За любовь

Раевская Полина Александровна

— Ну, что Анна? Будем и дальше играть в прятки или возьмемся за ум и будем делать, то что я скажу?

Аня согласно кивнула, губы дрожали, ладони вспотели, когда он подошел к ней вплотную и дулом пистолета откинул прядь волос с ее лица, а затем наклонился и поцеловал. Она боялась шелохнутся, напряжение достигло апогея, казалось еще чуть — чуть и эмоции взорвут ее.

— Какая же ты сладкая, когда боишься! Теперь я понимаю почему Беркет так тебя муштровал! А может, тебе больше по нраву, когда тебя берут силой? Я ведь помню, как ты стонала под ним, когда он трахал тебя в кабинете! — шептал он горячо, целуя ее щеки, шею. Аня не понимала, что он говорит, а точнее она не могла осознать от куда он знает эти подробности. Ее трясло от отвращения, от мерзости к нему. Она медленно подвинула ногу к его паху, а потом со всего размаху ударила. Он заорал от боли и согнулся пополам, она же вырвалась и побежала вниз, но ей удалось преодолеть только несколько метров, прежде чем его рука схватила ее за волосы и резко дернула на себя, Аня упала, боль была острой, но страх и паника не позволяли ощутить ее в полной мере, они подстегивали бежать, спасаться, вырываться изо всех сил! Она кусала его, рычала, била ногами, руками! Она была похожа

на дикую кошку, но в этот момент она готова была умереть, только бы не достаться ему живой! Она не чувствовала его ударов, шквалом сыпавшихся на нее в ответ на ее удары. Анна уничтожала его попытки подмять ее, она боролась не чувствуя сил, на издыхание, но она боролась. В какую то секунду ей вновь удалось вырваться и она снова ринулась к выходу из дома, но тут над головой раздался выстрел, пуля пролетела в паре сантиметров от нее и она замерла, а затем резко обернулась, Джо уже стоял рядом.

— Думала я шучу? — прохрипел он, а затем вытер кровь с ее губы. Аня молчала, у нее не было слов, она не хотела ничего даже говорить ему, шок не отпускал. Аня просто смотрела и пыталась хоть что — то понять. Ужас сковывал тело, хоть мозг вопил — беги! Но если она шелохнется он просто убьет ее. Она не хотела умирать, да и кто хотел бы?! Но и терпеть эту мразь не хотела!

Джо вплотную прижался к ней и зашептал, приставив пистолет к ее щеке:

— Ты от меня никуда не денешься Анна! Живой ты не уйдешь, поняла меня?! — он лизнул ее щеку рядом с дулом, Аня брезгливо сморщилась. Он же заметив ее реакцию, резко ткнул пистолетом в щеку, так что ее голова ударилась о стену и закричал. — Хватит морщиться сука! Ты знаешь сколько сил и времени я на тебя угробил дрянь, знаешь мать твою?

Аня не слушала его безумный крик, в ее голове билась одна единственная мысль- пододвинутся ближе к комоду, на котором стояла антикварная ваза, что она и делала пока ублюдок орал, не замечая ничего вокруг, поглощенный своей яростью. Он лихорадочно шарил по ее телу, а она так же лихорадочно цеплялась за ручку вазы. И почувствовав, что та удобно расположилась в ее руке, девушка резко взмахнула ей и опустила тяжелый предмет на голову ублюдка. Мужчина пошатнулся и застонал, по лицу потекла кровь, но Анне было все равно, она не теряя времени попыталась вырвать пистолет, только ей этого не удалось — сученыш крепко держал его. Шатаясь и еле держась, он намертво вцепился в пушку. Между ними завязалась борьба, и Анна не собиралась ее проигрывать, она яростно била его по лицу, по телу, подручными предметами по голове, в ответ получала не менее сильные удары и все же они были ослаблены подбитым состоянием мужчины. Ее тело горело от боли — в этой жестокой борьбе она не замечала, как натыкалась на углы, на мебель, не слышала звон бьющихся предметов интерьера. Наверно, она бы потерпела поражение, если бы псих не оступился на лестнице и не покатился вниз, оставляя заветное оружие в ее руках. Она побежала за ним следом, но тот поразительно быстро вскочил на ноги и бросился к выходу — понимал гад, что с ней сейчас шутки плохи. Она не стала его преследовать, она горела лишь одним желанием — чтобы он исчез! Когда она услышала визг шин, отъезжающего автомобиля, то ее затрясло, внутри словно все оборвалось, сердце готово было выскочить из груди. Она ничего не понимала — шок был настолько сильным, что заикаясь она прошла на кухню и застыла посреди нее, глубоко втягивая воздух, которого отчаянно не хватало. И тут она услышала шаги, Анна резко подобралась, затаилась в темной комнате, освещаемой лишь светом луны и вытянула трясущуюся руку с пистолетом, направляя ее на вход в кухню. Шаги приближались к ней, она похолодела, живот скрутило от страха, липкий ужас окутывал ее, крик рвался из горла. На пороге застыла высокая тень, Аня судорожно выдохнула, а потом услышала голос, от которого внутри все перевернулось.

