За наших воюют не только люди
Шрифт:
Оставшись в одиночестве, старлей сидел в задумчивости. Дотошный и требовательный по характеру, он понимал, что сейчас не смог довести дело до конца, и для него обстоятельства выхода этих бойцов из-за линии фронта так и остались загадкой.
Что-то здесь не срасталось. Но по любому, он был уверен, что среди проверенных им людей предателей и шпионов нет. Остался еще один человек, которого он не мог допросить, именно тот, кто неизвестным способом выкрал из охраняемого лагеря командира танкового полка, и тащил его на себе пять километров. Документы этого штурмбаннфюрера, уж были отосланы
В это время снаружи вновь зарычал мотор, подъехавшая машина остановилась, и послышался громкий разговор.
Старлей вышел из укрытия и увидел штабной виллис, из которого, как раз выходил хорошо знакомый ему начальник дивизионного медсанбата, в котором он провел две недели после ранения. Увидев старшего лейтенанта, тот сразу закричал:
– Где, где этот больной?
-Какой больной?- сразу не понял его лейтенант.
– Старшой, что ты дурочку ломаешь, - взволнованно продолжил подполковник, - у тебя где-то лежит боец, Ивашов его фамилия. Ты вообще то в курсе, что у него всего неделю назад было смертельное ранение с осколком в позвоночнике?
– Нет,- растерянно ответил безопасник,- а чего же тогда ваш врач мне ничего не сказал об этом, глянул его одним глазом и уехал?
И придя в себя, добавил с ехидством
– То-то ваш смертельно раненый двое суток после этого на ногах ходил, да еще на себе немца пять километров нес.
– Вот именно, вот именно, - с серьезным видом сказал подполковник, - а наш врач был не в курсе, не знал ни хрена, его тогда с нами просто не было. А потом такое началось, пришлось отходить, такие потери были, чудом вырвались из котла. А сейчас, как услышал, что парень жив, сам сюда прикатил. Мы его у тебя изымем, осмотрим в медсанбате и срочно отправим в тыл для изучения. Мне сообщили, что у него на спине рана имеется?
– Да, действительно есть рана, этот ваш лекарь сказал, что ничего страшного.
– Хм,- вслух стал размышлять подполковник Нечипоренко,- когда мы его видели в последний раз, ни одной раны на теле не было. Гипнозом он, что ли на нас действовал.
В общем, так мы его забираем, где там у тебя надо расписаться или, что.
-Да ничего не надо, товарищ подполковник, вот его книжка красноармейская, их команда проверку прошла, так, что берите и везите. Пусть поправляется.
– Да еще товарищ старший лейтенант, вас, конечно, не надо предупреждать, но сами понимаете, дело очень серьезное, так что попрошу не распространяться о случившемся,- закруглился подполковник.
Через десять минут трое красноармейцев, под наблюдением бегающего, как наседка подполковника, перенесли, так и не приходящего в себя Ивашова на заднее сиденье виллиса и машина уехала, оставив за собой сизый дм выхлопа.
Старший лейтенант, вновь зашел в блиндаж, взял папки с делами и начал их перебирать, он никак не мог сосредоточиться.
–
Несколько успокоив себя такими рассуждениями, он продолжил свою работу.
Американская машина бойко ехала по степной дороге, вырвавшись из лесополосы, она оказалась открыта всем кому только можно. Поэтому Нечипоренко напряженно вглядывался в небо, ничего хорошего от него не ожидая. И его предчувствия оправдались. Издалека послышался гул, и над машиной пролетела пара Мессершмиттов. Нечипоренко посмотрел вверх, как раз между ним и водителем в крыше кабине было три или четыре рваных отверстия. Он обернулся назад, одно из отверстий было прямо над животом лежащего без сознания бойца. Но к его удивлению раны на его теле, не оказалось.
– Что за чертовщина,- с удивлением подумал он, - растаяла пуля что ли. Вот же входное отверстие, как раз над ним.
Но времени размышлять, не было, сейчас истребители зайдут на второй круг и все повторится.
Нечипоренко уже был готов дать команду водителю оставить машину, как со стороны солнца на фашистские самолеты спикировали четыре тупоносых самолета с красными звездами.
– Наши, - радостно улыбнулся он, - в кои веки появились, - и уже менее радостно добавил, - ни хрена вас не видать было последние дни.
Больше никакие самолеты им не докучали, и они благополучно доехали до укрытого маскировочными пологами медсанбата.
Сознание пробуждалось медленно и тягуче, сначала возник тонкий еле слышный звук, который становился все ниже и, перейдя в низкий гул, исчез. И почти сразу появился свет, пробивающийся через сомкнутые веки.
Почти автоматически включилась система коррекции и началась проверка гомеостаза. Из уровня подсознания наверх всплывали только те данные, которые нужно было корректировать на сознательном уровне.
Ивашов медленно открыл глаза, света почти не прибавилось, над годовой белела обтянутая парусиной стенка медицинской палатки, он попытался пошевелиться и от появившейся боли непроизвольно застонал.
Над ним появилось знакомое лицо.
– Где, я это не Дория?- была первая сознательная мысль.
– Игорь, ты очнулся?- раздалось сверху и окончательно проснувшееся сознание четко определило время и место его нахождения.
С того момента, когда находящегося в коме бойца привезли в медсанбат, Наташа почти не отходила от него.
Подполковник с улыбкой сказал ей:
– Вот привезли твоего спасителя, теперь твоя очередь его спасать.
И вот она уже три дня ухаживает за Ивашовым. Поит бульоном из поильника, меняет белье и подкладывает утки.
Рана, которая была у него на спине, исчезла в первые сутки после его пребывания в госпитале, и это привело Нечипоренко и остальных врачей в полный восторг, они теперь постоянно приходили смотреть на коматозного больного. И если вначале Нечипоренко хотел отправить больного сразу в тыл, то сейчас не смог отказать себе в возможности наблюдать за такими возможностями регенерации.