За несколько дней до конца света…
Шрифт:
Ох, и жутковатое это, ребята, зрелище. Высокий, мощный старик стоит, замерев как охваченный внезапным параличом телеграфный столб, а его ничего не видящие глаза, буравят твой мозг, словно плавучая буровая установка «Владимир Черномырдин» арктический шельф.
Постояв так немного, старик начал шевелить губами. Слава Богу! А то я боялся, что его прямо во время выполнения служебных обязанностей парализует, сгорит человек на работе, от перенапряжения. Боясь пропустить какие-нибудь важные сведения о своем будущем, я напряг слух по максимуму.
Кудесник сочинял стихи. Он безуспешно пытался рифмовать слова, используя чужие рифмы. Я слышал обрывки цитат из Пушкина, Есенина
– Под грозной броней, ты не ведаешь ран,
Незримый хранитель могущему дан…
На этих словах он словно очнулся и лихорадочно повторяя «Незримый хранитель могущему дан…» бесцеремонно вытащил у меня из-за пазухи подарок японской принцессы. Потом оторопело уставился на второй амулет, о котором я, честно говоря, уже забыл. Странно, но в замке Педро Голубого на него никто даже внимания не обратил. Будто его и не было. А вот Кудесник увидел.
– Короче, так. – наконец сказал он, оставляя мои цацки в покое. – Нет, у меня сейчас времени стишки сочинять. Дел невпроворот. Да и не приплачивают мне за это. А у тебя, мил человек, дел полно там. – и старик махнул рукой за лес. – Первым делом тебе надо к князю нашему – Кузьме БТ-Пятому. Явишься под его ясные очи, передашь от меня привет и расскажешь все что знаешь. Долго там не задерживайся. Доложишь, сразу руби швартовы и полный вперед к своим. Там прямым курсом мчишь к Гусару и отдаешь ему вот эту хреновину. – старик ткнул корявым пальцем в висящий у меня на шее серый цилиндрик. – И поклон от меня не забудь передать…
Закончив свою непродолжительную речь, старик сунул два пальца в рот и лихо, не по-старчески, свистнул.
– Транспорт вызвал, – пояснил он. – не пешкодралом же вам топать. Время не терпит.
– Подожди, подожди, – быстро сказал я, – а судьбу предсказать: что, когда, где и почему? От чего приму смерть, чего в жизни совершу, и когда, наконец, разбогатею?
– А оно тебе надо? – спросил Кудесник. – Уверен, что хочешь знать, когда концы отдашь? А вдруг завтра?
– Но ты же Кудесник. – слабо возразил я. – Должен предсказывать…
– Кому? – воскликнул Кудесник. – Кому в этой глуши предсказывать? Медведям? Мамонтам? Носорогам мохнатым? Или ты думаешь, что здесь постоянно околачиваются разные исторические личности? И кто тебе это в голову вбил?
– Пушкин. – честно признался я.
– Меньше бы слушал Арину, дольше бы прожил. – вынес свой вердикт старик. – Тоже мне – солнце русской поэзии. Барином был, барином и остался. Арап он арап и есть. Одно слово – Эфиоп! Откуда ему знать, кто мы, Кудесники, такие. Что бабка рассказала, в то и повторил…
– Ты уж извиняй, отец. – сказал я. – Стереотипы твердые. Великий русский поэт, наше все, разве с ним поспоришь? А зачем тогда Кудесники нужны, если ничего не предсказывают?
– Торпеду вам в брюхо, а не стереотипы, – зло буркнул мужик. Он собрался еще, что-то добавить, но его заглушило громкое протяжное мычание.
Это мычала не корова, не одинокая самка мохнатого большерога, не зовущая своего непоседливого детеныша обеспокоенная мама-мамонтиха – это мычала Кейси. Сначала я подумал, что она случайно съела задремавшего на ветке носогрыза, или проглотила большую древесную панцирную лягушку, да мало ли чего можно в лесу с голодухи не заметить и сожрать? Но потом пригляделся и слегка успокоился, руки моей невесты по локоть были измазаны в ярко красном соке ягод растущих на кустах вокруг поляны. Кейси мычала и без конца показывала пальцем себе на губы.
