За кровь и деньги
Шрифт:
Тем не менее, это предложение начало менять стратегические взгляды Даггана. Он начал всерьез задумываться об обналичивании средств. Этому способствовали инвестиционные банкиры с Уолл-стрит, которые шепнули Даггану на ухо, что такой однопродуктовый биотехнологический препарат, как Pharmacyclics, в конечном итоге будет подталкиваться акционерами к продаже до того, как часы патента на Imbruvica начнут тикать и компания потеряет рыночную эксклюзивность своего препарата. Против таких требований было бы трудно устоять. Но и других вариантов у него было немного. Если бы он купил новый препарат для разработки, акционеры отреагировали бы на это с яростью и обвалили бы цену акций. К тому же у Pharmacyclics не было возможности начать
В конечном итоге решения Даггана были обусловлены поиском подходящего момента для выхода из компании. Самая высокая цена на Pharmacyclics могла быть установлена только после того, как она продемонстрирует способность приносить доход в размере около 1 млрд. долл. Если Дагган продаст компанию в любой момент до этого рубежа, его потенциальные покупатели - крупные фармацевтические компании - не смогут заплатить за нее максимальную цену. Ему необходимо было в нужный момент разжечь их аппетит к масштабному росту доходов. Будь то шоколадное печенье, стейки Ponderosa или спасительные лекарства от рака, Дагган хорошо знал эту игру. И он знал, что время для заключения сделки еще не пришло.
В Бостоне или Нью-Йорке снегопад не был бы зарегистрирован как экстраординарное погодное явление, но в Хьюстоне люди не привыкли к холоду и снегу. Из солнечной Калифорнии Ракель Изуми снова работала со Сьюзан О'Брайен, экспертом по хроническому лимфоцитарному лейкозу в хьюстонском онкологическом центре MD Anderson, над набором пациентов для испытаний препарата Acerta, ингибитора BTK. Но до зачисления первого пациента оставалась одна бюрократическая подпись.
Зима 2014 года была непростой для команды Acerta. Двойное одобрение препарата Imbruvica продемонстрировало, насколько далеко продвинулась Pharmacyclics. Более того, крупная японская фармацевтическая компания Ono опубликовала данные по конкурирующему ингибитору BTK, над которым она работала, и они выглядели весьма убедительно. В то же время компания Acerta уже несколько недель работала над тем, чтобы начать первое испытание своего ингибитора BTK на людях. Работа продвигалась медленно.
Несмотря на то, что Ахмед Хамди установил прочные отношения с ведущими врачами, специализирующимися на лечении ХЛЛ, такими как О'Брайен и Джон Берд, которые подписались на участие в клинических испытаниях, компания пока не набрала ни одного пациента. Хамди стал особенно нервничать из-за Берда, который пел дифирамбы препарату Imbruvica, но не проявлял особого интереса к поиску подходящих пациентов для Acerta. После того, как Берд согласился принять участие в испытании Pharmacyclics по адресу , он стал набирать пациентов как по маслу. Хэмди опасался, что на этот раз Берд проявит меньше энтузиазма, тем более что одобрение препарата Imbruvica означает, что его можно будет назначать любому пациенту с рецидивом ХЛЛ, а не только тем, кто участвует в испытаниях Pharmacyclics.
В конце 2013 года под руководством Уэйна Ротбаума было начато финансирование серии А в размере 37 млн долларов США, и с получением денег на компанию легла еще большая нагрузка. Как всегда, Изуми лихорадочно готовил документы для регулирующих органов и медицинских центров, чтобы начать испытания Acerta. Без документов ничего не получится. Наконец, О'Брайен определил кандидата в пациенты - 62-летнюю женщину из Хьюстона, страдающую ХЛЛ.
Это была не та пациентка, которую выбирали по принципу "мягкого мяча". По правде говоря, в начале первого испытания на человеке она была тем пациентом, которого биофармацевтические компании стараются избегать. Взглянув на ее состояние, Хамди вздохнул. "Это крушение поезда", - подумал он. Пациентка не прошла несколько предыдущих курсов лечения, включая пересадку костного мозга. Ее костный мозг на 100% состоял из клеток CLL. Раздутые лимфатические
Все, что стояло между ней и экспериментальным препаратом Acerta, - это одна подпись администратора. Изуми и сотрудник контрактного отдела MD Anderson в течение нескольких дней пытались добиться, чтобы сотрудник больницы подписал договор о зачислении пациента. Тем временем пациент умирал. Разочарованный, сотрудник схватил договор и вышел на улицу в снегопад, чтобы найти администратора и получить подпись.
Но как только первая пациентка была включена в программу, у нее произошло так называемое серьезное нежелательное явление. Оно может варьироваться от госпитализации, угрозы жизни до смерти. У О'Брайена не было выбора, и он госпитализировал пациентку, которая была очень больна и теперь страдала от воспаления и кровоточивости десен. При таком повороте событий Хамди сразу же позвонил О'Брайену. Они тщательно изучили показатели и симптомы пациента. После тщательного анализа Хамди и О'Брайен согласились продолжать прием препарата. Кровоточивость десен, по-видимому, была связана с общим ухудшением состояния пациента, а не с новым препаратом.
В течение двух недель Хэмди и О'Брайен внимательно наблюдали за этой женщиной.
В это время ее выписали из больницы. А затем, в течение последующих дней и недель, она вообще стала проводить в больнице гораздо меньше времени.
Еще через четырнадцать дней Изуми получила снимки, на которых было видно, что раздутые лимфатические узлы, деформировавшие шею пациентки, уменьшились настолько, что она выглядела совершенно нормально. Пациентка стала независимой от переливания крови, т.е. больше не нужно было вводить иглы и трубки для повышения уровня эритроцитов и тромбоцитов.
Это была драматическая реакция. Когда в Хьюстоне установилась теплая погода, пациентка почувствовала себя настолько хорошо, что даже снова начала заниматься садоводством.
"Это действительно что-то", - сказала себе Изуми. Благодаря своему опыту применения ибрутиниба Изуми знала, что этот результат не был случайным. Препарат дал такую удивительную реакцию, несмотря на то что он был более селективным ингибитором BTK, чем препарат компании Pharmacyclics. На нее нахлынуло чувство восторга и облегчения.
Как обычно, Хамди вызвал Ротбаума для доклада. "Это работает", - сказал Ротбаум. "Это реально". Для Ротбаума этот результат был доказательством того, что промискуитет не является ключевым фактором. Неселективный подход компании Pharmacyclics не является обязательным условием для работы ингибиторов BTK.
Ротбаум сидел в своей квартире на Манхэттене и думал, что делать дальше. Было ясно, что у Imbruvica нет секретного соуса. Все дело в BTK, и его препарат останавливает BTK эффективнее, чем что-либо другое в мире. Ему не нужно было ждать, как ученому, чтобы увидеть больше эмпирических доказательств. Одного пациента было достаточно.
Ротбаум позвонил Хамди и сказал, что им нужно действовать по-крупному. Он хотел запустить широкую клиническую программу, включающую испытания препарата в широком спектре В-клеточных злокачественных опухолей. Столько раковых заболеваний крови, сколько они смогут найти. Несмотря на то, что Acerta не имела коммерческих прав, он хотел, чтобы программа по ревматоидному артриту также была реализована. Он хотел провести испытания, сочетающие ингибитор BTK с препаратом, который он приобрел у компании Amgen. Ротбаум хотел, чтобы Хамди нанял как можно больше людей. Ему нужен был весь мир.