— Анна! — хриплый голос тихо позвал ее, и тут же зажегся светильник, убеждающий ее, что у нее не галлюцинации. Перед ней стоял Маркус. Его немигающий взгляд пробегался по на ней, словно что — то ища, Маркус был бледен и напряжен. С каждой секундой она начала чувствовать, как ее отпускает, внутри что — то щелкнуло, и эмоции, страхи, слезы — все, что она сдерживала в себе, должно было прорваться потоком. Он здесь! — кричало все внутри. Он здесь, все закончилось! Он здесь она в безопасности, больше нечего боятся! От понимания этого, началась истерика — губы задрожали, глаза защипало, Аня начала задыхаться. Маркус же быстро пересек разделяющее их расстояние и отбросил ее руку с направленным на него пистолетом, который тут же с грохотом упал на пол. Боже, она и забыла, что он на прицеле! Все мыли в эту секунду исчезли из ее головы, ее затопили эмоции. Она обхватила его лицо двумя руками и жадно впилась в его губы. Ей было на все плевать! Она должна была почувствовать его, почувствовать, что жива! Сейчас она ничего не понимала, да и не хотела, это просто была потребность тела. Это было напряжение, стресс, тоска, усталость и отчаянье. Слезы текли по лицу, но она продолжала целовать его, врываясь языком в его рот, кусая его губы. Маркус замер, а потом его руки обхватили ее плечи и оторвали от себя.

— Эни, постой родная! — зашептал он, она же не хотела сейчас ничего слушать, ничего понимать, она нуждалась в нем как в воздухе.

— Замолчи! Пожалуйста! — оборвала она его. Он замолчал и покрыл ее лицо быстрыми поцелуями, собирая губами ее слезы. Аня же снова лихорадочно целовала его со всей страстью, которая таилась в ней, с той невыносимой болью, которая разрывала ее изнутри. Их движения были рваны, порывисты, они двигались куда — то, ни на секунду не отрываясь друг от друга. Лишь Маркус иногда прерывал поцелуй горячим шепотом:

— Любимая… Я здесь котенок! Все закончилось малыш!

Но она словно не слышала его. Она цеплялась за него как утопающий, истерика не утихала.

— Маркус… — простонала она умоляюще, когда почувствовала, что он снова готов отстранится.

— Не сейчас милая. — выдохнул он, но она впилась в его губы и так же шепотом вынесла приговор:

— Сейчас!

В эту же минуту он со стоном поцеловал ее и ворвался языком в ее рот, перекрывая ей кислород, заставляя тело дрожать. Она посасывала его язык, но ей было мало и она прикусила его, вырывая у него болезненный стон. Они не отрывались друг от друга. Маркус

лишь сильнее прижал ее к своему телу и Аня почувствовала его возбуждение, коленкой потерла член сквозь ткань джинсов от чего Маркус задрожал, а потом резко оттолкнула его к стене, хватая за ремень брюк и тут же пытаясь стащить с него футболку. Ее руки тряслись от волнения, от пережитого страха и возбуждения. Но все же им удалось сорвать с него одежду и снова накинутся друг на друга с голодным рыком в горле. Маркус впечатал ее в стену, впиваясь в ее рот, его руки торопливо пытались стянуть с нее платье, но ничего не вышло и тогда он просто разорвал подол, оголяя ее ноги до бедер, а затем он легко поднял ее за талию, и она почти упала ему на грудь. Аня сцепила пальцы на его затылке и широко распахнула ноги — так легче было проникнуть в нее и через секунду ее трусики были сдвинуты на бок и лоно заполнила его плоть, горячая, твердая, гладкая. От мощного удара у нее, несмотря на всю осторожность Маркуса, полились слезы из глаз. Боже, неужели это реальность?! Неужели, это он?! Аня корчилась, царапалась, хрипела, бормотала что-то невнятное. Она до крови прокусывала его губы, делая ему больно, ей хотелось сильнее чувствовать его, ей нужно было быть уверенной, что это он! С каждой секундой темп нарастал, Аня больше не сдерживалась, она громко стонала, извивалась в его руках, помогая ему проникнуть глубже. Его рот проглатывал ее крики, язык двигался в такт члену. Маркус глухо постанывал ей в губы, не прекращая ласкать ее мягкие глубины своим языком, поцелуй становился мокрее, глубже, грубее. Аня была возбуждена до предела. Такого дикого безумного желания она еще не испытывала! С каждым проникновением она увлажнялась, делалась мокрее, горячее от чего ощущала только скольжение его члена внутри себя, не понимая когда он входит, а когда выходит из нее. Но это было неважно, главное, что он в ней, он снова ее! Он растягивает ее, заполняет, даря безумное наслаждение, от которого хотелось рыдать, орать во весь голос. В воздухе витал запах их возбуждения, животного секса, тишину разрывали их стоны, хлюпающие звуки, похожие на шлепки, когда его бедра ударялись об ее, сводя с ума, заставляя ее выгибаться ему навстречу. Аня не чувствовала боли когда его губы впивались в ее шею, оставляя засосы, словно помечая ее, что она его! Ей нравилось, она и сама втягивала его кожу в себя, надкусывая ее, посасывая ощущая его вкус, оставляя бардовые отметины на теле, а потом зализывая их. Положение было неудобное, все тело ломило от боли, но что это в сравнении с этим диким удовольствием, которое перекрывало боль и в то же время усиливало ее, заставляя кричать еще громче. Но тут Маркус резко вышел из нее и не давая ногам коснутся пола, перенес на стол и опустил, заставляя кожей коснутся холодной лакированной крышки, вызывая дрожь в разгоряченном теле.

