За гранью разумного

hawk1

– Воинское приветствие. – под нос себе невнятно пробурчал я.

– Что? – переспросил опер.

– Воинское приветствие. – громче повторил я, досадуя на себя и думая, какой я был крутой и таинственный, когда подошел к нему впервые. И тут какой-то старлей из заштатного отдела, даже не из УгРо, хотя, хрен их там знает, может и к криминальной милиции относится, вскрыл меня, как оголодавший турист консервную банку с гречневой кашей. Да не с простой. С тушенкой. То есть с огромным аппетитом – Честь отдает только пьяная девка в кустах. – громче повторил я – Военный выполняет воинское приветствие. А у вас, со специальными званиями, разве не так?

– В смысле? – сбился оперативник.

– Ты был прав. – подтвердил я – Договоренности необходимо соблюдать. И Константин Семенович тут выступал первым лицом, но только в одном. Я еще вчера топтал плац. А сейчас – едем.

– Кто был тебе этот Константин Семенович? – нарушил тишину в салоне опер.

– Простым прохожим. – искренне ответил я, спустя некоторое время.

– С чего бы тебе так впрягаться?

– Я же сказал. Уплочено. Останки эксгумировать. По всем правилам. Отправить на экспертизу. И захоронить по всем правилам. Возможно, с вывозом на землю обетованную.

– Эмм… Это же сколько с них поиметь можно? – задумался опер.

– Думаю, пару дырок входящих в череп миллиметров эдак девять тебе будет достаточно. – осадил я мента – Ты вообще понимаешь, с кем потягаться решился?

– Прям на территории Москвы? – не поверил опер.

– Я повторяю – это не твой уровень. – досадливо отозвался я – Не лезь. Не жалко себя, пожалей семью.

– Мне твои паспортные данные нужны. – попытался подцепить меня на крючок опер, когда мы стояли на месте захоронения в лесопосадке Ближнего Подмосковья. – Как-то по документам провести, как я его нашел.

– Пургу не гони. – оскалился я, заинструктированный тезкой, таким же опером – Свою агентуру ты можешь скрывать даже от проверок. Так что писать можешь что угодно. О! – вспомнил я популярный отечественный сериал – Пиши «агент Цыплаков». Удачи! – хлопнув опера по плечу, я стремительно скрылся среди деревьев. Мавр сделал своё дело. Нефиг задерживаться. Не реагируя на вопли опера я стремительно сбежал с места убийства.

Потом была эксгумация останков, довольно долгая процедура идентификации и, когда наконец останки признали Рабиновичем, переквалификация дела на «убийство» с передачей в соответствующие органы. Ну а дальше – стремительное расследование, не без помощи извне. Там явно третья сила подключилась. Задержание подозреваемых, суд и небо в клеточку. Все в этом деле поимели свой профит. Я обзавелся несколькими полезными знакомыми. Опер по потеряшкам закрыл очередное дело. Прокуратура блестяще расследовало преступление с поощрениями непричастных и наказаниями невиновных, всё как в армии. Константин Семенович нашел покой на нормальном кладбище и наконец-то ушел на перерождение. Ну а его жена получила от меня бумажку с номером счета в одном банке и паролем, где до сих пор лежало половина миллиона евро.

Всеми этими делами я занимался параллельно с получением образования. Батя мечтал меня запихнуть в высшее медицинское учреждение. Чуть ли не в первый мед. Но тратить половину жизни только на обучение я не был готов. Хотя список учебников я оттуда упер, потом нашел их в библиотеке имени Ленина, которая сейчас называется Российской государственной, но которые обыватели упорно продолжают называть по старому названию. Та самая, на Моховой. И благодаря своему читерскому дару усвоил. Знания никогда не бывают лишними.

Вместо этого довольно легко поступил в медицинский колледж. У них и так был недобор, а когда узнали, что я еще и отслужил, вообще обрадовались. Что-то по своей программе там закрывали. Папа, конечно, ворчал. Но не мог не признать того факта, что больница держится исключительно на работе медсестер и фельдшеров. В отличии от сериалов. Врач что? Пришел, пистон всем вставил и ушел в ординаторскую бумажки заполнять. А всю работу исполняет именно средний медицинский персонал.

