За Императора!

Митчелл Сэнди

– Всех нас? – спросил Холенби, видимо не вполне поверив своим ушам.

Эмберли пожала плечами:

– Ну, она спросила первой. Но, думаю, всех. Иначе ведь это не будет стимулом для остальных?

Никто не ответил, и я продолжил:

– Итак, внизу окопались враждебные элементы. Наша задача выяснить их численность, диспозицию и намерения.

– У нас есть карта туннелей? – спросил Келп.

Наконец-то они стали сосредотачиваться на предстоящей миссии. Я обернулся к Эмберли:

– Инквизитор?

Она покачала головой:

– Нет. В последний раз мы не проникли достаточно глубоко

и вынуждены были отступить. Мы имеем самое общее представление о том, насколько далеко простираются туннели и что там находится.

– Кто это – мы? – спросила Требек.

– Мои сотрудники, – ответила Эмберли.

Требек многозначительно оглянулась вокруг:

– Я лично вижу только вас.

– Остальные залечивают раны. Потому-то вы и нужны мне.

Я заметил, что она не упомянула убитых, что было правильно. В любом случае, солдат это не обмануло – они имели слишком хорошее представление о перестрелках в закрытых помещениях, чтобы не понимать, что не все, с кем инквизитор спустилась в подземелья, вернулись обратно.

– Итак, – произнес Келп, – вы хотите, чтобы мы отправились в не нанесенный ни на какие карты лабиринт, искать то, что, как вы думаете, может там быть, но не знаете, где и что именно, это что-то защищает неопределенное число тяжеловооруженных охранников, а ваша последняя попытка закончилась тем, что целой вернулись вы одна?

– В общих чертах, да, – жизнерадостно призналась Эмберли. – Но вы забываете одну вещь.

– Какую? – спросил я, уже зная, что ответ меня не обрадует.

– На этот раз им будет известно, что ими заинтересовалась Инквизиция. – Она улыбнулась, будто это была потрясающе веселая шутка. – Так что на этот раз они будут нас ждать.

– Еще вопрос, – впервые заговорил Сорель, разрывая угрюмое молчание. – Несмотря на ваше щедрое предложение, вы, очевидно, выбрали нас потому, что нас можно списать в расход? – Его голос был таким же плоским и лишенным красок, как и его глаза. – Полагаю, вы не ожидаете, что многие переживут эту «экскурсию»?

– Как я уже сказала, это зависит прежде всего от вас, – пригвоздила его взглядом Эмберли. – Я определенно намереваюсь вернуться. Как и комиссар.

Вот уж в чем в чем, а в этом она была права.

– Еще вопросы?

– Что помешает нам при первой представившейся возможности влепить вам в голову лазерный заряд и скрыться? – Его ледяной взгляд скользнул по остальным заключенным.– Не говорите мне, что вы не думаете о том же.

– Хорошо подмечено, – улыбнулась Эмберли, и на ее лицо вернулось знакомое выражение веселья. Если оно и привело Сореля в замешательство, он не показал виду, зато показали остальные. Эмберли ткнула большим пальцем в мою сторону. – Если вам удастся расправиться со мной, вам в любом случае придется разбираться еще и с комиссаром.

– А я прикончу любого, кто хотя бы сделает вид, что собирается сбежать, – пообещал я.

Именно так я и поступлю, потому как, если они надеются уйти безнаказанными, им придется убить и меня, а это весьма нежеланный итог, с моей точки зрения.

– Даже если вы сумеете справиться с нами обоими, – веселье резко улетучилось из голоса инквизитора, – а я в этом откровенно сомневаюсь, то скажу, что я уже давно перестала считать тех, кто

полагал, что может скрыться от Инквизиции. Но, конечно, вы можете попробовать, если хотите.– Тут в ее голос вернулась нотка юмора. – В конце концов, все когда-нибудь случается в первый раз.

Я тоже улыбнулся, демонстрируя свою веру в нее, если уж этого не желали делать остальные. Сорель кивнул, как спорщик, признающий правоту оппонента.

– Разумно, – сказал он.

Больше ничего содержательного никто добавить не смог, так что, ответив на еще несколько разнообразных вопросов об условиях миссии (ответы на которые, в любом случае, сводились к «Император его знает»), я, стараясь держаться уверенно, повел их обратно в лагерь, где ждал Юрген с «Химерой», двигатель которой был уже запущен. Я бы предпочел свою обычную разведывательную «Саламандру», если бы у меня был выбор, но на ее борту не нашлось бы места для всего отряда, к тому же полностью закрытый пассажирский отсек «Химеры», как я надеялся, предотвратит попытки дезертировать в последний момент.

– Ваше снаряжение уже собрано, – сказал я, держась в стороне, будто овчарка, наблюдающая, как стадо проходит через ворота (хотя, конечно, собаки обычно не используют лазерных пистолетов для того, чтобы подчеркнуть свое положение).

Они забрались в «Химеру». Пять скаток со снаряжением поджидало их и пять панцирных бронежилетов с нанесенным на них по трафарету именем.

– Как следует проверьте все, – посоветовала им Эмберли. – Если чего-то нет, возможности вернуться за этим не будет.

– Туалетную бумагу захватили? – спросила Требек, сняв напряжение и вызвав смешки у Веладе и Холенби.

– Тут что-то не так,– сказал Келп, поводя плечами под броней. – Подходит по размеру. Какая ошибка со стороны интенданта.

В Гвардии было аксиомой, что экипировка бывает только двух размеров – велика и мала.

– Я с ним переговорила, – сказала Эмберли. – Он заверил меня, что жалоб на этот раз не будет.

– Да уж я думаю, – проворчал Келп.

– Хеллган. Клево! – Веладе крутила свое новое оружие, отпуская неуместные, но одобрительные замечания. Будучи рядовым солдатом, она привыкла обращаться только со стандартным лазерным ружьем, а более мощный вариант обычно предназначался для штурмовиков и войск специального назначения. В любом случае, радуясь новой игрушке, она, похоже, лучше сдерживала страх.

– Неплохо, – согласился Келп, загоняя питающую батарею на предназначенное для нее место.

– Мы подумали, что дополнительная мощность может пригодиться, – сказал я.

Эмберли предложила и мне заменить мой потертый лазерный пистолет ручным вариантом более мощного оружия, но после некоторого колебания я отклонил ее предложение. Я настолько привык к нему за эти годы, что это было уже не просто оружие, а скорее продолжение моей собственной руки, и никакая дополнительная мощь не могла компенсировать разницу в весе и в ощущениях, которые сбили бы мой инстинктивный прицел. А и перестрелке это было равносильно выбору между жизнью и смертью. Но в то же время я надел нательную броню, скрытую под форменной шинелью. Было немного тяжело и неудобно, но лазерный заряд в грудь гораздо неприятнее.