– Она не знает, что нельзя, совать в рот всякую немытую гадость? – раздраженно спросил Кудесник.
– Она девушка не глупая, – ответил я, – думаю, в курсе.
– В курсе… – недовольно проворчал дедок, – Крысы вы сухопутные. Моряки говорят «по курсу». Тут такие ягоды растут… Скажи спасибо, что у нее только челюсти свело, а не рога выросли, или хвост крокодилий, или уши как у слона… – дальше перечислять возможные варианты трансформаций он не стал, а, снял с пояса фляжку, и заставил Кейси отхлебнуть прямо из горлышка.
Мычание сменилось визгом, переходящим в ультразвук. Неужели старик таскает во фляжке концентрированную серную кислоту? Он решил избавиться от моей невесты самым изощренным изуверским способом? Но Кейси умирать не спешила, повизжала еще немного и, наконец, замолкла, судорожно хватаясь руками за горло и, открывая рот, как выброшенная на берег ластоногая мурена.
– Спирт, – пояснил Кудесник, перехватив мой обеспокоенный взгляд. – Всегда со мной. Первейшее средство от ненаправленной магии. Рекомендую. Если сожрешь что подозрительное, на вынутый след отработанный наступишь, или в забытую петлю лешего попадешь – сразу грамм сто накати. Все как рукой снимет. Опять же от вампиров первое средство. Покруче чеснока будет. Да не беспокойся ты так. Пол часика помолчит твоя подруга, а потом болтать будет как новенькая…
Жаль. Я так надеялся, что Кудесник предскажет Кейси её будущее, да и мое тоже. Ушел ведь, гад, от ответа. Ну, ничего, пол часика надо потерпеть, а потом он от меня не отвертится…
И тут на поляну, сметая бульдозером кустистые хвощи и круша вековые папоротники, с шумом, треском, в облаке дыма и взлетающих к небу искр вылетело нечто.
– А вот и транспорт. – радостно сообщил Кудесник.
– Это – транспорт? – спросил я. – И на нём можно ездить?
Кейси от удивления и временной неспособности говорить просто развела руками.
– Многие ездят и не жалуются. – пожал плечами Кудесник. – Особенно зимой нахваливают.
Перед нами, дымя, как первый паровоз братьев Черепановых и плюясь искрами, как огнемет с плохо отрегулированной системой гашения пламени, стояла самая обыкновенная русская печка.
Нет, конечно, я слегка загнул, самопроизвольно передвигающаяся печка не может быть обыкновенной. Она напоминала тяжелый танк, выползший на берег небольшой броненосец и передвижную доменную печь одновременно.
Думаю, когда-то, очень давно, печка была полагающегося ей белого цвета, но время, дожди, метели, птицы и враги сделали свое черное дело. Теперь от меловой белизны остались одни воспоминания, и едва заметные намеки. Правый борт украшала почти стершаяся надпись: «Бей хазар – спасай Россию», а на левом был виден хорошо сохранившийся призыв «Вперед – на Орду!». Написанный спереди лозунг угрожал: «За Козельск ответите!». Лозунги недвусмысленно указывали на бурное боевое прошлое сего отопительного устройства. Венчала самодвижущийся агрегат, кое-как сложенная, сильно закопченная кривая труба с позолоченными (а может и золотыми?) рогами у основания. Если судить по характерному запаху, то основным топливом этой неординарной конструкции служили мазут и старые автомобильные покрышки. Кое-где были заметны застрявшие в кирпичной кладке пули и небольшие ядра. Заслонка, с правой стороны, напоминала скорее люк бомбоубежища, чем крышку обычной духовки и, кажется, могла спокойно выдержать прямое попадание бронебойного снаряда с так любимого Кейси линкора «Миссури». Какой же силой должна была обладать женщина которая каждое утро?… И какие там должны стоять горшки?…