За гранью
Шрифт:
– Нет!
Вода в кувшине внезапно сделалась алой. Из мрака взметнулись багровые языки пламени. Охваченные огнем, полчища рук заметались и задергались, как лапки умирающего паука. Грейс на миг показалось, что она слышит вопли сжигаемых заживо. А потом все пропало, и осталось одно только пламя жаркое, яростное, очищающее...
– Леди Грейс!
Голос звучал строго и повелительно, но не встревоженно. Грейс с трудом оторвалась от созерцания бушующего в кувшине пожара и подняла голову. Рядом с ней изумленно хлопала глазами Эйрин. Иволейна по-прежнему наблюдала за ними обеими, вот только взгляд у нее изменился: в нем появилась
Баронесса тряхнула головой.
– Что... что это было?
– пролепетала она.
– Вода живет собственной жизнью и обладает определенным могуществом, пояснила королева Толории.
– И тот, кто умеет им пользоваться, может, если захочет, увидеть в обыкновенной воде прошлое или будущее.
– Она стремительно подошла к ним и взяла за руки; лицо ее выражало восторг и ликование.
– Ах, сестры мои, вы даже представить не можете, как я счастлива! Сомнений больше нет: каждая из вас владеет Даром - и очень сильным.
Эйрин испуганно оглянулась на Грейс. Взгляд был мимолетным, однако она успела заметить в глазах баронессы не только страх, но и какое-то новое выражение. Что это? Ожидание? Надежда? Жажда новизны? У Грейс вдруг так пересохло в горле, что она лишь огромным усилием заставила себя задать Иволейне давно мучающий ее вопрос:
– А если мы не хотим? Если мы не желаем пользоваться этим вашим Даром?
Прекрасное лицо королевы сразу сделалось отчужденным и холодным, как зимнее небо.
– Тогда вам незачем приходить в мои покои сегодня на закате дня, сухо произнесла она, отпустила их руки, кивнула леди Трессе и, не прощаясь и не оборачиваясь, двинулась по коридору. Тресса поспешно устремилась за ней. Обе толорийки свернули за угол и скрылись из виду. Словно опомнившись от наваждения, Эйрин вдруг хлопнула себя по лбу:
– Король ждет!
Грейс не двинулась с места. Она не сводила глаз с кувшина. Со дна его, булькая, поднимались пузырьки воздуха, над поверхностью поднимался легкий пар. Это противоречило всем законам физики, но она видела это своими глазами!
– Идем же, Грейс!
– нетерпеливо дернула ее за рукав баронесса.
– Мы не можем дольше медлить! Но Грейс упрямо продолжала стоять.
– Сначала ответь, что ты увидела в кувшине после того, как перестала рассказывать?
– спросила она, в упор глядя на подругу. Эйрин отчаянно покраснела и потупилась.
– Так, всякие глупости, - нехотя пробормотала она.
– Наверняка это ничего не значит - просто игра воображения.
– Все равно я хочу знать, - уперлась на своем Грейс. Баронесса глубоко вздохнула и подняла голову. Ее сапфировые глаза вспыхнули внезапно проснувшейся надеждой.
– Там была я, Грейс! Та королева с мечом на белой лошади была я.
Ну да, конечно, Иволейна говорила, что вода отражает будущее...
– А ты что увидела, Грейс?
– с любопытством спросила Эйрин.
Так что же ты увидела, Грейс? Прошлое? Или будущее?
Она проглотила горькую слюну и замотала головой.
– Ничего, Эйрин. Ничего я там не увидела. Ладно, пошли скорее, не то Бореас нас обеих сожрет на завтрак.
Грейс вышла из алькова, подхватила баронессу под руку и, не оглядываясь на кувшин, в котором начинала закипать вода, устремилась вместе с ней вперед по коридору.
72
Трэвис сидел у
– ... но я сумел поймать его вчера вечером на выходе из королевских покоев, - привлек внимание Трэвиса голос Фолкена, с мрачным видом расхаживающего по комнате и перебирающего струны лютни, висящей на перекинутом через плечо ремне.
– И что он тебе сказал?
– лениво поинтересовалась Мелия.
Волшебница сидела совсем близко у камина, но ей все равно было зябко, о чем свидетельствовала накинутая на плечи большая шерстяная шаль. Пушистый черный котенок весело возился на ковре у ее ног. Трэвис понятия не имел, откуда он взялся.
– Олрейн объяснил, что, согласно обычаю, минимальный перерыв в работе Совета после голосования составляет три дня.
– Три дня!
– Бронзовая кожа на лице Мелии потемнела от гнева.
– Да через три дня в этом замке соберется столько фейдримов, что для людей не останется места! И можно только гадать, насколько их идиотское решение приблизит миг освобождения Бледного Властелина!
– Она нагнулась, подхватила котенка и усадила к себе на колени; тот тут же принялся играть с бахромой ее пояса.
– Досадно, не отрицаю, но ты же знаешь, как ревниво и строго относятся кейлаверцы к соблюдению обычаев - пусть даже дурацких и архаичных.
– Консерваторы несчастные!
– Можно и так сказать, - согласился бард.
– Но если уж кого и винить, то короля Индаруса. Это при нем был принят закон, подробно регламентирующий процедуру созыва и проведения Совета Королей.
Мелия почесала котенка за ухом. Зрачки ее янтарных глаз превратились в две узенькие щелочки.
– Знаешь, дорогой, - промурлыкала она, - у меня возникло сильнейшее желание сделать так, чтобы этот Индарус здорово пожалел о своей совершенно неуместной прихоти.
– О чем ты, Мелия?
– удивился Фолкен.
– Он уж лет триста как помер!
– Ну и что? Это как раз не проблема.
Трэвис уже открыл рот, чтобы спросить, как именно собирается решить ее Мелия, но быстро передумал. С чего это он вдруг вообразил, будто Мелия с Фолкеном станут с ним откровенничать? Он слепо сопровождал их сотни лиг, наивно веря, что стоит им добраться до Кейлавера, как они непременно найдут способ вернуть его домой, в Колорадо. Но прошло уже почти двое суток, как они достигли цитадели, и ни один из них даже не вспомнил о его проблеме. Было бы не так хреново на душе, имей он возможность потрепаться с Бельтаном, но рыцарь куда-то пропал и со вчерашнего дня даже не соизволил зайти.