За Императора!
Шрифт:
– А как насчет того, чтобы пропустить дам вперед? – проворчал Келп и начал спускаться в затхлую темень подземелья.
Я вырос в городе-улье, и поэтому лабиринт сервисных туннелей, в котором мы очутились, оказал на меня благотворное действие – родная стихия. Впрочем, моя паранойя никогда не позволяла мне слишком расслабиться, потому как самоуспокоенность была самым быстрым способом оказаться в мешке для трупов. По нам никто пока не стрелял, и ауспекс, который снова оказался у Эмберли в руке, оставался утешительно чист от враждебных целей.
И вообще любых целей. Наши
Через некоторое время я заметил, что пыль в коридоре никем не потревожена и лежит толстым слоем, облачками взлетая только из-под наших сапог. Эта пыль щекотала мне глаза и нёбо, и я боролся с желанием чихнуть.
– В прошлый раз вы шли не этим путем? – спросил я, и Эмберли покачала головой:
– Нет. Я подумала, что разумнее будет пойти в обход, учитывая тот прием, который нам оказали в прошлый раз.
– Но вы знаете, куда мы движемся, так ведь? – настаивал я.
– Ни малейшего понятия, – жизнерадостно заявила она.
Видимо, кое-какие из эмоций отразились у меня на лице, потому что она улыбнулась и уточнила свое последнее замечание:
– Я хочу сказать, нам нужно держаться юго-западного направления, но как это сделать в лабиринте…
– А-а, тогда нам нужно забирать правее, – сказал я, указывая на боковой коридор, который пересекал наш примерно в тридцати метрах впереди [40] . Келп проверил перекресток, прижавшись к стене, и просигналил нам – «все чисто».
40
Чувство направления у Каина было развито поразительно, я несколько раз имела возможность это наблюдать, и сей факт придает некоторую достоверность его заявлениям о своем происхождении из мира-улья. В то же время стоит отметить, что иногда он мог потерять направление точно так же, как любой другой, например, будучи под обстрелом или когда задача требовала подобраться поближе к врагу, но это незначительное несоответствие я никогда не была склонна принимать во внимание.
Я начал лучше понимать, куда направляется Эмберли, а она, несмотря на плохую ориентацию в пространстве, имела четкую цель. В общем и целом мы двигались в сторону Старого Квартала, что определенно имело смысл. Там туннели лежат ближе к поверхности, что делает их более доступными для любого, кто, помимо нас, ошивается здесь. Кто это и какого черта ему тут нужно – оставалось для меня загадкой.
Мы продолжили наш путь в тишине, пока Сорель предостерегающе не поднял руку, призывая остановиться. Эмберли и я тихонько приблизились к нему.
– Что там? – спросил я.
Лицо Келпа – бледное пятно в сумраке – было обращено на нас, в ожидании сигнала продолжать путь.
– Движение,– сказал Сорель, показывая в темноту перед нами.
Эмберли сверилась с экраном своего ауспекса.
– Ничего не показывает, – сказала она.
Мне было наплевать, что там говорит эта коробочка. Техножрецы могут целиком и полностью доверять своим машинам, но меня они слишком часто подводили в прошлом. Сорель обладал инстинктами снайпера и был
– Келп? – спросил я.
Он ответил отрицательным жестом. Нет контакта.
– Я ничего не видел, – добавил он вслух.
– Хорошо. Продвигайтесь вперед, – сказал я. Потом тихо добавил, только для Сореля: – Смотрите в оба.
Снайпер кивнул и пошел вперед, держа ружье наготове. Остальные последовали за ним еще осторожнее, чем шли до сих пор, я же подождал, пока они пройдут мимо, и занял место рядом с Требек.
– Встали в арьергард? – спросила Эмберли, следуя за мной. – Разве это не опасно?
Конечно, это было опасно, это было второе по опасности место в колонне, уязвимое и лакомое для нападающего из засады или преследователя. Но если Сорель прав, то сейчас враг определенно впереди нас. Я пожал плечами.
– В сравнении с тем замечательно безопасным положением, в котором все мы сейчас находимся? – спросил я и был награжден коротким горловым смешком, который, назло всему, поднял мне настроение.
Впрочем, долго это не продлилось; мы миновали устье вентиляционного короба, и я заметил, что пыль вокруг него была потревожена, и не так давно. Я указал на это Эмберли, понижая голос, чтобы не переполошить остальных:
– Что скажете?
Лаз находился в добрых двух метрах над полом, и пыль под ним была потревожена лишь нашими сапогами. Мои – ладони снова заныли, и я скользнул лучом фонаря по переплетению труб над головами. Возможно, там кто-то скрывался и поспешил убраться, когда мы приблизились. Но перво-наперво, как они туда попали?
– Что-то напоминает? – тихо спросила Эмберли.
Теперь, после ее вопроса, я понял, что это так – сводящее с ума ощущение знакомости, которое никак не желало оформляться. Единственное, в чем я был уверен: здесь засело что-то плохое, но, пройдя через все ужасы, с которыми мне пришлось столкнуться в прошлом, я мог предложить слишком много вариантов этого плохого. Я как раз собирался отпустить какое-нибудь саркастическое замечание, но тут в воксе послышался голос Кастин, размытый помехами:
– Комиссар…– прошипела она.– Вы меня слышите?
– Слышу, но плохо. – Метры каменной кладки и камнебетона над нашими головами подавляли сигнал, и если бы мы зашли чуть дальше, оказались бы совершенно вне зоны связи. – В чем дело?
– Губернатор издал приказ об аресте лорда-генерала Живана! – Даже сквозь помехи бешенство в ее голосе слышалось вполне отчетливо. – И он требует немедленного выдвижения Гвардии в город!
– По какому обвинению? – спросила Эмберли. Какое бы вокс-снаряжение она ни применяла, оно было явно мощнее моего, потому что Кастин узнала ее голос.
– В трусости! – В голосе Кастин звенела ярость. – Да как он смел!..
– Это будут выяснять уполномоченные лица. – Тон Эмберли стал четким и повелительным. – До того, когда это произойдет, армии Империума будут оставаться под командованием лорда-генерала, а в случае возражений со стороны губернатора Инквизиция будет готова их с ним обсудить.
– Я передам ваше сообщение, – сказала Кастин с явным удовольствием, вероятно уже предвкушая реакцию губернатора.
– Полковник, – продолжил я, пока она не отключила связь. – Какова ситуация с тау?