Во время обучения подработал в СМП (скорая медицинская помощь). Неоценимый опыт. Во всех направлениях. Особенно запомнился случай, когда автобус с детьми попал в аварию на загородном шоссе. И в него после этого влетели еще пару машин.

– Всем бригадам! Всем бригадам! – надрывалась радиостанция – ДТП на N трассе. Восьмой километр. Пострадавшие дети! Повторяю – дети!

– Бригада восемь. Принял. Выезжаем. – буркнул наш хмурый водила, врубая сирену.

– Бригада семнадцать. Принял. Направляемся к месту.

– Бригада восемь…

– Двадцать первая, услышали!

… Доклады по рации шли перебивая друг друга. Завывая сиренами, сверкая синими огнями проблесковых маяков и чуть не разваливаясь на запчасти старенькие «Газели» мчались к месту происшествия для того, чтобы спасти жизни. Остальные водители, видя такое столпотворение «Скорых» без вопросов принимали вправо и пропускали нашу колонну. Даже материть никого не пришлось. Просто удивительно.

Из детей тогда мы никого не потеряли. Из взрослых – один ушел. Но там без вариантов. И машина, и водитель всмятку. Остальных вытащили. Оказали первую помощь на месте и растащили по больницам. Не без гордости могу заявить, что я к этому делу приложил свою руку. Зелье для здоровья смогли оценить большинство моих знакомых, хоть и не верили в него, и фляга этого взвара всегда находилась у меня на ремне. Буквально один-два глотка этой жидкости болотного цвета возвращали к жизни практически безнадежных пострадавших. Хотя бы до того состояния, когда с ними уже могут работать медики. Как бы у меня сердце кровью не обливалось, глядя на окровавленных детей, я не мог раскрываться. В тот день, вернее ночь, после смены я здорово напился. Впервые с тех пор, как пришел на дембель. Тимка сидел рядом и утешал как мог, пока я надирался. А у меня перед глазами стояли переломанные, все в крови детские тельца.

Мне уже двадцать два скоро будет! Я в армии, боевой части отслужил. Убивал. Находился под обстрелом. Папа врач. Мама педагог. Прошел специальную медицинскую подготовку. И вдруг расплываюсь как не знаю кто, при виде деформированного автобуса, из которых выносят детей. Да что, блеать, такое? Я детей вообще не люблю!

Два рейса. Всего два рейса нам удалось сделать туда. К этой катастрофе. И утащить четверых детишек по больничкам. Когда пошли на третий, пришел неоднозначный приказ – возврат на базу. Дальше работают МЧС. Нет, они и раньше с нами работали. И врачи МЧС чуть ли не на голову были выше наших именно в травматологии. Но нельзя же так. Наши тоже не пальцами деланные. И помощь оказали первыми. Мой врач был очень недоволен.

Загрузив пациентов, мы ушли в свой крайний… Хотя нет, именно последний рейс на сегодня. Развести двоих девчуль лет по десять с переломами в больницы. Отметится в дежурке и можно пару дней посвятить учебе.

Слава те господи, что никого из детей не погиб. Я действительно за них очень сильно переживал. И не один только я, как оказалось. Ну ДТП, ну автобус, нет у нас тут особливого школьного. Ан нет! Разглядели участники дорожного движения, кто в автобусе находится. Нашлись среди участников и врачи, и обладатели крутых аптечек. Никто рядом просто так не проехал. Колонна по обочине растянулась километров на пять. Два с половиной в обе стороны. Люди бежали, держа в руках аптечки и огнетушители. Стараясь помочь. Поддержать жизнь. Ну а дальше уже мы подлетели и за нами МЧСники. Хрен знает, как они так быстро информацию получили. Но факт есть факт. Ни одного ребенка мы не потеряли.