За границей Восточного Леса
Шрифт:
– Это твоя келья, – сказала женщина. – Я оставлю тебя здесь. Отдохни немного. Я скоро вернусь и отведу тебя к Старшей Жрице. Меня ты можешь звать сестрой Нриттой.
После этих слов женщина сразу же мягко закрыла за собой дверь, и Римьяна осталась одна. Все в том же оцепенении она подошла к окну. Там бушевал ветер, раскачивая кроны кривых разрозненных деревьев, цепляющихся корнями за каменистый склон.
***
Монастырь внутри оказался куда более просторным, чем казался снаружи. Разные части здания соединяли как крытые, так и открытые переходы. Пока по ним девушку вели в центральную часть, где
Они вновь кружили по переплетению лестниц, когда после очередного поворота коридора перед ними открылась высокая деревянная дверь с витиеватыми металлическими скобами. Казалось, их рисунок вобрал в себя завитки ветров, волны и язычки пламени. Жрица, сопровождавшая девушку, тихо постучала. Услышав в ответ голос из-за двери, она впустила Римьяну и сразу же затворила за ее спиной дверь.
Комната была просторна и хорошо освещена. Римьяна раньше не видела таких светильников, как здесь. Крупные кованые подставки несли на себе языки пламени, прикрытые некоей прозрачной оболочкой. В лесах, где выросла девушка, не использовали стекла. В комнате вдоль стен располагались полки до самого потолка. Они были уставлены книгами и свитками. С письменностью Римьяна была знакома, но она никогда не видела столько книг сразу в одном месте.
Необычные предметы так увлекли ее, что она не сразу заметила невысокую худощавую женщину, сидевшую за столом у окна. Однако та внимательно смотрела на Римьяну с первого же момента появления девушки в комнате.
На вид можно было сказать, что женщина не молода, но в то же время и вошла в пору заката. Прямая осанка, живость во взгляде, все выдавало в ней внутреннею силу, даже мощь. На девушку она смотрела очень мягко, но внимательно, будто разворачивая ее саму, как свиток.
– Проходи, – сказала Жрица.
Римьяна медленно приблизилась. От Жрицы, как и от остальных в этом месте, не исходило чувства опасности, коими была переполнена тогда площадь, или враждебности. Эта женщина совсем не походила и на людей леса, среди которых выросла Римьяна, но скорее напоминала деревья этого острова, выжившие на холодных ветрах, даже вопреки им, и оттого напитавшие себя силой. Несмотря на хрупкое телосложение женщины, Римьяна ясно чувствовала обманчивость этой оболочки.
Девушка надеялась, что, может, теперь, наконец, ей что-то объяснят. Однако Жрица не торопилась отвечать на ее невысказанные вопросы.
– Я не буду спрашивать твоего имени, – вместо этого сказала женщина, внимательно взирая каре-желтыми глазами на девушку. Блики светильника на столе перед ней бросали отблески на чеканное лицо, узкий нос, высокий лоб, почти с полным отсутствием морщин слегка грубоватую смуглую кожу. – Оно тебе больше не пригодится.
Эти слова прозвучали не жестко, не холодно, но так уверенно, что Римьяна не сказала в ответ ни слова.
– Теперь тебя будут называть сестрой Мелиссой. Мы здесь все сестры друг для друга. И с этого момента мы твоя единственная семья.
«Это не так», – сказало сердце девушки. Но Римьяна снова промолчала.
– Меня можешь называть просто Старшей Жрицей. К любой из нас так же можешь обращаться «сестра». Сейчас тебя проводят в трапезную, а потом сестра Нритта расскажет, что делать. Мы с тобой встретимся позже, когда ты немного придешь в себя.
На этом разговор был окончен. Дверь открылась, на пороге стояла все та же жрица, что сопровождала девушку. Римьяна послушно пошла к ней, но почти у самой двери резко обернулась и снова посмотрела в желтоватые глаза Старшей Жрицы. Она очень остро чувствовала, что придет время сказать многое этой женщине, но… не сейчас. Нритта мягко закрыла дверь и повела Римьяну за собой.
Сопровождавшая Римьяну жрица была крупного телосложения, по виду старше девушки лет на десять, но походкой обладала легкой, даже когда восходила по крутым ступеням, и мягкой улыбкой, когда обращалась к Римьяне. Однако в ней, как и в других, была какая-то отстраненность.
Нритта привела девушку в высокий и широкий зал, где жрицы принимали пищу. Там располагались крепкие деревянные столы и скамьи с двух сторон от них. Никаких излишеств, цепляющих взгляд, все просто и добротно. Жрицы сами набирали еду в деревянные тарелки из больших чанов в дальнем конце зала. Туда подвели и новенькую:
– Здесь похлебка, – сказала Нритта, – простая, но питательная – это то, что нужно нашему телу. – И улыбнулась. – Ты можешь брать сколько тебе нужно. Вскоре ты почувствуешь, что для питания физической оболочке нужно не так много. Но сейчас ты ослаблена, поэтому ешь хорошо. Там дальше блюда с фруктами и овощами. И теплая вода. Лучше перед едой выпей один-два стакана. Потом мы молимся. И затем приступаем к трапезе.
Фрукты и овощи оказались в большинстве своем незнакомыми, и Римьяна взяла немного тех, что хоть как-то походили на росшие в их лесах. Вместе с Нриттой они сели за один из длинных столов. Зал постепенно наполнялся людьми. Здесь были только женщины и девушки. Все в одинаковых длинных платьях. Плащей, как на жрецах, на них не было. Однако платья отличались по цвету. На большинстве были одежды из буроватой ткани, а на груди закреплены небольшие алые камни. На некоторых одеяния были серого цвета, а камень отсутствовал. Такое же серое платье перед походом в трапезную Нритта дала Римьяне. Зал заполнился почти целиком. И, несмотря на то, что Римьяна не видела и половины Монастыря, она недоумевала, где все эти жрицы живут.
Прозвучал гулкий удар по металлическому предмету. Тогда девушка обратила внимание, что в том же конце зала, где они брали пищу, висела гигантская золотистая лепешка на мощных веревках. Видимо, она и издала этот странный вибрирующий звук. Оглянувшись по сторонам, Римьяна увидела, что все рядом уже опустошили свои стаканы и сидят прямо, чего-то ожидая. Она поспешно выпила воду и только тогда осознала, как сильно хотела пить. В дальнем конце зала появилась Старшая Жрица. Она так же была одета в бурое платье, как и у большинства. Волосы забраны назад, и только медальон на груди был крупнее и иначе оправлен. Римьяна со своего места не могла разобрать деталей, но вспомнила, что не видела медальона, когда приходила к ней в покои.
Жрица распахнула руки, как будто желая объять все пространство зала и даже за его пределами. Другие, сидящие за столами, наоборот положили кисти рук на стол, ладонями вверх. Новенькая повторила жест. Какое-то время ничего не происходило. Однако отсутствие изменений было лишь визуальным, в то время как воздух, стал будто бы наполняться чем-то, становясь гуще, Римьяна почувствовала, что ей сложнее дышать. Тогда она стала дышать глубже. Вдруг она ощутила ладони, коснувшиеся обеих ее рук, и увидела, что все сидящие сомкнули руки с соседями. Ладони жриц в центре были невероятно горячи, и это тепло будто изливалось наружу, прямо в ладони Римьяны. Она больше не могла держать открытыми глаза и сомкнула их, поддавшись общему течению. Она как будто плыла в теплой волне. Легкая вибрация заполнила ее тело. Через некоторое время голос Старшей Жрицы вернул ее к реальности.