— Маркус пожалуйста! — застонала она от нетерпения, в ответ получила еще один жаркий поцелуй и не менее жаркий шепот;

— Сейчас моя девочка! Потерпи! — она не хотела терпеть и когда его губы скользнули вниз по подбородку чуть не зарычала от неконтролируемой злости и голода. Она начала вырываться, но его рука с силой впечатала ее в стол, не давая шелохнутся, а губы продолжили свой путь. Аня чувствовала на своей коже его горячее прерывистое дыхания. Дойдя до груди, Маркус медленно обвел ореолу соска своим языком и потом втянул в себя, медленно посасывая, покусывая, снова оставляя засосы. Наигравшись с ее грудью и доведя ее до беспамятства, язык скользнул ниже и погрузился в ямку пупка. Аня изогнулась дугой на столе и протяжно застонала. В ответ Маркус нежно провел носом от пупка к ее лобку, а потом резким движением развел ее ноги в стороны, согнул их в коленях и закинул себе на спину Его лицо опустилось к ее лону, а голодный взгляд внимательно следил за ее реакцией, которая последовала тут же

— Нет! — простонала она. И в ответ услышала непоколебимое:

— Да любимая!

Это было слишком эротично, возбуждающе и так … Никаких сил не хватало, чтобы выразить весь восторг. Аня закрыла глаза и полностью отдалась ощущениям. Она как змея извивалась на столе, металась, когда Маркус начал медленно обводить языком клитор, придерживая руками ее ноги. От прикосновений языка ее тело изгибалось и билось в конвульсиях. Его язык работал все быстрее и быстрее, губы посасывали, впитывали ее влагу. А когда его язык проник во влагалище, Аня утратила все чувства, кроме тех которые дарил ей ее мужчина. Маркуса не волновали ее громки крики, ее хрипы и мольбы он раз за разом проводил языком по кругу, растягивая ее, проникая в нее. Оргазм накатывал, лишая способности мыслить, снова и снова, скручивая все внутри, Аня закричала. Она думала, что это конец, но когда его руки резко подхватили ее под коленями и пододвинули к краю стола, то поняла, что ошиблась. Маркус очень медленно вошел в нее и начинал двигаться. О — о… боже! Это было больно и приятно, нежно и грубо одновременно.

— Маркус, я больше не могу! — стонет она, впиваясь ногтями в его ягодицы и тут же кричит — Глубже!

— Так? — стонет он в ответ и начинает двигаться в ней быстрыми, сильными толчками, глубоко погружаясь в нее снова и снова, безжалостно подводя ее к грани. Она снова кончала, распадаясь на миллион осколков, а он сделав еще одно сильное движение, застонал и излился в нее, достигая пика и тут же навалился сверху, прижимая всем своим весом, вдавливая ее в грубый стол. Мокрые, уставшие они тяжело дышали, приходили в себя. Аня смотрела в потолок и медленно гладила Маркуса по голове, которая покоилась у нее на груди, опаляя частым дыханием. Постепенно приходило осознание произошедшего. Она не испытывала ни сожаления, ни ужаса. Она была обессилена как эмоционально, так и физически. Ей нужна была эта разрядка, ей просто он нужен был в ту минуту. Она так устала! Впервые Аня сделала то, что хотелось ей, сделала для себя! И впервые она занималась просто сексом! Это не было ни прощением, ни согласием на что — то, это был просто секс с мужчиной, которого она безумно хотела, которого ей до дрожи не хватало!

И сейчас, когда он отстранился и взглянул ей в глаза, она без смущения и робости встретила его взгляд и хрипло сказала:

— Это ничего не меняет!

Он лишь горько усмехнулся и проведя тыльной стороной руки по ее лицу, тихо сказал:

— Я знаю любимая!

Она кивнула и поднялась со стола, легонько отталкивая его от себя, а когда повернулась к нему спиной и увидела отражение его лица в зеркале, то замерла. Он был бледен, губы крепко сжаты, а глаза прожигали вырез платья на спине.