За гранью реальности
Шрифт:
Влад перестроился в крайний правый ряд и сбросил скорость до шестидесяти километров в час.
– Торопиться не надо, – изрек истину он, устало улыбнулся и посмотрел на двоюродного брата.
Саня спал.
Глава 2.
1.
Семья Агаповых – Алексей Федорович и Аглая Степановна, жила на самом краю деревни. Их небольшой, еще крепкий дом стоял на пригорке, в конце улицы, а уже метрах в ста за ним начинался овраг. Густо заросший ивняком
Агаповы перебрались сюда, в эту глушь в начале девяностых, убежав из одной, ставшей вдруг совсем не дружественной республики. Оба уже давно были на пенсии. Обоим чуть за семьдесят. Жили старики своим хозяйством и той скудной пенсией, что платило государство за их более чем сорокалетний труд.
По ряду причин, но в основном в силу возраста, хозяйство Агаповых было не велико. Пяток кроликов, десяток кур и коза Белка. Кроликов раньше было больше, но осенью случился мор, который и снизил в разы поголовье ушастых. Причину мора и способы борьбы с ним остались неизвестны. Вечно пьяненький ветеринар Петр Семеныч, прикативший на своем старом "восходе" из Верхней Ольховки, лишь развел руками.
– Что вы хотите, мои уважаемые, – экология! Вон в Австралии с экологией все о'кей, так там эти пушистые сволочи расплодились и ведут себя хуже саранчи. Устраивают фермерам форменный геноцид, на корню сжирая почти весь урожай.
По совету ветеринара павших кролей Алексей закопал в овраге, трех, не внушавших доверия, пустил под нож. Оставшиеся три самки и два самца просидели всю зиму каждый в своей клетке. Сейчас же карантин пора было заканчивать и пенсионеры надеялись на скорое восполнение популяции.
– Воды завтра в баню надо натаскать, – сказала Аглая Степановна.
Она лежала на диване, укутавшись большим самотканым одеялом почти под самый подбородок. Одеяло было старым, но мягким и теплым. По случаю весны дом топили реже и вечерами в нем делалось достаточно холодно.
Женщина, как говорится, в пол глаза смотрела в экран стоявшего в дальнем углу телевизора. Телевизор был старый и громоздкий, еще советского производства. Однако много лет работал вполне исправно. Правда антенна, установленная на крыше дома, принимала всего два центральных телеканала. Но и те шли с помехами.
– Натаскаю, – сказал Алексей Федорович.
Он сидел за столом, где на газете были разложены какие-то мелкие детали неизвестного механизма.
– С утра поставлю в машину карбюратор и натаскаю.
Старенький "москвич", зимовавший под брезентом во дворе, сейчас проходил ТО и готовился к новому сезону. В конце осени Алексей снимал с него все что можно и нужно было снять и убирал в сарай. Аккумулятор регулярно подзаряжался, а детали топливной системы помещались в специальную емкость и заливались соляркой.
– Долго ты в энтот раз что-то с машиной возишься, – проворчала Аглая. – У меня подсыпка для курей кончается. Порошок стиральный, мыло, шампунь, опять же. Надо в Верхнюю ехать.
– Это как же ты ехать собираешься? – Петр посмотрел на супругу поверх спущенных на самый кончик носа очков. – Дороги вовсе еще не высохли. Каша, а не дороги!
– Да. Весна в этом году сырая, – легко согласилась Аглая. – Вон опять морось какая припустила. Летошний год, по эту пору, Белку уже на траву пастись выгоняли. Лук садили в огороде. А сейчас без сапог туда и не влезешь.
Женщина вздохнула и поежилась под одеялом. Что-то последнее время она стала такой мерзлячкой! И ноги отекают сильно. Надо бы к фельдшеру сходить. Может какие анализы сдать. Только вот та же проблема – дорога. Точнее ее отсутствие.
Нижняя Ольховка вымирала. Она никогда не была большой и многолюдной, как ее соседка – Верхняя. Потому-то, в свое время, и не проложили сюда асфальтную дорогу. Нерентабельно. Почта, и в ней же крохотный магазинчик закрылись года четыре назад, после того как продавец и, по совместительству почтальон Людмила перебралась в город, к детям. Старики, кто не уехал, тихо доживали в опустевшей деревне. Забытые и никому не нужные.
В Нижней Ольховке без хозяев стояли уже около пятнадцати домов. Еще примерно столько же, частично или полностью развалились, осели в землю, прорастая травой и молодым кустарником. Крепких дворов осталось меньше десятка.
Зимой дорогу до деревни иногда чистили, да и летом по ней проехать было можно. И тогда цивилизация частично возвращались в этот всеми забытый край – раз в неделю заезжала автолавка, Соцработники доставляли пенсию и лекарства "под заказ". А вот осенью и весной жители Нижней Ольховки оказывались отрезанными от остального мира. Словно попадая на остров. Пешком пройти семнадцать километров через лес еще можно было, а вот та же автолавка, скорая помощь или пожарная машина по дороге – это вряд ли. Даже если трактором тащить.
По телеканалу "Россия" закончилась реклама и Аглая Степановна сосредоточила свое внимание на экране. Красочный и слезливый сериал про настоящую жизнь – единственное развлечение из доступных в современной Российской деревне.
Свет в комнате пару раз мигнул, стал чуть ярче и через секунду погас. Картинка на экране также схлопнулась и ушла в черноту.
– Твою же дивизию! – замысловато выразился Алексей Федорович, а Аглая Степановна громко, с горечью вздохнула.
Электричество в деревне отключали часто, но почти всегда глубокой ночью или рано утром. Вот только если авария какая случилась…
Чиркнула спичка и на столе стал разгораться огарок свечи помещенный в стеклянную баночку.
– Ты "керосинку" заправлял? – спросила женщина, с кряхтение вставая с дивана. – В прошлый раз остатки все спалили. Коптить лампа уже начала.
– Заливал. И вычистил до блеска. Лежи, я сам схожу.
Мужчина поднялся из-за стола.
В этот момент на дворе послышался шум. Что-то с грохотом упало и вдруг истошно всполошились куры. Раздраженное кудахтанье и хлопанье крыльев продолжалось несколько секунд, а затем душераздерающе заорала коза Белка. Никогда еще супругам Агаповым не доводилось слышать ничего подобного. Белка орала так, словно ее заживо и неторопливо пожирал африканский лев.