За любовь
Шрифт:
Анна зарыдала, кинулась к нему на шею, сжимая до боли его, а он покрывал ее лицо поцелуями.
— Спасибо, спасибо, спасибо… — захлебывалась она слезами, не отпуская его от себя. Наверно, в этот момент произошел перелом в их отношениях — они переступили еще одну ступень, они стали ближе.
В номере дешевой гостиницы Анна не находила себе места, она бегала, заламывала руки и кусала губы до крови от волнения и нетерпения, но когда на пороге появился Джо, держащий за руку ее малыша, все для нее исчезло. Она кинулась к нему:
— Мамочка? — недоверчиво потрогал ее Мэтт, она же ели держалась, чтобы не разрыдаться и не напугать сына.
— Сынок, ты разве забыл маму? — спросила Анна, прижимая к себе крошечное тельце, гладя черные волнистые волосы, целуя пухлые щечки. Она сжимала сына крепко, боясь отпустить. И тут ее малыш заплакал;
— Куда ты ушла, почему ты бросила нас с
— Нет, нет сынок все не так! Просто мама не может пока быть с тобой любимый. Но я люблю тебя сынок безумно, больше всего на свете родной! — разрыдалась она вместе с сыном. Около час они сидели, обнявшись, целуя и гладя друг друга, боясь разжать объятия. Мэтт тараторил, пытаясь, рассказать матери все, что у него произошло.
— Мама, ты ведь больше не уйдешь?! Мы сейчас поедим к папе? — спросил малыш, смотря на нее своими черными огромными глазами с надеждой и слезами.
Аня закусила губу и дрожащим голосом прошептала:
— Нет, сынок мама пока не может!
— Мамочка, ну, пожалуйста, поедим вместе! Папа больше так не будет, он не будет на тебя ругаться, он хороший! Пожалуйста! — у Мэтти началась истерика, он судорожно цеплялся ручками за Аню и надрывно плакал. Ее сердце рвалось, поджившие раны лопались и кровоточили, она рыдала вместе с сыном, жалея, что приехала и потревожила своего малыша. В эту минуту она ненавидела Маркуса Беркета и если бы он сейчас появился здесь, то разорвала бы его голыми руками! Даже животное не так жестоко к своим детям! «Сука, чтоб ты сдох в самых жестоких муках, ублюдок! Гори в аду и будь ты проклят!» — шептала она про себя, не переставая, успокаивать ребенка, целуя и обещая, что скоро они будут вместе. Когда Мэтт успокоился и вытер слезы, она попросила.
— Сынок, пожалуйста, не говори папе, что мы виделись! Сделаешь это для мамы?
— Да, мама я не скажу! Папа очень злиться, когда я говорю про тебя! — Аня смотрела на своего ребенка и готова была вопить от безысходности, ее малыш был такой маленький, а глазки такие серьезные и все понимающие. Боже, ну почему ее ребенку это все?!
Когда Джо и Мэтти уехали Аня дала волю эмоциям, она ревела, кричала, билась в истерике, но что она могла?
Только спустя еще две недели она наконец увидела свет, но и не только. Все это время она приходила в себя после встречи с сыном. Но потом настал особенный день. Джо как и всегда приехал к ней сразу после работы. Как только он вошел, Аня сразу же поняла, что есть новости. Она задрожала, сердце заколотилось как бешенное и Джо видя ее состояние, не стал тянуть.
— Я нашел ее Анна! — сказал он и улыбка озарила его лицо.
— Кого? — прошептала Аня, боясь говорить громко.
— Девушку, которая была на видео и она согласилась дать интервью и скоро все узнают милая, что ты ничего не сделала!
Аня стояла в шоке, она выдохнула, а потом словно в трансе двинулась в гостиную. Села в кресло и закрыла глаза. Слезы покатились по лицу. Так просто! Все так просто, а у нее разрушенная жизнь, она сама разрушена и растоптана.
— Эни, дорогая! — Аня дернулась, как от удара.
— Пожалуйста, не зови меня так никогда! — твердо сказала она. Он же только кивнул и обнял ее. Сидели они так довольно долго, а потом он заговорил:
— Анна, я хочу тебе кое-что сказать и надеюсь, ты меня поймешь!
Аня напряглась и внимательно посмотрела на Джо, а он меж тем продолжил.
— Ты понимаешь, что будет, когда откроется правда?! — она неуверенно кивнула. — Будет взрыв дорогая! Мы сразу же подадим в суд, и будь уверена, там пересмотрят решение о родительских правах в твою пользу! — уверено сказал он, а она со слезами благодарно сжала его руку. — Но! Больше всего меня беспокоит Беркет! Кстати, сегодня я ушел от него. — как то удовлетворенно усмехнулся Джо, а Аня замерла.
— Анна ты знаешь его, как никто другой! Ты ведь понимаешь, что он не оставит тебя в покое? Ты понимаешь, что он снова будет мучать тебя?! Ему плевать на все и всех! Я хочу защитить тебя Анна, хочу чтобы ты жила спокойно со своим ребенком! Поэтому… — он запнулся, а потом протянул ей маленькую бархатную коробочку — Выходи за меня Анна!
