За Императора!
Шрифт:
Я присел, словно вес Юргена был больше, чем в действительности, и попытался дотянуться до хеллгана, перекинутого через плечо стрелка. Губернатор скривился, причем его рот двигался не вполне по-человечески, как я заметил теперь, присмотревшись, и я выругал себя за то, что раньше не обратил на это внимания. Лишние телеса под его одеяниями возникли не от чрезмерного потакания своим слабостям и не от кровосмешения, обычного в благородных семьях [54] , но по куда более зловещей причине.
54
Это
– Выводок будет жить, – сказал он. – Возникнет новый патриарх…
– Попробуй пережить это, – сказал я, разворачивая хеллган под остро пахнущей потом подмышкой Юргена и нажимая на курок. Лазерный сполох с воем разорвал воздух, пробив в груди губернатора дымящуюся воронку, и на мгновение я испытал восторг триумфатора. Но радость была недолгой, потому как, к моему ужасу и изумлению, враг не упал, а просто изогнулся и с нечеловеческой быстротой перевел болтерный пистолет обратно на меня. Толстые пластины хитина стали видны сквозь остатки его платья, и наружу сквозь прореху в одеждах появилась третья уродливая рука. Несмотря на отвращение и ужас, в мое сознание внезапно пробилось воспоминание, и догадка едва ли не окрылила меня. – Ты и был убийцей!
Яркая картина происшедших событий той судьбоносной ночи возникла перед глазами. Держа оружие в этой лишней, скрытой ото всех руке, он застрелил посла тау без риска вызвать подозрения у окружающих, а любой беспорядок в одежде, который остался после возвращения оружия на место, мог быть списан на последовавшую сумятицу. Конечно же, все увидели тогда его две пустые руки. Истеричный Эль'хассаи, как мне пришлось с неохотой признать, был с самого начала прав.
– А как ты думал? – отрезала Эмберли, бросаясь за своим оружием.
Я постарался снова прицелиться из хеллгана, но его ремень запутался в юргеновской броне, а сам он, висящий на мне, затруднял мои движения. Когда дуло болт-пистолета Гриса снова уставилось на меня, я уже понял, что не успею.
Но он почему-то помедлил, а затем, двигаясь с той же сверхъестественной скоростью, снова развернулся к Эмберли. Я полагаю, он сообразил, что, не убей он ее, инквизитор доберется до своего болт-пистолета. Я попытался крикнуть и предостеречь Эмберли, но к моменту выстрела через мою скованную ужасом глотку едва продрался первый слог ее имени.
Болт врезался в пол, в клочья разворотив оружие, до которого она уже дотянулась кончиками пальцев, и разбросав вокруг щепки паркета, но в очередной раз сама Эмберли внезапно очутилась где-то в другом месте. Весьма неподходящие воспитанной леди выражения и звон разбитого фарфора в нескольких метрах впереди по коридору выдали ее местонахождение [55] .
Грис изумлялся ровно столько времени, сколько мне понадобилось для того, чтобы освободить упрямый хеллган. Мой выстрел обратил в руины изрядный кусок стены, но, к несчастью, не причинил никаких новых неприятностей губернатору. Он обернулся на ругательства Эмберли как раз вовремя, чтобы увидеть, как она перекатилась и вскочила на ноги со сноровкой мастера боевых искусств.
55
Преломляющее поле, как, несомненно, подтвердят те из вас, кто им пользовался, с готовностью телепортирует вас с пути непосредственной угрозы. К сожалению, материализуетесь вы, двигаясь в том же направлении и с той же скоростью, как в тот момент, когда активировалось поле, а, как указывает Каин, я в этот момент нырнула за своим оружием. А вообще-то это все равно было дурацкое место, чтобы поставить стол!
– Я освобождаю вас от обязанностей губернатора, – сказала она, указывая на него пальцем, будто наставник Схолы, делающий замечание нерадиво ответившему ученику.
Грис даже рассмеялся, снова наводя на нее оружие, когда яркая вспышка выплеснулась из крупного перстня, на который я обратил внимание еще в первую нашу встречу. Грис запрокинул голову и двумя руками схватился за горло. Третья продолжала судорожно сжимать болтерный пистолет, который еще раз выстрелил в пустоту, когда его хозяин упал на колени. Лицо гибрида исказилось, будто он отчаянно пытался вдохнуть, и потемнело от прилива крови. Желтая пена выступила на его беззвучно шевелящихся губах.
– Перстень-игломет, – объяснила Эмберли, переступая через корчащееся тело. – Мне говорили, что смерть от токсина мучительна.
– Вот и славно, – сказал я, собираясь, хоть это и было несдержанно с моей стороны, отвесить пинок бывшему губернатору. Я надеялся, что капля сознания в нем еще оставалась, чтобы почувствовать мой удар.
– Как Юрген? – Эмберли поддержала моего помощника с другого бока и помогла мне уложить его на пол.
Я начал аккуратно снимать с него покореженный шлем.
– Не очень, – сказал я, с удивительной для меня самого заботой в голосе. Крови было много, но раны были поверхностными. В основном. Из одной же вытекала не кровь, а прозрачная жидкость. – Думаю, у него проломлен череп.
– Кажется, ты прав. – Она принялась умело оказывать ему первую помощь. – Лучше бы вызвать медиков.
Проклиная себя за глупость, я активировал свой вокс. Теперь, когда мы вернулись на поверхность, я мог передать сообщение Кастин. К моему удивлению, командные каналы оказались забиты переговорами, и я обернулся к Эмберли, сглотнув горькую слюну.
– Мы опоздали, – сказал я. – Похоже, война уже началась.
– Значит, нам нужно ее остановить, – отметила она очевидное, не отвлекаясь от Юргена.
В тот момент, все еще не осознавая его важность, я был просто благодарен ей за заботу о благополучии моего помощника и дивился ее неутомимому оптимизму. Если и есть человек, которому под силу в одиночку остановить войну, то это она.
Я что-то начал говорить ей, когда стена взорвалась, уничтожив остатки элегантного убранства и осыпав меня градом щебня и пылью.
– Какого черта… – начал я, шаря вокруг в поисках своего лазерного пистолета.
Мне удалось ухватить его, когда сквозь разлом ворвалась толпа народу с лазерными ружьями наперевес. За их спинами, как отстраненно заметил я, зеленел ухоженный садик, которому недолго было оставаться таким. Узнав гвардейцев, я снова выронил пистолет.
– Не двигаться! – гавкнул знакомый голос, и тут же в нем появились нотки изумления. – Комиссар? Это вы?
– На данный момент я даже в этом не уверен, – сказал я.