За Императора!
Шрифт:
Я немного подумал и добавил:
– Они, сдается мне, пробыли здесь достаточное время, чтобы глубоко проникнуть в СПО.
– В числе прочего, – согласилась инквизитор.
Я начинал потихоньку втягиваться в разговор.
– Похоже, они смогли включиться и в местные политические группировки. В ксенофильскую фракцию…
– Равно как и в лоялистскую. – Эмберли мрачно улыбнулась. – Они поддерживали трения между ними, раскололи СПО. К гадалке не ходи, что именно культисты в обеих фракциях вынудили их стрелять друг в друга и заставили лоялистов атаковать тау. Надеясь втянуть нас в войну, чтобы мы тут рвали друг друга на куски, а тиранидский рой вошел в сектор, практически
Я поежился от озноба.
– И они подошли очень близко к тому, чтобы преуспеть в этом…
– И все еще могут добиться своего. – Голос Эмберли был суров. – Мы с вами последние, кто знает об этом. Если мы не сможем передать эту информацию лорду-генералу…
– У них все получится, – закончил я.
Эта перспектива была слишком зловещей, чтобы даже задумываться о ней, так что мы какое-то время провели в молчании.
И вероятно, это было к лучшему, потому что через некоторое время я начал различать на фоне шелеста наших подошв некий неясный шум. Пыль, помимо того что приглушала звук наших шагов, отчетливо давала знать, что до нас никто не ходил этой дорогой в течение десятилетий. А это означало, что мы вряд ли попадем в еще какую-нибудь засаду. Но источником других звуков там, куда мы шли, не грех было и обеспокоиться. Я поднял руку и погасил фонарь, снова дожидаясь, пока мои глаза приспособятся и оцепенение окончательно покинет меня.
– Что такое? – спросила Эмберли, следуя моему примеру и выключая фонарь.
Мы погрузились в полную темноту.
– Я не уверен, – признался я. – Но, кажется, я что-то слышу.
К моему удивлению и удовлетворению, она не стала расспрашивать, видимо доверяя мне достаточно, чтобы дождаться, пока я сам расскажу обо всем. Я сосредоточился и стал прислушиваться. В действительности это был даже не звук, как таковой, а скорее вибрация в воздухе. Наиболее понятным объяснением этому будет сравнение с чувством, которое в темноте позволяло мне знать, насколько близко находятся стены. Короче, вы либо знаете, о чем я говорю, и в этом случае вы, вероятно, тоже выросли на нижних ярусах города-улья, либо вам придется принять мои слова на веру.
В любом случае, стоя на месте, мы бы ничего не достигли, так что мы с Эмберли снова двинулись вперед, не зажигая света. Мои ладони опять зудели, и Эмберли, похоже, доверяла моим инстинктам, по крайней мере, в этих обстоятельствах. Коридор впереди был все так же пуст, и передвижение в темноте требует гораздо меньших усилий, чем кажется на первый взгляд, так что я постепенно стал различать едва заметное свечение во мраке.
– Впереди, это свет? – прошептала Эмберли, и я так же шепотом подтвердил.
Звуки тоже становились отчетливее, но все, что можно было о них сказать, – они явно производились живыми существами. Волоски у меня на затылке снова встали дыбом.
– До него около полуклома, – тихо добавил я, взвешивая в ладони пистолет.
– Может, это выход на поверхность? – с надеждой спросила Эмберли.
Я покачал головой:
– Для этого слишком глубоко. Мы спустились, по меньшей мере, на три этажа за последние несколько часов…
– И ты ничего не сказал? – Ее голос превратился в разъяренное шипение, и только тогда до меня дошло, что она не замечала спуска. – Может, ты запамятовал, что мы ищем выход?!
– Я думал, ты знаешь, – отрезал я в ответ, с удивлением понимая, что оправдываюсь. – Ты ведешь эту экспедицию, забыла?
– Пра-авда? Ах да, спасибо за напоминание, я думаю, что так оно и есть! – В голосе инквизитора появились обиженные нотки, поразившие меня несообразностью с ее положением и властью.
Внезапно меня начал разбирать неудержимый смех. Вероятно, это сказывалось накопившееся напряжение, но до меня внезапно дошел полный абсурд этой ситуации. Два человека, которые одни только и могли предупредить Империум о кошмарной угрозе, заблудившиеся, потерянные, окруженные целой армией монстров, стояли и пререкались, будто парочка подростков на неудачном свидании. Я закусил нижнюю губу, но чем больше старался сдержать смех, тем сильнее он вскипал у меня в груди, пока, в конце концов, не прорвался громким фырканьем.
Это было последней каплей. Эмберли окончательно вышла из себя.
– Ты думаешь, это смешно?! – рявкнула она, совершенно забыв об опасности.
Мне, конечно, надлежало быть повергнутым в ужас, ибо навлечь на себя гнев инквизитора было делом нешуточным, но – возможно, это была истерика – я запрокинул голову и расхохотался.
– Ну… Ну конечно нет, – смог выдать я между разрывающими ребра приступами хохота. – Новее это… это просто… так нелепо…
– Рада слышать ваше мнение, – холодно произнесла она. – Но если вы думаете, что вам это сойдет с рук… – Оглашение приговора было прервано коротким смешком. – Ладно, забудь… Ох, Император побери… – Теперь смех заразил и Эмберли тоже, исторгнув из ее груди тот самый смешок, подобный всплеску горячей лавы, который всегда так нравился мне.
Теперь уже никто из нас не был в силах остановиться, и мы просто повисли друг у друга в объятиях до тех пор, пока нам, наконец, не удалось заставить ноющие легкие спокойно впустить немного воздуха [53] .
После этого мы оба почувствовали себя лучше и смогли продолжить путь с новыми силами. Мы снова стали соблюдать тишину, хотя тот факт, что никто из культистов или генокрадов до сих пор не вышел на нас, говорил о том, что мы, скорее всего, здесь одни. Того шума, что мы вдвоем только что устроили, было достаточно, чтобы привлечь все поисковые отряды в округе. Поскольку другой цели все равно не было, мы продолжали двигаться в сторону загадочного свечения, и чем ближе мы подходили, тем ярче оно становилось.
53
Здесь я хочу заметить, что это была абсолютно нормальная реакция на жестокий стресс, которая, учитывая все обстоятельства, никоим образом не может считаться безответственным поведением.
– Это определенно искусственное освещение, – сказала Эмберли, и действительно, желтоватый оттенок электрических ламп уже нельзя было не узнать.
В полосе отбрасываемого ими света я смог получше оглядеться и с удивлением заметил, что каменная кладка вокруг стала чистой, как и сводчатый потолок, который поддерживали довольно изящные колонны.
– Думаю, мы в каком-то подвале, – предположил я.
Эмберли кивнула:
– Полагаю, ты прав. – Она снова достала свой ауспекс и изучила его дисплей. – И там есть люди. Не так уж много, если верить этому…
Она не закончила свою мысль. Гибриды могли и не опознаваться прибором, как и чистокровные генокрады, даже если бы они находились на расстоянии вытянутой руки. Продвигаться вперед было чудовищным риском, но повернуть обратно, пытаясь найти другой выход на поверхность в переплетении туннелей, кишащих монстрами и их марионетками, было бы едва ли лучшей затеей. К тому же есть еще фактор времени. Чем позже обо всем узнают в штабе, тем больше времени будет у заговорщиков на то, чтобы спровоцировать войну, если она уже не разразилась.