Анна смотрела на изящное кольцо и ничего не понимала, она не верила, что это происходит с ней, она чувствовала, как на шеи затягивается петля.
— Я не буду делать вид, что я делаю предложение только из желания тебе помочь. Да ты и сама все понимаешь! Я не хочу, чтобы этот ублюдок даже приближался к тебе, если конечно ты сама этого не хочешь?! — он говорил твердо и властно. Аня понимала, что пора платить по счетам, но еще она боялась. Липкий страх сковал все ее существо. Ее страх носил имя —
Они поженились в Лас — Вегасе на скорую руку несколько дней назад и вот сейчас, сидя в комнате, она наконец осознала этот факт. Поразмыслив и пересмотрев все, она смирилась — так надо, так лучше! Бабушка приняла новость спокойно, она понимала Аню, ибо внучка не скрывая ничего, объяснила причины и мотивы этого решения, а Маргарита Петровна была согласна, что так будет лучше. Только вот облегчения или радости не было. Этот брак был вынужденной мерой, он был расчетливым, а потому было тяжело. И если днем все это практически не ощущалось из-за суеты и дел, то ночью маски были сорваны и видимость благополучия и взаимопонимания трещала по швам. Она не была готова, но также ей становилось ясно, что наверно, никогда не будет готова. Тело признавало только одного мужчину, так же как и душа. Но тянуть более и откладывать было уже невыносимо, как она не старалась, если не хотела накалить обстановку. Поэтому когда Джо вошел в спальню после душа и окинул ее жадным взглядом, она поняла, что ее время вышло. Она тоже смотрела на него, подмечаю каждую деталь и как не омерзительно, но сравнивая. Джо не был красив, черты лица были неправильными — тонкие губы, широкий нос, высокий лоб, волосы русые. Тело крепкое, но не рельефное. Боже, да о чем она думает?! Аня тяжело вздохнула, а Джо сел рядом на кровать, отбросил ее волосы на спину и медленно поцеловал. Аня дрожала, но нет от возбуждения, а от какого- то непонятного чувства. Поцелуй же меж тем продолжался и становился все глубже, ей хотелось оттолкнуть мужчину, когда его язык скользнул ей в рот, но она этого не сделала, а лишь покрепче вцепилась пальцами в покрывало. С каждой лаской ей становилось все хуже и хуже, тело бунтовало, оно привыкло к другим рукам, другим губам, другим прикосновениям, чуть грубоватым и сильным, а не нежным и осторожным. Аня терпела, все силы уходили на то, чтобы не оттолкнуть его, поэтому она была безучастна. Джо начинал злиться, она это почувствовала, когда он обхватил губами ее сосок, втянул в себя и прикусил. Аня издала стон, а после все было как в тумане, он скользил по ней, покрывая поцелуями ее тело, она же просто лежала, слегка поглаживая его волосы, даже пальцами чувствуя, что это не то, что ей нужно. Джо отодвинул ее трусики и скользнул языком внутрь, пытаясь возбудить ее, тело среагировало, но разум оставался холодным. Удовольствия не было, было влажно и тепло, но когда она почувствовала, как его член проникает в нее, паника затопила, как и горечь. Хотелось рыдать, вопить. Почему то именно сейчас она четко поняла, что все кончено! Он плавно двигался в ней и стонал, а она стискивала зубы, чтобы не зареветь.
— Расслабься любимая, я не он! — прошептал он ей, целуя ее. А в ней словно пружина лопнула и больно хлестанула, разрывая все внутри, потому что да! Это был не Он! Слезы покатились по щекам, утопая в ее волосах и подушке.
Она стояла под горячими струями воды, пытаясь смыть с себя его запах и его прикосновения, поцелуи и его семя. Было пусто. Слезы смывала вода и казалось, что их нет, но они текли не прекращаясь, а вместе со слезами вытекала душа. Она не знала, что это будет так тяжело. Близость всегда была для нее слишком важной и серьезной вещью, еще одним способом выражения любви когда — то, потом Маркус показал, как можно извратить и превратить секс в унизительную и грязную месть. Но даже тогда она не чувствовала такой душащей безысходности и омерзения, тогда была рвущая, раздирающая на части боль от любви и ужаса от того, что любимый человек превратился в чудовище. А сейчас вновь это чувство тупой пустоты, смерти. Смерти для отношений, для любви, для кого-то еще, кроме сына. Господи, как же он ее выдрессировал, что она теперь не могла даже прикосновения выносить?! И она любила то чудовище! Любовь к Маркусу осушила ее до дна. И даже сейчас не оставляла сердце в покоя, обливая горечью. Хотелось кричать, хотелось исчезнуть, хотелось проснуться в тишине их белоснежной комнаты, почувствовать сильные руки и горячее тело, услышать хриплый голос, шепчущий: «Шш, это сон Эни, всего лишь сон милая!» она сонно улыбнется, вздохнет, а он украдет у нее воздух сводящим с ума поцелуем, его тело станет ее, она снова будет принадлежать ему, только ему, как и всегда… Слезы душили. Аня уже не могла остановить поток воспоминаний и мыслей.