За Гранью

Астор Лев

Герасим мотнул головой, посмотрел еще раз. Больше паутинка не появлялась. Пошевелил пальцами. Ничего не мешало.

Он тронул мышь, пробуждая монитор. За миг до того, как тот перестал быть черным зеркалом, отражение успело подмигнуть. Возможно, это просто показалось.

Вся дорога до дома напоминала пытку.

Никогда раньше Герасим не обращал внимания на обилие зеркальных и просто блестящих поверхностей вокруг. Настоящих зеркал не было, но в многочисленных стеклах и полированном металле он то и дело ловил взглядом свое отражение,

и тут же отворачивался, прятал взгляд, стараясь перевести его на что-то, где не отражалось ничего.

Добравшись до кровати, он почувствовал, что не может спать. Прикрыв глаза и начиная проваливаться в небытие, Герасим вспоминал предыдущий сон и опыт прошедшего дня. Сон тут же исчезал. Мало того, возникало острое желание не спасть вовсе.

Промучившись пару часов, Герасим выпил чашку крепкого кофе.

Сон стал проблемой. Для него нужно было исключить сновидения. Говорили, когда-то таблетки сильного снотворного можно было запросто купить в аптеке. Сейчас для этого требовался врач.

Сайт клиники предлагал время для записи на прием, и Герасим выбрал самое раннее. Потом сварил себе еще одну чашку.

Представив себе, как он сейчас выглядеть на приеме у врача, а потом в офисе, Герасим хмыкнул. Ему, как минимум, требовался душ. Щетина заметно отросла и могла сойти за отпускаемую бороду. Значит, без зеркала можно обойтись. А потом… Потом врач что-то пропишет, можно будет выспаться, а там и этот навязчивый глюк пропадет.

Постояв под струями воды, Герасим автоматически потянулся за ближайшим полотенцем. Ближайшим оказалось висящее на зеркале.

Герасим протер голову и едва не вскрикнул. На расстоянии вытянутой руки обнаружилась отвратительная рожа. Розовые белки глаз разрезанные красными сеточками сосудов, смотрели из под набрякших век то ли с брезгливостью, то ли с презрением. Из раздвинутых в ухмылке губ торчали неестественно длинные желтые зубы. Тощая рука, держащая полотенце, походила на паучью лапу. Другая грозила длиннющим пальцем.

Выматерившись, Герасим накинул полотенце обратно.

Обстановка в кабинете казалась нарочито нейтральной. Будто кто-то хотел, чтобы посетитель, оглядевшись вокруг, решил, что попал не во врачебный кабинет, а переговорную комнату.

Светлые фисташковые стены, белый стол, пара белых стульев, вешалка в углу. И ничего, что указывало бы на хозяина кабинета. Ни одной рамки с дипломами, ни каких-то бумаг на столе.

Сам хозяин кабинета — седой, полноватый, в белом халате из-под которого виднелись белая рубашка с галстуком — смотрел на Герасима без неприязни, но и без интереса. Очевидно, психов он перевидал много и разных, а этот даже на заурядного сумасшедшего не тянул. И история его была для врача не увлекательнее математического справочника.

Дослушав Герасима, врач кивнул.

— Да, недосыпы и нервное напряжение часто дают невроз. Поскольку вы способны отличать галлюцинации от действительности, то это не сумасшествие.

Однако, — он поднял палец, — запускать не стоит. Я вам сейчас выпишу пару препаратов. Один как успокоительное. Второй для сна. Как вы и хотели, без сновидений. Он что-то быстро написал в бланках и протянул их Герасиму.

— Попьете пару неделек, а потом возвращайтесь. Всего хорошего.

Переступая порог офиса, Герасим успел принять «успокоительное» и чувствовал себя несколько странно.

С одной стороны, он все вполне четко осознавал. По крайней мере, ему так казалось. С другой — ему казалось, что его тело похоже на пневматическую куклу, вроде тех, которые ставят для привлечения перед входами в кафе и магазины. Голова будто висела над телом, а само тело не раскачивалось в воздухе, размахивая руками, только сдерживаемое силой воли.

— Гера, ты себя в зеркало видел? — поинтересовался Вова, улыбаясь так, будто увидел в Герасиме что-то смешное.

— Зачем?

— Затем, что ты, мой друг, похож на зомби. Я понимаю, работа и… хм… — он стрельнул взглядом в кресло с Иришкой, — жизнь. Но я не знаю, что сотрется раньше, пальцы на клаве или что-то ниже.

— Пошляк, — сказала стоявшая рядом Натали. — Завидовать надо молча.

— А я не завидую, — возмутился Вова. — Я беспокоюсь.

— Ага, — фыркнула она. — Помню, как с Лидочкой тебя недавно в чувство приводили.

Из-за перегородки высунулся и подал голос Юра, требуя, чтобы все заткнулись, а то работать мешают, и тут же нарвался на определение Натали.

Герасим слушал перепалку и ему казалось, что это все происходит далеко-далеко. Он уселся на рабочее место, разбудил компьютер и погрузился в очередную порцию графиков.

К Герасиму кто-то подходил и что-то спрашивал, а он что-то отвечал. Собирал какие-то данные, слушал распоряжения шефа и менял эти данные так, чтобы «было красиво». И казалось, это делает кто-то другой, а сам Герасим непонятно где.

Зеркала в санузле как будто перестали его отражать. Он не видел в них отражений, не связывал появляющуюся там фигуру ни с собой, ни с недавними событиями.

Иные блестящие поверхности и отраженное в них воспринимались как часть окружающего пейзажа и сливались с ним.

Под конец рабочего дня подошел Вова и посоветовал выпросить отпуск. Хотя бы на неделю. Выспаться.

Герасим закивал. Он знал, что скоро выспится. Как только доедет до дома и выпьет таблетки.

Для верности Герасим принял двойную дозу и тут же лег.

Голова кружилась, от путаницы верха и низа легко подташнивало. Тело размякло, веки навалились на глаза тяжестью чугунных крышек. Герасим проваливался в темноту.

Тьма окружала Герасима. И она была обитаема. В ней что-то происходило. Что-то или кто-то двигался, шевелился, делал. Беззвучно, невидимо. Герасим ощущал это чувством, которому еще не дали названия. И он откуда-то знал, что это что-то или кто-то чувствует его.