился за него, подтянулся, спрыгнул внутрь дворца и попал в длинный коридор, стены и потолок которого как будто сотканы из узоров инея, а пол — блестящий и полупрозрачный как лёд, но не скользкий и не холодный, а слегка прохладный, как и сами стены. Очень похоже, что поверх камней замёрзла вода, а может, так оно и есть. Прокрался в открытые двери и попал в зал, пол которого словно зеркальная поверхность озера, даже кажется, что просвечивает дно и камни на нём, и чистый светлый песок. И из зеркальной глади на меня растерянно смотрит зарёванный растрёпанный эльф лет семи. Я…