За наших воюют не только люди
Шрифт:
А вчера Наташа выдержал бой с одним из хирургов, который заявился со скальпелем и хотел для проверки разрезать кожу. Но, в конце концов, ей пришлось уступить, и на предплечье больного был сделан разрез. И потом, забыв обо всем, несколько врачей смотрели, как заживает рана, образуется шрам, а к вечеру от шрама не осталось даже следа.
Она сидела на табуретке, и смотрела, как мерно вздымается грудная клетка с могучими пластами мышц, и в который раз подумала, что было бы здорово, если бы ее обнял такой мужчина. Неожиданно с той стороны послышался
Игорь лежал, открытыми, пустыми глазами уставившись в потолок.
Она наклонилась над ним, на долю секунды ей показалось, что она смотрит на совершенно чужое, но в чем-то привлекательное лицо, но это ощущение тут же исчезло.
– Наташа,- медленно шевельнулись пересохшие губы,- я долго был без сознания?
Вместо ответа девушка крикнула:
– Игорь, подожди, подожди, я сейчас доктора позову!- и выбежала из палатки. Вскоре снаружи послышались быстрые шаги и в палатку, в которой сразу стало тесно, набилось несколько человек.
Впереди стоял начальник медсанбата. Три дня он ежедневно заходил к странному больному. Но тот по-прежнему не приходил в себя. Температура у него оставалась все время тридцать шесть градусов, и больше никакой патологии вроде бы не выявлялось. Вот разве, что обращали на себя внимание необычайно толстые запястья, и немного необычное расположение сердца. Рентгеновского аппарата в медсанбате не было, поэтому провести дополнительное обследование не получалось. Он уже собирался плюнуть на все и отправить лежащего в коме красноармейца в тыловой госпиталь и вот, наконец, больной пришел в себя.
– Ну, как мы себя чувствуем больной?- спросил он.
– Хорошо,- ответил Ивашов с таким оканием, что все вокруг заулыбались. По одному только слову для всех, кто еще не знал, сразу стало ясно откуда он родом.
– Хорошо, то хорошо,- озабоченно сказала Нечипоренко,- только ты десять дней лежал без сознания, в коме. Так, что по определению, хорошо чувствовать себя не можешь.
Однако больному на глазах становилось лучше, исчезла бледность, оживилась мимика, и он попытался сесть.
– Постой,- ринулась к нему Наташа.
Однако, с интересом смотревший на все это подполковник негромко скомандовал:
– Отставить! Наташа отойди, пусть он делает, что хотел.
Девушка, встала и отошла в сторону, кидая злые взгляды на командира.
Ивашов, между тем сел, и спокойно рассматривал окружающих.
– Товарищ подполковник,- неожиданно для всех, обратился он к Нечипоренко,- я так есть хочу, просто умираю с голода, можно мне поесть, хоть чего-нибудь принести.
Стоявшие за подполковником врачи тихо засмеялись.
– Наш человек,- тихо сказал один другому, - только очнулся, сразу жрать подавай.
Нечипоренко тоже засмеялся.
– Наташа, обратился он к медсестре, слышала, давай одна нога здесь, другая там, накорми голодающего, а потом мы уж с ним побеседуем.
С этими словами он и все остальные вышли из небольшой двухместной палатки, в обычное время предназначенной для инфекционных больных.
Наташа с санитаром принесли все, что смогли наскрести на кухне после только что прошедшего обеда. Когда они вдвоем несли термос с плескавшейся там смесью кислых щей и гречневой каши, она думала, что этого хватит на трех человек.
Но, оказалось, что она ошибалась, всю эту бурду съел один Ивашов, и когда закончил, еще облизал ложку, и бережно собрал своей лопатообразной ладонью крошки хлеба с чурбака, на котором стоял котелок, в который он раза четыре переливал содержимое термоса.
После этого он откинулся на своей койке и погладил живот, который явно увеличился в размерах. Затем лег, повернулся на бок и захрапел. Видя такую картину медсестра, молча уселась на опустевший чурбак и наблюдала за спящим.
– Как же, так, - думала Наташа ,- я так ждала этого момента, надеялась, а так много хотелось сказать. Ведь даже не поблагодарила его по настоящему за свое спасение. Но когда он очнулся вместо того, чтобы сказать ему слова благодарности, испугалась и побежала за докторами. А он снова спит, может быть он опять без сознания.?
Она наклонилась и легонько потрясла его за плечо.
– Игорь, не спи, проснись, пожалуйста.
В ответ Ивашов вздрогнул и так резко сел в кровати, что у нее побежали мурашки по спине.
-Что, что случилось,- взволнованно спросил он.
Наташа, чувствуя себя виноватой, стала объяснять, что она просто хотела удостовериться, что с ним все в порядке, и она совсем не была намерена его будить.
– Ну и ладно,- сказал Ивашов и сразу провалился в сон.
Через час вновь в палату прошел Нечипоренко и сразу отметил, что пришедший в себя воин, сейчас просто спит.
– Вот видишь, Наташа, - сказал он, - как отличается обычной сон о потери сознания. Сейчас это очень заметно. Кстати, как он поел?
– Да, хорошо, товарищ подполковник, четыре почти полных котелка опустошил.
Нечипоренко шлепнулся на чурбак
– Да ты с ума сошла, кто же голодающему сразу столько дает, да у него заворот кишок сегодня будет, - завопил он.
Наташа побледнела
– Ой, я же не знала, что теперь будет?
– и зарыдала в три ручья.
Нечипоренко чувствую свою вину, встал и неуклюже тронул девушку за плечо.
– Ну ладно не горюй, видишь, спит человек спокойно, не крутится, не стонет, будем надеяться, что все обойдется. Ладно, некогда тут рассиживаться, если что-то не так, зови кого-нибудь из врачей, они предупреждены. Я уехал в штаб армии.
Полковник Огарян, начальник управления медслужбы пятой танковой армии внимательно читал рапорт командира медико-санитарного батальона стрелковой дивизии, входящей в состав армии. Его автор подполковник Нечипоренко сидел тут же.
– Так-так,- бормотал полковник, - поступил больной с множественными осколочными ранениями спины, с повреждением позвоночника и спинного мозга.