За гранью разумного
Шрифт:
– Гарик, разговор есть. – смущенно начал разговор Дима. Почти друг. Очень близкий приятель. Так-то близко я к себе никого не подпускал.
– Ну?
– Все-равно ведь со временем узнаешь…
– Млять, Димон. Чо там у тебя?
– Аля…
– Ну Аля… Дальше что? Мне каждое слово из тебя клещами вытягивать?
Аля, вернее, Алевтина, кареглазая брюнетка с неплохой фигурой, наша одноклассница, считалась вроде бы как моей девушкой. Во всяком случае в нашей компании мы с ней под ручку гуляли и даже целовались. Больше она мне не позволяла, ну а я пока и не настаивал.
– Они же вроде в Турции
– Что «вот»? – начал я выходить из себя.
– Ты только не волнуйся. – всполошился Димка.
– Ты мне еще не сказал ничего, чтобы я начал волноваться. – сообщил я – Ладно, обещаю стены родных пенатов не крушить.
– Ну… Аля же ездила в Турцию. – повторился Дима и опять заткнулся.
– Ездила. И что?
– И то! – прорвало Димона – Изменила она тебе там! Вот!
– Так… – я медленно выдохнул – От кого информация?
– От Светки. Сама Аля ей и похвасталась. – поведал Дима.
– А знаешь… – я даже со стенкой драться не стал, вспоминая прошедшее лето – Может оно и к лучшему?
– Что? – неверяще уставился на меня Димон – Даже разборки не устроишь?
– Не-а! – отмахнулся я – Оно и так всё к этому делу шло. Нахрен нервы тратить? Будем на позитиве!
Хлопнув охреневшего приятеля по спине, я продолжил подниматься по лестнице, где мы застряли. Прошедшее лето меня здорово изменило. Взрослее сделало, что ли.
– Игорь… – перехватила меня на подходе к родному классу Аля, подхватила под руку и отволокла в сторонку – Надеюсь, ты не будешь верить всем тем слухам, которые про меня пошли? – и просительно заглянула в глаза.
– Хм… – ответил я и уточнил: – Что именно?
– Ну что в Турции того… Этого… – засмущалась девчонка.
– А ты там «того, этого» не делала?
– Нет, конечно! – возмутилась Аля.
Вот только аура, в отличии от человека, лгать не может.
– Знаешь, Аля, за это лето я научился отличать правду от вранья.
– Сам то! – уличенная во лжи девчонка немедленно перешла в атаку – Эта сука, как ее, Юля! Думаешь не видела, как она на тебя смотрит? Что, хотел замолчать?!
– Что за Юля? – уточнил я – Соседка, что ли?
– Ну а кто еще! – подтвердила Аля – Глядит с таким восторгом, будто перед ней лично Зевс спустился.
– Дура ты. – поморщился я от такого сравнения – Юлька может смотреть на меня как угодно, но мной воспринимается исключительно как младшая сестра.
– Надолго ли? – уперла руки в бока Аля – Сейчас немного подрастет, округлится в нужных местах и уже по-другому воспринимать будешь!
В ответ я лишь досадливо помотал головой:
– А знаешь, что? Я даже рад, что все так вышло… Сколько ты меня динамила? Полтора года? Да… Полтора. Все убеждала, что «я нитакая», хотя сейчас меня уже терзают смутные сомнения. Ведь и раньше доходили разные отголоски слухов, которые я усиленно от себя гнал… Что, нравилось гулять с хорошим мальчиком, а трахаться с плохими? Ну извини… – я картинно развел руками – Я много пережил за это лето. Общался с умными людьми и мудрыми котами.
– Котами? – переспросила чуть подзавившая Аля.
– Котами. – подтвердил я – И я уже далеко не тот наивный вьюнош, которому чуть ли не первая шлюха нашей гимназии, а может и города, может продолжать мозги парить, в компании таких же подруг-шлюх обсуждая, какой же
Грубо? Да, наверное. Хорошее воспитание, привитое педагогом-мамой, сыграло со мной плохую шутку. Литература XVII-XIX веков, которой меня пичкали лет с четырнадцати, идеализировало образ женщины. Начисто замалчивая то, что авторы были ну минимум помещики, то есть аристократы…И описывали свой круг общения, начисто исключая девяносто процентов населения Российской Империи, может чуть поменьше, которую составляли крестьяне и ремесленники. Жизнь которых кардинально отличалась от тех же самых помещиков, зачастую находящихся на грани нищеты, но которые уже тогда знали правду жизни.
И в реальности прекрасная, воздушная, мадмуазель зачастую не была символом невинности. А была именно пороком зла. Которая, в те года, еще и срамные болезни распространяла по своим вотчинам. По крайней мере, являясь их первоисточником, после поездок в столицы. Об этом в те времена точно не писали. Просто издавать не стал бы никто такой роман.
В отличии от них жены и дочери крестьян-ремесленников держались, что называется, «в черном теле». Тут тоже был свой резон. Если ты даже своих баб в узде не можешь удержать, какой с тебя спрос тогда? В то время женщины и девушки про феминизм (который к современным годам извратился до полной гадости) не могли даже и мечтать и принимали на свою долю… Ну вот чуть выше рабов. Сначала сыновья. Потом жена (Рожает работников. Мать мужа, свекровь, тесть… Дочери там около собак обитают. В смысле, равные по социальному статусу. Практически равнозначные, в зависимости от породы и приданного. Дочка для крестьянина и ремесленника XVII-XIX веков – это обуза. Забудьте современный мир. Такого не было никогда и быть просто не могло!
В классическом смысле феминизм – это иметь разрешение на выборах. Цель либеральных феминисток 1800-х — 1900-х годов состояла в том, чтобы добиться избирательных прав у женщин с целью того, что тогда они получат индивидуальную свободу. Получили. Получили намного больше чем их мамы и бабушки и, даже, немного больше чем мужчины.
Нате вам. Жрите. Мы, мужчины, уже заколебались.
Честно говоря, не знаю почему, но самых ярых феминисток выставляют француженок. Хотя, по моему мнению, это и не совсем правильно. Вирус бродил по Европе, захватывая глупенькие, не совсем еще повзрослевшие и очаровательные головки. Но ведь на самом деле очаровательные. Если портреты прошерстить.
Итак… Первое требование феминисток. Если убрать всю шелуху – возможность принять выбор в парламент, или что там у француженок там назывался. Год – одна тысяча девятисот сорок пятый. Двадцать девятого апреля. Советские войска мчатся к Берлину, и тут на тебе!!!
Вот только для Иванов с ППШ, сидящих на броне Т-34 за пять лет войны это уже не стало удивлением. Нваши мужчины прекрасно знали, что женщина – это тоже человек. С 1917 года прошли выборы в городские думы, в которых женщины смогли принять полноправное участие. Уже в апреле в Вологодскую городскую думу были избраны две женщины-гласные. На тот момент это было… Даже не знаю, как описать. Шок – это по-нашему. Тем не менее, не стали дурить. Начали работать и… и у нас феминистическое движение, в первой его реинкарнации, появилось чуть ли не у самых не у первых.