За любовь

Раевская Полина Александровна

— Анна прости меня! — прошептала а Белла, когда Анна пошла провожать ее. Аня ничего не чувствовала, она и понимала Беллу и в тоже время не хотела ничего понимать-слишком это было больно для нее, сейчас уже не нужно было этого. И в то же время может ли она осудить ее за преданность и доверие брату?! А Белла меж тем продолжала. — Мы все так виноваты перед тобой. Божее, мне так жаль, так жаль! Я знаю, ты никогда не простишь нас, но прошу тебя не губи свою жизнь рядом с этим слизняком! Он явно не чист, и я уверенна, скоро это будет доказано!

Аню охватил гнев и она вскричала;

— Знаете что? Катитесь от сюда со своими извинениями, советами, поддержками! Где вы были мать вашу, когда мой ребенок в истерике бился — хотел видеть мать? Где вы черт возьми, были, когда ваш брат опускал меня так, что я жить не хотела! Мне ничего от вас не надо и от него тем более! Никаких доказательств, ни ваших слез и раскаянья! Я ждала от вас такой прыти тогда, а сейчас валите к чертям собачим! Видеть вас не могу!

— Анна… — попыталась что-то сказать Белла, но Аня не слушала, она распахнула дверь и жестом указала на выход.

— Прощай Белла! — твердо сказала девушка,

Белле оставалось только подчиниться, ибо Анна была непреклонна. После ухода Беллы, Анна была выжата как лимон — она так устала от всего этого шума — от журналистов, раскаявшихся друзей и родственников, а главное от него. Но сын придал сил и настроения, девушка взяла себя в руки и направилась к нему, выкидывая из головы все проблемы. Она слишком долго ждала этот день и ничто не должно омрачить его! Все это пусть будет потом! Она впервые за год была счастлива, хоть и с привкусом горечи это счастье!

Глава 30

Майкл не знал, что ему предпринять. Нервное напряжение достигло пика. Взволновано покусывая нижнюю губу, мужчина ходил взад вперед по кабинету, пытаясь хоть что — то придумать. Напрягало его известие о том, что Беркет улетел в Нью — Йорк и Фенди не сомневался даже за чем именно! Этого и следовало ожидать, но Майкл не думал, что ублюдок начнет действовать сразу же. Это стало ошибкой! Теперь же страх и волнение охватили все его существо. Мужчина отчетливо понимал, что правда будет раскрыта — это всего лишь вопрос времени. Беркет будет рыть, раз обещал. Страшно ли ему? Конечно, страшно! Сукин сын на куски его порвет, в крови заставит захлебнуться и не моргнет глазом. Это же Зверье! Только если раньше он бы бросил все к чертям собачим и был бы уже далеко от опасности, то теперь к страху примешивалось чувство собственности. Анна принадлежит теперь ему. Она Анна Райли, она его жена! Он слишком долго шел к этому, слишком долго об этом мечтал. Удивительно! Он всегда был рационалистом и материалистом, но Анна перевернула всю его жизнь и стала приоритетом. Сейчас ему уже не было дела не до чего, лишь бы она была рядом, была с ним. Он достиг своей цели, пусть не так как должен был, пусть подло и жестоко, но как говорится в любви, как на войне — все средства хороши! И сейчас он не намерен отступаться от своего. Он будет бороться! Также Майкл знал, что стоит только правде открыться и Анну больше ничего не удержит рядом с ним. Значит, нужно сделать так, чтобы держало. Он не проиграет! Не в этот раз и никогда больше! Она его! Иначе- ничья! Либо он, либо никто! И уж тем более не этот ублюдок! Сколько лет Майкл терпел его?! У Беркета было все самое лучшее, но больше всего Фенди бесило, что Маркусу удалось все то, о чем так мечтал сам Майкл. Беркет был известен, его любили, им восхищались, он был богат и талантлив. А ведь такой же мальчишка из простой семьи, такие же возможности… Но судьба распорядилась по-своему. Одному она идет навстречу, другому же — нет! А чем он хуже этой сволочи?! Почему тому было дано все?! Даже женщина ему была дарована одна из лучших! Настоящая женщина, неиспорченная, любящая его. Почему мать ее?! Почему ему помешала эта сука Мейсон достичь то, к чему он стремился всем своим существом?! Если бы не она, неизвестно кто и кому бы подтирал задницу все десять лет! Черт, как же он ненавидел все это, а главное этого гаденыша! Но ничего, кажется равновесие стало восстанавливаться! И он будет последним идиотом, если опустит руки. Больше этого не случится. Пора бы судьбе и ему улыбнутся! А если не захочет, то он заставит. Больше Майкл Фенди не намерен плыть по течению! Больше он не будет прогибаться! Он готов и сделает все ради своей победы! Анна его женщина и ею останется до конца своих дней! Уж он то знает, костями ляжет ради этого! Сейчас же оставалось только придумать, как все организовать и избавиться от Беркета.

