За пеленой тысячелетий
Шрифт:
К царю царей подскакал конный вестовой. Он спешился, припал на одно колено и доложил, что первые сотни достигли того берега, и закрепились на нём. Кир и сам уже видел развивающийся стяг на противоположном берегу. Царь стоял в окружении военачальников и телохранителей и наблюдал за переправой войска. Всё новые и новые полки подходили к берегу, переваливаясь через прибрежную насыпь, и скатывались к воде. Пешие воины шли, закинув за спину ассирийские, покрытые кожей, щиты, с копьями в руках. Поножи и широкие пояса сверкали на солнце так, что было больно смотреть.
Воины шли, вытирая на лицах грязный пот и с нетерпением ожидая момента, когда смогут достигнуть речной прохлады.
Этот поток вооружённых людей был неудержим. Казалось, что вся Азия пришла к берегам Скифии, желая раздавить её своей мощью.
В числе первых воинов, которые взошли на плоты, чтобы причалить к противоположному берегу, была и сотня Араша. Десять рабов, набранных из покорённых народов, управляли плотом, на котором расположилась полусотня Араша. Два чернокожих надсмотрщика-нубийца, то и дело хлестали плетьми по оголённым телам, подгоняя. Рабы боролись с течением, но все равно плоты понемногу сносило в сторону. Справа и слева плыли другие сотни из тысячи Мазареса. Сам военачальник остался на берегу, зорко наблюдая за погрузкой воинов. Араш стоял у самого края плота и всматривался в противоположный берег. Сотник торопился и временами подгонял рабов. Он хотел быть первым из тех, кто ступит на противоположный берег. За это, он знал, его ждёт награда из рук самого повелителя.
Он оглянулся по сторонам. Вся водная гладь, насколько хватало глаз, была покрыта тысячами плотов с людьми, колесницами, верблюдами. Гул от множества голосов стоял над рекой и мириады брызг были подняты в воздух. Вся его сотня уместилась на двух плотах, а привычные ко всему лошади плыли следом, вспенивая воду. Араш увидел как слева один из плотов, разъехался, плохо скреплённый, и люди оказались в воде. Многие из них потонули, но десятку полтора удалось спастись, и они мокрые и жалкие благодарили своих спасителей. Араш подумал, что строителей, которые вязали этот злополучный плот, ждёт кол или клетка со львами. И это справедливо. За каждый проступок надо отвечать. Так воспитывались персы, ещё с тех времён, когда лазили в козлиных шкурах по горам в далёкой теперь уже Парсе. Того же они требовали и от покорённых народов.
Противоположный берег приближался. Араш крикнул, и засвистели бичи надсмотрщиков быстрее обычного, а рабы, напрягая бугры мышц, из последних сил налегли на вёсла, срывая кровавые мозоли на усталых руках. Ещё одно усилие, и плоты, мягко ткнувшись в прибрежный песок, остановились. Не успели рабы поднять из воды вёсла, как воины начали соскакивать на землю. Они выводили из воды мокрых, фыркающих лошадей и строились в боевые порядки. Как только последний воин покинул плот, он отчалил, направляясь обратно, за новой порцией.
Закончив построение, сотня Араша как вихрь поднялась на высокий берег и рассыпалась цепью. Араш жадно всматривался во враждебный берег, выискивая врага. Вокруг стояла тишина, и никто не кинулся на персов, стараясь опрокинуть их обратно в воду. Не доверяя своему чутью, Араш направил воинов в разные стороны. Расставив людей, удовлетворённо оглянулся. Он всё-таки сделал это и первым взошёл на вражеский берег. Стяг, со знаками его тысячи, победно развивался рядом. Следом поднимались воины из других тысяч, и с завистью поглядывали на удачливого сотника.
Араш ощерил в улыбке зубы, повернулся к своим людям, собираясь отдать команду. И в этот момент со стороны степи раздался негромкий свист и короткая, чёрная стрела вошла в горло воина, стоявшего рядом. Араш не увидел опасность. Он скорее её почувствовал своим звериным чутьём, за мгновение до того, как неизвестный стрелок спустил тетиву лука. Араш развернул голову и благодаря этому остался жив. Он выругался, присел, выискивая стрелка среди сопок. Руки перса в это время жили своей жизнью. Он столько раз проделывал это упражнение, что действовал точно и безошибочно. Араш сдёрнул из-за спины лук, приладил стрелу и натянул тетиву. На всё это потребовалось ничтожно мало времени. Столько же, сколько взрослому человеку надо, чтобы вздохнуть полной грудью. Его люди попадали, кто где стоял, тоже выискивая опасность. Пропела ещё одна стрела и воткнулась прямо перед тем местом, где сидел Араш. Значит, стрелок выделил его из общей массы воинов по нарядному шлему и безошибочно определил в нём командира. Он перекатился влево, под защиту большого валуна и осторожно выглянул.
Араш догадался, что стреляли из-за самой дальней сопки. Он дал знак воинам и они, вскочив на коней, ринулись с разных сторон к тому месту, где мог находиться неизвестный стрелок. Выждав немного, Араш поднялся на ноги и мысленно возблагодарил богов за то, что послали ему лишний день жизни. Он посмотрел на воина, лежащего с пробитым горлом рядом. Если бы Араш оказался на полшага впереди, то сейчас валялся бы вместо него. От этих мыслей сотник почувствовал, как на лбу выступила холодная испарина. Он тряхнул головой и в этот момент увидел приближающихся конников. Они соскочили с коней, встали перед сотником. По их виду Араш догадался, что приехали они с пустыми руками. Сотник грозно сдвинул брови:
– Ну? Нашли его?
Вместо ответа один из воинов потянул колчан из-под стрел. Он был наполовину пуст. Араш повертел его в руках, вынул стрелы. Сам горит, раскрашенный красной и чёрной краской, отбросил в сторону. Проговорил сквозь зубы:
– Первого же варвара, который попадёт мне в руки, я сварю живьём в котле и скормлю собакам, – Араш всё ещё злился на себя за пережитый страх.
А переправа продолжалась и шла своим чередом. Вот показалась нарядная кавалькада воинов, бешено мчавшихся вдоль берега. Летел гравий из-под копыт коней и люди, встречавшиеся на пути, испуганно шарахалась в стороны, чтобы не быть раздавленными. А две сотни «бессмертных» уносилась дальше, по направлению к царскому шатру. Более глазастые воины успевали всё-таки узнать в переднем всаднике сына царя, Камбиса. Они запоздало падали на колени, и, уткнувшись лбом в нагретые камни, ждали, пока стихнет вдали цокот копыт.
Камбис спешил в шатёр своего отца Кира. Уже второй раз за короткое время отец призывал его к себе и Камбис срывался на зов повелителя, гадая, зачем он понадобился ему на этот раз. Многочисленные послы, воины, сановники и ближние люди, все те, кто постоянно толкались у подножия трона, почтительно расступились перед наследником престола. Камбис легко соскочил с вороного, взмыленного скакуна, кинул поводья подбежавшему рабу и, ни на кого не глядя, прошел в шатёр.
В шатре царил полумрак. После яркого солнца Камбису потребовалось время, чтобы его глаза привыкли к темноте и, наконец, присмотревшись, он увидел царя. Кир сидел на маленькой резной скамеечке и ел свою любимую дыню. Склонённый раб держал перед ним на золотом подносе сочные ломтики. Увидев сына, Кир дал ему знак подойти ближе.