За кулисами истории
Шрифт:
Через сто лет после описываемых событий Одесса стала четвертым по численности населения городом России. Это был крупнейший российский порт на Черном море, среди его жителей были люди десятков национальностей, в том числе и греки.
Умер О. М. де Рибас в Петербурге в возрасте 50 лет. Обстоятельства его смерти до сих пор полностью не выяснены. Адмирал был посвящен в заговор против императора Павла I. С планами заговорщиков его познакомил сам петербургский губернатор П. А. Пален. Но в это же время Павел I решил назначить де Рибаса на должность президента Морской коллегии (по-современному — морским министром) и уже поручил ему делать регулярные доклады о состоянии флота. Заговорщики
А в Одессе главную улицу назвали именем главного строителя города. Сейчас уже мало кто помнит, что когда-то в Одессе стоял памятник Екатерине II, подписавшей указ об основании города. Памятник был внешне похож на тот, что стоит в Петербурге: те же два уровня, на верхнем — императрица, на нижнем — ее приближенные. Но если в Петербурге на нижнем уровне расположено 9 фигур, то в Одессе — только 4, одна из них — Осип Михайлович де Рибас, строитель Одессы.
Малоизвестные страницы жизни Гоголя
Николай Васильевич Гоголь-Яновский окончил Нежинский лицей. Судя по учебной программе, в этом лицее давали учащимся такую же сумму знаний, как и в столичном Царскосельском лицее. Но выпускники Нежинского лицея поступали в гражданскую службу с чином 14-го класса по Табели о рангах (отличники — с чином 12-го класса), тогда как выпускники Царскосельского лицея соответственно с чином 10-го или 9-го класса. Поскольку ни А. С. Пушкин, ни Н. В. Гоголь не были отличниками, первый вышел из своего лицея коллежским секретарем, а второй — коллежским регистратором.
Обычному служащему, не имеющему связей, для прохождения пути от коллежского регистратора до коллежского секретаря требовалось 15–20 лет безупречной службы в каком-нибудь департаменте. Гоголь, имея рекомендательные письма от своего родственника Д. П. Трощинского, бывшего министра, смог устроиться в Петербурге только на должность, соответствующую своему 14-му классу. Это давало 1000 рублей в год, тогда как оплата за снимаемую им комнату (с водой и с дровами) составляла 100 рублей в месяц. Он не зарабатывал даже на отдельную комнату и должен был бы снимать «угол» (т. е. койку), если бы не нашел другой выход.
Гоголь пробовал себя в литературе, писал стихи, пьесы, но все отвергалось издателями или критикой. Зато «Вечера на хуторе близ Диканьки» были встречены на ура. Н. В. Гоголь быстро вошел в литературную среду, познакомился с А. С. Пушкиным, B. А. Жуковским, П. А. Плетневым. У Гоголя появились частные уроки в семьях состоятельных людей. Жуковский, будучи воспитателем наследника-цесаревича, устроил Николая Васильевича учителем истории младших классов в Патриотическом институте, состоявшем под патронажем императрицы Александры Федоровны (в институт принимались дочери офицеров и генералов). Девочкам нравилось, как новый учитель ведет уроки: он рассказывал не о событиях, а о предметах, какие были дома, как люди одевались, какие носили украшения.
Готовясь к урокам, Гоголь открывал для себя историю (лицейский курс знал слабо). Он написал статью «План преподавания всеобщей истории» и подал ее для прочтения министру народного просвещения C. С. Уварову. Министру статья понравилась, и он распорядился ее опубликовать в ведомственном журнале. После этого Гоголь решил, что теперь-то он вполне может стать профессором истории в столичном университете.
Это в наши дни, чтобы стать профессором, надо быть сначала доктором наук. Тогда оказалось достаточным ходатайства перед министром двух заметных персон — Пушкина и Жуковского. Тем более что министр читал статью Гоголя. И вот 25-летний Гоголь начинает читать лекции в Санкт-Петербургском университете. На первую лекцию собралось много студентов, ибо все читали «Вечера на хуторе близ Диканьки» и ждали столь же блестящей лекции. Но лектор оказался плохой: говорил сбивчиво, материал знал нетвердо, путался в датах. На лекции ходило все меньше и меньше народу. Потом перестал приходить и сам лектор.
Если бы Гоголь усиленно готовился к каждой своей лекции, то, возможно, продержался бы на профессорской должности. Но в это же время его одолело желание писать новые повести: он выпустил сборник «Миргород» («Тарас Бульба», «Старосветские помещики» и др). Времени на лекции уже не оставалось, и неумолимо приближались экзамены. В день экзаменов Гоголь пришел в университет с перевязанным черным платком лицом: у него якобы так сильно болели зубы, что он за весь день не сказал ни слова. Экзамен принимал ректор И. П. Шульгин; после экзаменов он поблагодарил Гоголя за проделанную работу, но добавил, что университет в следующем учебном году в его услугах не нуждается.
Однако теперь Гоголь уже ощущал в себе силы быть писателем. Пушкин рассказал ему забавную историю, как, работая над темой о Пугачевском бунте, он приехал в Оренбург, а местный губернатор Л. А. Перовский был извещен, что из Петербурга прибыл в губернию ревизор. Из этого анекдотического случая Гоголь создал комедию «Ревизор», на представлении которой смеялся сам царь Николай I. Правда, этой комедией Гоголь нажил себе и много врагов. Продав за 2500 рублей права на постановку «Ревизора» дирекции Петербургских Императорских театров, он уехал за границу.
Незадолго до этого Гоголь услышал еще одну забавную историю — про своего дальнего родственника Пивинского. Это был мелкопоместный дворянин, в его владении было всего 30 душ крестьян. Чтобы иметь хоть какой-то доход, держал винокурню. Вдруг стали говорить, что для производства и продажи вина нужно иметь какой-то акциз, а этот акциз дают лишь тому, у кого не менее 50 душ крепостных крестьян. Пивинский поехал в Полтаву, внес за своих умерших крестьян оброк, как за живых. Но все равно до 50 душ не хватало. Тогда Пивинский набрал в бричку горилку со своей винокурни, поехал по соседям и накупил у них мертвых душ.
Будучи за рубежом, Гоголь написал первый том поэмы (так он назвал свое произведение) «Мертвые души». Вернувшись в Россию, читал отдельные главы в домах у своих знакомых (С. Т. Аксакова, М. С. Щепкина и др.). Большинство слушателей горячо приветствовали поэму, но не все. Граф Ф. И. Толстой («Американец») говорил, что Гоголь — враг России и его следует в кандалах отправить в Сибирь. Самый сильный удар нанесла цензура: она не допустила «Мертвые души» к печати. Отклонили поэму на том основании, что, мол, душа бессмертна, мертвой души быть не может. Не понравилось цензорам и то, что Чичиков очень дешево покупал мертвые души. «Эдак к нам ни один иностранец не приедет!» — делали неожиданный вывод цензоры.