Прометавшись полночи, но так ничего и не придумав, Майкл направился в спальню. Не включая свет, он быстро скинул одежду и осторожно лег, прижимаясь к горячему стройному телу жены. Обняв ее, он глубоко вдохнул аромат жасмина, а потом словно получил удар под дых — Анна немного повернулась и сонно простонала, когда он поцеловал ее.

— Маркус…

Мужчина резко выдохнул и крепко сжал челюсти в попытке успокоится, ярость затмевала разум, так же как и ревность.

Пора действовать!

* * *

Анна сквозь сон слышала тонкий голосок Мэтти, ей казалось, что это ей снится, но когда она открыла глаза, то увидела сына в дверях спальни.

— Мама! — позвал тихонечко малыш, со страхом и смущением смотря на вторую половину кровати, которую занимал Джо.

— В чем дело сынок? — шепотом спросила Аня и махнула ему рукой, чтобы он подошел к ней, но сын отрицательно помотал головой и тоже махнул рукой, призывая к себе. Ане стало горько — раньше Мэтти радостно влетал в комнату и будил ее, но теперь все иначе. Конечно, она понимала, что для ребенка очень тяжело пережить разрыв родителей. Но если раньше это проявлялось только настороженными взглядами по отношению к Джо, то теперь Аня четко увидела, что сын переживает это намного глубже. Она быстро накинула халат и вышла из спальни, Мэтти уже был в своей комнате и лежал в кровати. Когда она зашла, он похлопал ладошкой по матрасу, приглашая ее прилечь рядом, что она и сделала, крепко обняв сына.

— Мама! — позвал ее сын, осторожно перебирая пухленькими пальчиками ее волосы.

— Что родной? — спросила она, поворачиваясь к нему лицом, с болью и тоской отмечая такие любимые черты — такие же черные глаза, те же черные вьющиеся волосики, ту же форму губ, даже хмурился Мэтт как Маркус! Сын был точной копией отца! Сердце заныло. Она тяжело вздохнула и поцеловала его в пухлую щечку, а малыш меж тем спросил:

— Мам, а когда мы будем жить с папой?

Аня не знала, что сказать. Ей так не хотелось делать сыну больно, ей не хотелось чтобы он страдал! Но рано или поздно ей придется объяснить, что мама и папа больше никогда не будут вместе.

Только вот это было не просто объяснить даже самой себе. Умом она все понимала и давно приняла, но сердце и душа по-прежнему бунтовали, не отпуская Маркуса Беркета из своих глубин, как она не пыталась вырвать его. Этого не происходило, раны кровоточили, болели, но не заживали и вопрос сына снова полосонул по живому, заставляя задыхаться от безысходности, жалости и боли за свое дитя, которое так желает счастье своей семье, ждет и надеется, что все будет как раньше! Но этого не произойдет, как бы не было плохо, как бы не хотелось иначе! Она никогда не простит и никогда не забудет того, что сделал мужчина, которому она посветила всю себя, отдала все, что у нее было! Она никогда не забудет, как он втоптал все это и ее саму в грязь, из которой она до сих пор не может выползти. Она не сможет забыть! Пока она не может! Да и каждое ее утро начиналось с разрывающих душу воспоминаний, зеркало на долгие десять минут повергало ее в пучину ужаса и страха. Хоть она и старалась не смотреть и все же не могла. Ей нужна была эта терапия как воздух, потому что ночи высасывали из нее силы, они рвали сильнее чем воспоминания, она задыхалась в этом браке, она хотела свободы! Казалось еще чуть — чуть и она захлебнется горечью, еще чуть — чуть и она бросит все и сбежит к нему, потому что не могла больше терпеть эту агонию, эти бесконечные сравнения и тоску по нему. Она устала представлять, что это его руки касаются ее, его губы целуют. Она устала жить иллюзиями! Но наступало утро, она шла к зеркалу и напоминала себе о ком ее мысли и с кем! Ненавидела себя за эту слабость, за эту какую то патологическую, ненормальную и мазохическую любовь! Боже, она сумасшедшая, но она любит это чудовище и не смотря ни на что, будет продолжать любить и любила бы пока он не убил ее! И даже после бы любила! Что же она за женщина то такая?! Да есть ли у нее гордость, есть ли самоуважение?! А что такое гордость, да и какая гордость может быть в любви?! Когда любишь по- настоящему, нет такого понятия! Да и разве она стала бы счастливее, имея ее? Разве стало бы ей легче? Сердцу не прикажешь, а доказывать ему, что ей все глубоко безразлично не имело смысла, он знал ее лучше всех. Он всегда читал ее как раскрытую книгу и сейчас ничего не изменилось, хоть она и держала себя под контролем, он все чувствовал. ОН все знал! Знал, как ей плохо без него, знал, как она страдает рядом с другим, знал, что она любит его все равно, но также знал, что она помнит все и не простила!

