За краем Галактики
Шрифт:
— А кого же еще? — спросил он. — А пока созови общее собрание акционеров — они будут дуться, особенно Роковски, если решения будут приниматься без консультации с ними.
— Именно так, — сказала она, — я и поступлю.
— Также, — сообщил он ей, — можешь известить наш наемный персонал, что они получат свои деньги.
Он оставил ее устраивать дела, прошел в комнату отдыха и сел в свое кресло. Вошел Ларвуд вместе с женой. Они улыбнулись капитану, поняв по его лицу, что у него хорошие новости. Роковски, как всегда мрачный, присоединился к ним, и затем чуть менее мрачный Траубман. Наконец резво вошла Салли
— К вам сейчас обратится председатель Совета директоров.
Она села, в то время как Клаверинг встал на ноги.
Кратко, но не упуская ничего, Клаверинг рассказал им о своей встрече с Граймсом. Он сообщил, что «Салли Энн» нанимают на минимальный период в шесть месяцев, и в течение этого времени все расходы — жалованье, топливо, припасы — будет нести флот Приграничья.
— А как, — спросил Ларвуд, — насчет страховки? У Ллойда есть список запрещенных планет, и Иблис — в этом списке. Мы можем приземлиться — но если так, придется платить разорительные надбавки. Или же мы просто собираемся висеть на орбите, а ученых пошлем вниз в шлюпках?
— Мы сядем, — сказал Клаверинг. — Граймс заверяет меня, что в северном полушарии есть плато, которое вполне безопасно. Флот Приграничья позаботится о нашей страховке в любом случае.
— А что за планета этот Иблис? — требовательно спросил Роковски.
— Как и подразумевает его название, — ответил Клаверинг, — ее постоянно сотрясают извержения вулканов. Атмосфера представляет собой прекрасную, плотную смесь двуокиси углерода, сернистого ангидрида и некоторых более ядовитых газов. Моря — практически неразбавленную кислоту. Электрические бури — это настолько эффектное зрелище, что их ясно видно за тысячу миль из космоса…
— Есть ли там жизнь? — спросила Мери Ларвуд.
— Это один из тех вопросов, ответ на которые собирается получить экспедиция, — сообщил Клаверинг.
— Мы рискуем кораблем, — буркнул Роковски.
— Он будет хорошо защищен, — заверил его капитан.
— И своими жизнями, — продолжил инженер.
— Мы космонавты, — заметил Ларвуд, — и рискуем своей жизнью каждый раз, когда взлетаем с поверхности планеты. Подумать только — мы рискуем жизнью каждый раз, переходя улицу с плотным движением.
— Командор, — сказал Клаверинг, — ждет от нас ответа сегодня к 13:00. Надо будет утрясти множество вещей, если мы примем предложение. Так что проголосуем сейчас.
— Все же мне это не нравится, — пожаловался Роковски, но поднял руку вместе со всеми.
Никто на «Салли Энн» не жалел, что они покидают Лорн. Это была унылая планета, возможно, самая унылая из всех миров Приграничья. На ней вечно царил холод, вечно было полно пыли и химических испарений.
Они были рады — все, — когда пассажиры, члены экспедиции объединенных университетов на Иблис, погрузились, когда были подняты пандусы и задраены воздушные шлюзы. И были счастливы, стоя по своим местам, пока щелкали последние секунды перед разрешением на взлет.
Клаверинг и офицеры-навигаторы сидели в рубке управления, обозревая унылый ландшафт — низкие, коричневые холмы, кучи шлака, некрасивые группы ветхих строений, представлявших собой город порта Форлон. Солнце тускло светило сквозь дымку, которая являлась продуктом деятельности человека индустриального, так же,
Клаверинг следил за длинной стрелкой хронометра, ожидая, когда придут доклады изо всех отсеков. Наконец он приказал:
— На взлет!
— На взлет! — повторил Ларвуд.
«Салли Энн» задрожала, когда заработали ракеты, затем ее огромный корпус приподнялся, будто бы она, как и ее люди, была рада избавиться от Лорна. Клаверинг видел, как грязный бетон космопорта быстро уменьшается внизу, краны и порталы и свободный корабль флота, загружающийся перед полетом на Тарн, превращаются в игрушечные, корпус несчастного «Далекий Поиск», окруженного машинами ремонтников, походит на тело крупного насекомого, которого растаскивают на куски прожорливые муравьи.
Клаверингу было жалко «Поиск» и его капитана, но в то же время радовался: он заботился о «Салли Энн», и этот чартер, хоть и являлся следствием беды другого капитана, означал спасение для «Салли Энн».
Она уже вышла из атмосферы; ракеты молчали; «Салли Энн» ложилась на свободную орбиту вокруг неприветливого серовато-коричневого шара, называвшегося Лорном. С одной стороны виднелась огромная светящаяся чечевица Галактики, с другой была черная пустота межгалактического пространства. Гироскопы взвывали по мере того, как она медленно поворачивалась, когда Ларвуд нацеливал ее на солнце Иблиса. Клаверинг с удовольствием наблюдал за эффективными, неспешными действиями своего старшего офицера — он мог быть безрассудным в некоторых ситуациях, но не при пилотировании корабля или навигации.
— Продолжить ускорение, сэр? — спросил Ларвуд. — Одно «же» в течение пяти минут?
— Продолжить ускорение, — ответил Клаверинг.
Снова взревели ракеты, наращивая тягу и скорость. С помощью второго офицера Ларвуд проверил показания приборов, подкорректировал траекторию при помощи короткого выброса из управляющей ракеты. Он удовлетворенно взглянул на Клаверинга, который ответил ему кивком. Ларвуд отключил реактивный привод и приказал задействовать привод Манншенна. Песня вращающихся, прецессирующих маховиков заполнила все пространство корабля; чечевица Галактики внезапно стала похожа на огромную светящуюся бутылку Клейна, выдутую свихнувшимся стеклодувом. Клаверинг, как всегда, ощутил жуткое чувство дежа вю, когда возросли темпоральные прецессионные поля, возникло осознание того, что прошлое, настоящее и будущее представляют собой одно неделимое единство. Он подумал, как и всегда в этих случаях, не обладает ли он в какой-то степени талантом предвидения. Он попытался, как и всегда это делал — и всегда безуспешно — предвидеть грядущие события.
— На траектории, сэр, — доложил старший офицер.
— Спасибо, мистер Ларвуд. Установите вахты глубокого космоса, соблюдайте регламент.
Он отстегнулся от кресла, по поручню пробрался к осевой шахте. Он хотел проверить, как Салли Энн справляется с пассажирами и особенно с почти необученными девицами, которых наняли стюардессами. Пока его мышление еще не привыкло к искажающему время полю привода, он в последний раз попытался заглянуть в будущее.
Единственное, что пришло ему в голову, это те слова, которые сказал ему Граймс, когда он пытался добиться чартера: «Человек, который прилетает в Приграничье, чтобы заработать себе на жизнь, для отдыха выбирает ад».