За гранью вечности
Шрифт:
На силу поднявшись и выйдя из комнаты, элийка оказалась в небольшой, но светлой гостиной, по левую сторону от которой расположилась кухонька. Несколько ящичков, печка, тумба, стол и четыре простеньких деревянных стула – пожалуй, вся мебель, которой мог похвастаться уголок для готовки. А большего и не надо было.
На деревянных стенах кухни и гостиной висели небольшие картины в белых рамках. По углам были расставлены подсвечники – темнело в Элиане рано.
Эви безвольно села за стол. Тут же перед её носом материализовалась тарелка с только что приготовленным омлетом.
–
Девушка угрюмо посмотрела на блюдо, взяла приборы и всё же попробовала кушанье. Но вкуса она не ощущала, еда не лезла в горло. Напротив Эви села её мать. Она всё время что-то говорила, правда девушка её не слушала.
– …Ну и когда Ромул вернётся? – продолжала женщина. – Сколько раз говорила, что у нас всего достаточно, а он всё в «город», да «город»… А по поводу Дариуса… Ромул сказал, что церемония прошла неудачно… Хотя я вообще не понимаю, как такое возможно. Неужели жрецы Элизиума разучились делать Даэвов? А на следующий день Святилище загорелось, ты представь! Ну точно Айонов знак, не иначе! А всё потому что надо почистить всё это их святейшество во главе с Юклиасом… А то обожрались, наверное, в своих храмах! – всё причитала Фемисса. – А такой шанс был Даэвом стать, да святоши эти, как всегда, всё изгадили… Ну, я, конечно, не знаю, но, наверное, будет ещё одна церемония – не пропадать же такому парню, а? Эви, ты что думаешь?
Дочка отозвалась, сморщила лицо и отодвинуло от себя блюдо.
– Мне нехорошо, я пойду подышу… – сказала она и торопливо вышла из дома.
– Эви! А как же еда? Эй, Эви! – кричала вдогонку Фемисса, но девушка была уже на улице.
Дверь выходила прямо на пляж. В Элиане стояла жара, солнце было в зените и нещадно палило. Спасал только прохладный ветерок с моря. Эви подбежала к воде, чувствуя, что больше не вытерпит. Босые, обожжённые песком ноги девушки тут же укутало в приятную холодную пену. Девушка упала на колени. Прокашлявшись, наконец, она дрожащими руками умылась и поднялась на ноги. Платье промокло насквозь, да ещё от палящего солнца жутко кружилась голова.
«Надо полежать…» – подумала Эви и, спотыкаясь о горячий песок, поплелась обратно к дому.
Но тут она почувствовала новый приступ тошноты и вновь бросилась к воде.
– Эви, что с тобой? – сзади послышался голос матери.
Фемисса, охая, подбежала к дочери, присела рядом с ней и собрала в кулак её волосы. Когда всё закончилось, девушка поблагодарила мать и, оперевшись о её руку, поднялась.
– Это из-за жары? – не скрывая искреннего волнения, спросила женщина. – Если так, то лучше иди в дом…
– Нет, мам… – собравшись с мыслями, тяжело промолвила Эви. – Я беременна…
***
Пандемониум.
– Я клянусь Айоном, это балауры! – кричал Териан Лекас в кабинете военачальника, где на днях произошла трагедия.
Рядом стоял Квасир и легаты первых десяти легионов.
– Будь я в твоём положении, я бы говорил так же, – прорычал Квасир. – Скажи спасибо, что ты не в темнице, а на свободе. Это моя личная просьба. А твои слова – всё ещё пустой звук. Нам нужны доказательства.
– Какие доказательства? –
– Достаточно одного Даэва, тем более сквозь шлем можно и не разглядеть свечение из глаз, – возразил кто-то из легатов.
– Сияние видно всё равно, и вы это знаете! – Териан Лекас тоже перешёл на рык.
– Где доказательства того, что это были балауры? – немного успокоившись, спросил Квасир.
– Сравните почерки в сегодняшнем письме и в том… Они отличаются. Сравните печати: в подложном письме оно светлее, нежели во всех, что Видар получал раньше.
– Господин Видар… – поправил Даэва легат Клыков Фенрира.
– Какие ещё доказательства нужны? Или Вы не понимаете, что балауры боялись сближения элийцев и асмодиан? – не унимался Териан.
– Сближения, пф-ф… – усмехнулся Квасир. – О сближении речи не шло.
– Называй, как хочешь, но сути это не меняет. Смерть военачальника была выгодна и элийцам, и балаурам.
– Даже если твоя версия верна, – промолвил Квасир, – Мы не можем простить белокожих за все их деяния и объявить перемирие.
– Я не прошу перемирия. Я прошу диалога с ними, – Териан исподлобья посмотрел на остальных. – Только идиоты ведут войну, не ведя переговоров с врагом.
Квасир замолчал, всё ещё презрительно смотря на зеленоглазого Даэва.
– Как временный военачальник Пандемониума я буду вести диалог с твоими ненаглядными элийцами, Териан Лекас, – заговорил он. – Но большего не жди. Даже если смерть господина Видара – на руках балауров, это ничего не меняет. Враг останется врагом навсегда, – прорычал Квасир. – А тебе делать в столице больше нечего. Здесь и без тебя разберутся, проклятый Даэв. Отправляйся в Белуслан и восстанавливай город со всеми. Ты до сих пор остаёшься преступником и врагом Асмодеи. Не показывайся никому на глаза и делай вид, что тебя нет. Иначе действительно не станет… Всё, иди вон.
Териан Лекас не сказал ни слова. Он бросил последний острый взгляд на присутствующих и вышел прочь из кабинета военачальника.
Нарушить приказ и смыться Даэву ничего не стоило, но Териан хорошо помнил, что у него больше не было права на ошибку. Избавившись от Слутгельмира, у него остался последний враг – балауры. И начать мужчина решил с обыска покоев Судьи в Белуслане – бессмертный был уверен, что найдёт там много чего интересного.
========== Часть 7. Глава 5. ==========
Комментарий к Часть 7. Глава 5.
Отредактировано.
Крепость Белуслана.
Ночь. Гудящая темнота объяла северный осколок Атреи. За окном завывал ветер, гоняя туда-сюда пушистые снежинки.
«Снова метель…» – причитали про себя стражники из ночного патруля, переминаясь с ноги на ногу, чтобы согреться.
Хлопья свежего снега залепляли забрала, а сквозь щели в металлических доспехах пробирался мертвецкий холод. Неба было не видать – серые тучи висели над городом так низко, что, казалось, можно было поднять руку и отхватить себе кусок их густой творожной массы.