— Мам… — снова позвал Мэтти и Анна очнулась от своих мыслей. Взбередив душу, она не могла уже оставаться спокойной и не могла найти в себе силы, чтобы объяснить сыну ситуацию. Как же это тяжело! Аня попыталась успокоить его, хотя наверно это было неправильно, но Боже, он ведь еще такой маленький, такой ангелочек, верящий в лучшее, верящий в чудеса! Хотелось рыдать от горечи и щемящей тоски.

— Сынок мы с папой пока не можем быть вместе, просто… — начала было она, но малыш прервал ее и сказал со слезами:

— Мамочка, миленькая, ну пожалуйста, вернись к папе! Я больше не хочу жить с Джо, не хочу чтобы у папы были разные тети! Пожалуйста мамочка!

Аня обняла сына и заплакала вместе с ним, покрывая его личико лихорадочными поцелуями.

— Тихо, тихо маленький мой, прошу тебя не плачь! Мама что — нибудь обязательно придумает! Обязательно мой милый! Мама все сделает для тебя! Только не плачь, слышишь? — Аня посмотрела в его заплаканные глазки и поцеловала. Малыш же согласно кивнул и прижался к ее груди.

— Папа всегда спрашивает о тебе, когда мы бываем вместе! — с надеждой рассказал Мэтти. Аня сглотнула и тихо спросила:

— И что он спрашивает?

— Ну… Он спрашивает не ругаешься ли ты с Джо, не плачешь ли ты, как чувствуешь себя! А еще папа всегда говорит, что очень любит тебя мам! И сказал, что он просто тебя очень сильно обидел, поэтому мы не живем вместе! Мамочка?

Аня сама не замечала, как слезы текли по ее лицу, она весь месяц держалась, скрывала эмоции, прятала их глубоко в себя, особенно, когда Маркус приезжал за сыном. Он всегда делал это сам и всегда она трусливо пряталась в своей комнате, боясь, что не выдержит, боясь, что бросится к нему с криками, чтобы он вытащил ее из этой клетки, в которую она сама себя посадила. Она исчезала в спальне и украдкой выглядывала из окна, впитывая его образ, иногда встречаясь с ним взглядом — он словно чувствовал, что она за ним следит. Между ними проскакивали искры, но она тут же тушила их в себе, отскакивая от окна, словно обжигаясь. Тяжело дыша и еще долго приходя в себя. После этих встреч Джо был особенно напорист в своем желании обладать ей, но она не могла — только не после того, как увидела Маркуса! Это было уже слишком! Но ее муж этого не понимал да и не хотел наверно. Вообще за последнее время она увидела Джо совершенно в другом свете и это ей не нравилось. Все в ней противилось переменам, которые она видела в нем. Он был хитер, он давил на нее, часто она чувствовала какую-то фальшь в нем и наигранность, его спокойствие и задумчивость казались ей опасными и подозрительными, он словно что — то решал для себя. Их отношения с каждым днем становились все напряженней, Джо был раздражительным и резким. Они стали скандалить, камнем преткновения всегда был секс. Она не хотела спать с ним. Как не пыталась, но не могла переступить через себя, а он не понимал, не давал ей ни времени ни поддержки, он давил на совесть, постоянно тыкал носом в то, что благодаря ему она смогла быть с сыном. Ему уже было неважно, что их брак был слишком притянут, слишком вымучен и наигран. Он четко говорил, что это сделка и что она не выполняет свою часть договора. В такие минуты ей хотелось послать все к чертям — собрать вещи и уехать с Мэтти ото всех и вся. И с каждым днем эти мысли все прочнее оседали в ее голове. Внутри Анны шла постоянная борьба между воспитанием и опытом! Воспитание не позволяло так поступить с человеком, который помог ей в трудную минуту жизни, а опыт кричал, что помог он ради своих целей и что надо жить ради себя и сына. Все живут так, почему же она должна поступать по совести? Почему она вечно от кого то зависит, почему вечно всем должна?!