За границей Восточного Леса
Шрифт:
– Давай! А то потом когда еще пустят! Что, брат, ты так первый раз попал? – он продолжал плескаться, как утка, – учись наслаждаться маленькими радостями. Больших у тебя в ближайшее время не предвидится.
Ригзури посмотрел на другую сторону реки. Там также рос густой кустарник. Ригзури хорошо плавал и знал, как управляться с сильным течением. Река, хоть и мутная, казалась ему безопасной.
– Хм… – просипел Левый, – я бы на твоем месте не делал скорых выводов из того, что видишь, – сказал он тихо, будто прочитав мысли во взгляде юноши, – я-то знаю, что такое хозяйские собаки. Живым ты от них не уйдешь.
– Как мы можем знать, что они действительно там есть? – тихо ответил ему Ригзури, изображая активное мытье.
– Сплавай, да спробуй! – хмыкнул Левый.
– Ну, вы там! Топайте обратно, лягушки! – послышалось с берега.
–
– Кто тебя так назвал? – удивился юноша. Это прозвище, по мнению Ригзури, не слишком подходило Левому.
– Кто назвал, тот назвал. А придет время, может, и узнаешь, почему.
Они оделись и пошли за Высоким снова к хибарам. Среди этих строений, в глубине участка, располагалось более крупное здание, скорее напоминавшее загон. Стены его состояли из тонких узловатых, но прямых веток, неизвестного Ригзури растения. Этот длинный загон покрывала хлипкая скошенная крыша. Там и размещали рабов.
Глава 3. В северных водах
Это был необычный корабль. Достаточно широкий и плоскодонный, с длинным килем, изготовленный из негниющих пород дерева, а его мачты – прочны и гибки. Корабль жрецов обладал хорошей остойчивостью 1 и выносливостью, ибо не бывало такого, чтобы на пути к Острову они не попадали в шторм. Римьяну разместили у грот-мачты. Похоже, что ни у кого из команды не было укрытия. Все работали и жили прямо на палубе, под сенью двух мачт. Присутствие девушки воспринималось само собой разумеющимся, и никто даже взглядом в ее сторону не вел, продолжая слаженно работать. Достаточно быстро земля отодвигалась от них, и судно уходило все дальше по свинцовым морским водам.
1
Остойчивость или валкость судна – его способность противостоять внешним силам, вызывающим крен, и возвращаться в прежнее положение равновесия после окончания воздействия.
Мужчина в плаще, купивший девушку на невольничьем рынке, приблизился к ней. Когда он присел рядом, Римьяна смогла, наконец, увидеть его лицо. Он показался ей скорее пожилым, с очень спокойным выражением лица, глубоким слегка отчужденным взглядом. Кожа его не была смугла, как у здешних жителей, да и черты отличались большей мягкостью и плавностью – тонкие губы под ровной линией усов, изгиб негустых черных бровей… Он протянул руку и дотронулся до живота девушки. От неожиданности и страха она вздрогнула, но мужчина будто не заметил этого. Спокойным и четким движением он поднял ее рубаху, оголяя живот девушки, и легким прикосновением пальцев другой руки провел по животу и замер, не отрывая пальцев от кожи. Римьяна вздрогнула еще раз, уже от боли, но когда его пальцы остановились на ее теле, она почувствовала, как боль постепенно растворяется. Он продолжал смотреть будто бы на нее, но взгляд его проходил сквозь.
Потом он так же молча ушел, оставив Римьяну лежать у мачты. В животе ее тем временем происходило что-то необычное. Боль вначале растеклась шире, а потом постепенно растворилась, как кусочек льда в весеннем ручье. Девушка лежала, смотря в небо. Там на фоне голубизны вытягивалось пузырем белое полотно паруса. Его обтянутые тросом края напоминали ей охотничьи силки. Она прикрывала глаза, и качка убаюкивала ее: ствол мачты постепенно превращался в ствол большого дерева, под которым она любила играть ребенком, крики морских птиц сменялись чириканьем и шелестом леса. Девушка все глубже уходила в сон, и на лице ее стала появляться мягкая детская улыбка. Она снова дома… сейчас ее позовет брат, скажет ей, что пора идти, и они побегут через лес по знакомой тропинке к деревьям, на которых, как грибы, прилепились маленькие деревянные домишки, заберутся по одной из веревочных лестниц… там, дома…
Корабль шустро нырял в проем волн и выпрыгивал на гребни. Высота их не пугала ни команду, ни капитана. Небольшое судно казалось одним из морских зверей, привыкших маневрировать в буйных водах. Несмотря на вполне ясное небо, ветра в этой части морских владений дули злобно и постоянно. Немногие решались пройти этим путем. И зачастую лишь жреческие корабли бороздили свинцовые северные воды. Все прочие суда огибали землю на запад, стараясь поначалу больше держаться относительно безопасной береговой линии, а затем поворачивали к архипелагам, лежащим в теплых южных морях. И хотя это не было гарантией отсутствия шторма, однако там он случался лишь в определенное время года, да и до какой-нибудь твердой земли расстояние было не столь велико, как если бы двигаться в северном направлении. Здесь же лежали бескрайние злые воды. И в нескольких днях пути – одинокий Остров жрецов.
Корабль подошел к скалистому берегу и, руководимый умелым шкипером, нырнул в бухточку, между скальных отрогов. Там, пробираясь по узкому проходу, словно в пещере, он сбросил паруса, и из бортов его, как лапки многоножки, выросли длинные весла. Они слаженно заколыхались, приближая деревянную лодью 2 к берегу.
Жрецы пришвартовали корабль и начали быстро выгружать тюки и ящики на берег. Римьяну вывели последней. Всю поклажу несли сами моряки. Никто не ожидал их на пристани. Им не было выделено животных для транспортировки груза. Вереница моряков с поклажей на спинах потянулась вверх по каменистой тропе. Жрец и Римьяна, которую он сопровождал, шли последними.
2
Здесь и далее именно лодья.
Здесь на острове ветра не ослабевали. Они продолжали вынимать душу из путников, как делали это на корабле. Они забирались под их плотные рубахи, прокрадываясь под крепкие ребра и, казалось, дули в самое сердце. Римьяне, прожившей всю свою такую еще не длинную жизнь в лесах, казалось, что она попала в иной мир. Здесь все было настолько отлично от знакомого ей, даже сама природа казалась враждебной, и девушка с трудом осознавала, что все произошедшее с ней в последние дни было не затянувшимся ночным кошмаром, навеянным криком совы сквозь туман сна, а реальностью. Ведь этого просто не могло быть! Всегда находившаяся под опекой брата, семьи, общины, она шла сейчас по незнакомой холодной земле в сопровождении незнакомцев. С ней обращались так, как она не стала бы обращаться даже с добычей на охоте. Охота была всегда честным делом: умением выйти и сразиться с силой или скоростью животного, причем ради пропитания. Но это… торговля людьми, ночное похищение путников из-под крова… Все это просто не могло случиться под этими небесами! Девушка подняла взгляд к небу. Там не колыхались, убаюкивая, древесные кроны. Там плыли рваные куски мутных облаков по серому небосводу. Сгущались сумерки. Впереди показалась скала и на ней каменная стена с воротами. «Быть может, под этим и могло…», – подумала девушка.
Высокие ворота распахнулись и поглотили вереницу людей. Во внутреннем дворе их ждала рослая женщина в буром одеянии до земли. Она жестом направила людей. Потом обменялась взглядами со жрецом и указала девушке следовать за ней. На груди женщины был закреплен небольшой алый камень, такой же, как и у жреца, а темно-коричневые волосы аккуратно собраны. Все остальные продолжали заниматься разгрузкой во дворе. Приведший Римьяну остался стоять у ворот, наблюдая за этим процессом. Сегодня они переночуют здесь в специально отведенном помещении и на утро снова покинут остров. Девушку же, привезенную ими, ожидала иная участь.
Жрица провела ее через двор, и они стали подниматься по крутой каменной лестнице в здание. Это была лишь малая часть крепости-монастыря, где Римьяне предстояло остаться.
Глава 4. Путь к свободе
Дни на ферме шли нескончаемой безразличной чередой, разбиваемой лишь короткими ночами забытья. Здесь никому не было дела до чувств рабов, было лишь важно – может ли он работать. И если нет, то – как это можно скорее исправить. Не привыкшего к такой жизни и подобному труду Ригзури спасала лишь его природная крепость и выносливость. Тяжело перенося жару и зной, он однако обладал хорошим здоровьем, что давало юноше преимущество перед многими, работавшими здесь уже несколько лет. Ригзури достаточно быстро понял, что люди, оказавшиеся в этом месте, были пусть и не всегда дешевым, но расходным материалом. И чтобы иметь силы и возможность сбежать, ему необходимо умело маневрировать между своим переутомлением и плеткой надсмотрщика.