За любовь, которой больше нет
Шрифт:
– Да, убедилась!
– тяжело вздохнула Аня и только сейчас заметила, что они уже вышли из храма и идут по залитому солнцу двору. Женщина аккуратно сняла платок и встряхнула головой, отчего волосы рассыпались по плечам . – Я даже не заметила, отец Игнат, что мы уже на улице, заслушалась вас.
Батюшка усмехнулся в бороду и невесело сказал:
– Если бы вы еще, Анна, прислушивались в свое время! Скольких проблем можно было бы избежать.
Аня опустила глаза, стало не по себе, потому что это была истинная правда.
– Вы правы, батюшка! Но главное,
– Не стоит об этом, дочь моя, лучше подумайте, что вы сделаете, раз появилась такая возможность! – перебил ее батюшка, а Анна в который раз поразилась мудрости этого человека.
– Да, верно!
– согласилась она, обдумывая его слова. Действительно стоит подумать, что делать дальше, потому что были еще границы между ней и Маркусом. Им предстояло преодолеть самый главный барьер.
– Я видел, что вы поставили две свечи за упокой...
– осторожно начал святой отец, Аня же оторвалась от своих мыслей.
– Вы правильно подметили.
– также уклончиво ответила Анна.
– Не хочу давить, но я надеюсь, что с вашей души свалился груз?
Аня посмотрела на уже ставшее родным лицо и призналась:
– Никогда не думала, что смогу простить ее и его... Точнее, я одно время думала, что простила, но стоило только вспомнить, как они со мной поступили, так душу наизнанку выворачивало. Самые любимые мною люди и столько боли... А сейчас... Не знаю, как это произошло, но больше нет обиды, нет злости и желания отомстить. Даже, когда что-то проносится перед глазами, неприятно, но не так, чтобы я хотела возмездия. И знаете, действительно как–будто отпустило, ничего больше не рвет на части, не вызывает боль...
– Так и должно быть, Анна. Прощение – это великая благодать, это духовный подвиг, потому что мало кому удается познать его силу. Вы встретили на своем пути падшего человека, который превратил вашу жизнь в сплошной грех, но он же пострадал за вас, он же стал лучше ради вас. И я вам скажу, что вы оба исполнили главную заповедь Господа нашего – возлюбили ближнего, как самого себя, ибо в чем как не в прощении и жертве проявляется истинная любовь?
Слезы потекли по щекам Анны, но она не вытирала их, осторожно взяла руку батюшки в свою и поцеловала.
– Спасибо, что вы не осудили меня за мою слабость и грешное уныние.
– прошептала она.
– Кто я, Анна, чтобы судить? Бог рассудил и наказал вас обоих, но Слава ему, вы прозрели, а не впали в еще большее уныние. Я рад, что вы нашли в себе силы и вернулись в лоно церкви, ибо все мы оступаемся, главное - подняться вновь и искренни раскаяться. Вера и любовь заключаются в том, что мы можем принимать от наших возлюбленных или Бога как хорошие дела, так и плохие, не теряя при этом наших чувств.
– Я это понимаю теперь очень хорошо!
– ответила Анна скорее по инерции, погружаясь в свои мысли. Отец Игнатий остановился и посмотрел на нее пристально, а после спросил :
– Что же вас беспокоит? Я вижу, вы о чем-то тревожитесь.
Аня не знала, как объяснить батюшке, что ее беспокоит то, что их отношения с Маркусом скорее дружеского характера, нежели супружеского. Преодолевая конфуз, все же решила не вдаваться в подробности, а осветить проблему в общем:
– Мы еще не решили многие вопросы и даже не обсуждали. Меня беспокоит, что и он молчит, и я тоже не могу
– Анна, вы хотите все и сразу! Так не бывает, дитя мое, каждый день будут вопросы, которые нужно решать, поэтому не откладывайте в долгий ящик, но и не порите горячку, чувствуйте золотую середину.
Аня улыбнулась широко. Всегда после разговора с отцом Игнатием на душе становилось спокойно, даже если ситуация была хуже некуда, потому что у этого человека на все был совет.
– Спасибо вам. – тихонько поблагодарила Аня, когда они подошли к воротам храма.
– Не стоит благодарностей, дочь моя! Идите с Богом, в воскресение не опаздывайте на службу и приводите доченьку крестить! А то уже год, а она у вас до сих пор не крещенная!
– пожурил он ее, делая вид строгого дядьки, от чего Ане стало смешно, и она залилась звонким смехом.
– Конечно, отец Игнатий, обязательно, у нас через месяц год, постараемся до этого момента покрестить!
– ответила она, просмеявшись, но тут же вспомнив о Маркусе, с сожалением добавила.
– Только у меня могут возникнуть разногласия с мужем. Он настроен категорично к религии и всего, что с ней связано.
Но батюшка даже бровью не повел, а загадочно улыбнулся и заговорческим тоном поведал:
– Анна, вы же женщина! А женщина - самое больше искушение мужчины, уж если вы соблазнили мужчину есть яблоко, от которого он должен был умереть, то думаю вам под силу корректировать его решения в свою пользу.
– Вы хитрый лис! – усмехнулась Аня, на что отец Игнатий задорно подмигнул. – Не буду вас отвлекать, да и мне самой уже пора.
– начала она прощаться, батюшка кивнул, благословил ее напоследок, и Аня поспешила к своей машине. Когда села в нее, то не сразу тронулась в путь, а еще минут десять сидела, откинувшись на спинку кресла, смотрела с улыбкой на оживленную улицу, бегущих куда-то людей. Было так легко на сердце, что хотелось насладиться этим моментом. Как же давно она не видела ничего кроме боли! Сейчас же жизнь бурным потоком ворвалась и кипела в душе, гоня по венам тепло и энергию. Хотелось что-то делать, суетится вместе с окружающими, хотелось жить... Наконец-то хотелось жить!
Аня, как ураган, ворвалась в дом. Наверно, у нее было через чур радостное лицо, потому что прислуга и Мегги удивленно наблюдали за тем, как она летит в гостиную. Ане хотелось поделиться своей радостью с мужем, но когда она открыла двери в гостиную, то застыла, как вкопанная. Бывают такие моменты, когда что-то щелкает внутри и то, что казалось привычным и совершенно никак не цепляло глаз, вдруг становится новым и поражает, как при первой встрече. Вот и сейчас сердце ухнуло вниз, и Анна словно впервые увидела своего мужа. Смуглый, с блестящими черными волосами, с сосредоточенным лицом и этой вечно покачивающейся из стороны в сторону ногой, он был невероятно красив. Такой родной, бесконечно близкий, безмерно любимый. Это был момент, когда хочется застыть в дверях, затаиться и просто любоваться любимым мужчиной, зная, что он принадлежит тебе. Только одной тебе. Телом, душой, своими помыслами. Вот оно счастье. Маркус просматривал какие-то бумаги, Диана сидела у отца на коленях и теребила его часы, пытаясь, завладеть ими. Аня усмехнулась, наблюдая, как Маркус поглядывает с хитрецой на дочь, не позволяя ей этого сделать. Девочка упрямо нахмурила темные бровки и стала еще напористее в своем желании. А потом муж поднял голову и посмотрел на Анну. Она закусила губу, греясь в тепле черных, как ночь, глаз, и словно захлестнуло чувство безграничного счастья, что вот он живой, что он рядом. Аня закрыла рот ладонью, сдерживая всхлип, а Маркус напрягся и хрипло воскликнул: