За полшага до счастья
Шрифт:
– Так мне не разглядеть ваше лицо! – крикнул Жером. – Только задницу, – вполголоса добавил он, глядя ей вслед.
У Жюли была привилегия молодости плюс красивая фигура. У Жерома – возможность воспользоваться моментом, чтобы понаблюдать, как покачиваются ее бедра, когда она погружает ноги в песок. И констатировать, что мужчинам просто необходимо фокусировать свой взгляд на этой части женского тела, как будто первобытный мозг приказывает им при каждой встрече оценивать возможность продолжения рода человеческого с данной особью. Или невозможность.
Ему все равно нечего делать, к тому же она специально принесла ему роман, поэтому он раскрыл книгу и погрузился в чтение.
Когда к вечеру Жером наконец вернулся с пляжа, в кухне витали дивные ароматы. Он заметил, что его отец сидит на полу в гостиной и играет с малышом в «Memory». Похоже, Людовику быстрее удается вспомнить пары животных, чем его сопернику, который старше на добрых полвека.
Жером уже готов был признаться, что из кастрюль восхитительно пахнет, но это означало бы сделать Жюли комплимент. Поэтому он просто устроился в кресле возле камина, пытаясь мысленно оценить умственные способности ребенка, так чтобы это было не слишком заметно.
Он ощущал нечто похожее на безмятежность. Будто осенний вечер в кругу семьи. От этого на него опять навалилась тоска. Он снова задумался об Ирэн и обо всех тех воскресных днях, которые ему не суждено провести с ней. Он снова погрузился в чтение, справедливо рассудив, что лучше быть захваченным выдуманной историей, а не мусолить собственную.
Жюли присела возле сынишки. Поль был утомлен тремя партиями, в которых он старательно пытался одержать верх. Тщетно. Молодая женщина сменила его в сражении с маленьким гением. Жером украдкой поглядывал на них поверх книги. Он смотрел, как Жюли играет с сыном. В его жизни не было таких воспоминаний. Жюли реагировала быстро, она сосредоточенна, напориста, и Людовик проигрывал. Вместо того чтобы заплакать, как сделали бы многие другие дети, он улыбнулся и предложил сыграть еще разок. Но она объявила, что пора за стол.
Жером снова молча подчинился.
Поль спросил:
– Кто тебя научил готовить?
– Мама. Я единственная дочь. А она очень привержена традициям. Вот и передала мне свое умение. Мне нравится готовить. Когда есть возможность…
– А почему ее может не быть?
– Чтобы вкусно готовить, нужны хорошие продукты.
– Нам хватит до конца отпуска?
– Не прикуете же вы меня на все время к плите? – возмутилась Жюли. – Я немного феминистка. Без банковской карточки, но все же феминистка. Может, будем готовить по очереди?
– Согласен, – сказал Поль. – Что скажешь, Жером?
– Когда придет моя очередь, приглашу вас в «Макдоналдс».
– Слишком просто, – вызывающе бросила Жюли.
– О’кей, я приготовлю вам пару блюд. Это заставит вас в следующий раз, когда придет мой черед, встать к плите вместо меня.
– Поль, пойдете завтра утром со мной
– Я?! На пробежку? Посмотри на меня! С моим брюшком и дрожащими коленями?
– Ну что же, двинусь одна. В шесть утра там ведь никто не бродит? – поинтересовалась молодая женщина.
– Жером, придется тебе с ней пробежаться… Тебе пойдет на пользу… Ты давненько не бегал.
– Ну да, теперь придется поджидать ее каждые двести метров… – презрительно пробормотал Жером.
– Хотела бы я на это посмотреть, – колко бросила Жюли.
– Завтра в шесть тридцать утра перед домом. Если заставите ждать больше двух минут, будете вместо меня дежурить по кухне.
– Заметано! А если наоборот, вместо меня будете готовить вы?
– Не может быть и речи.
– Мамочка быство бегает, – вступил в беседу Люк.
– Твоя мамочка наверняка бегает не так быстро, как я.
– Почему? – наивно спросил малыш.
– Потому… потому что… в общем…
– Разумеется, потому, что я женщина, – ответила Жюли. – Поговорим об этом завтра.
– Вот именно, – согласился Жером, саркастически улыбнувшись ей и вставая, чтобы убрать со стола.
– Ты бвоколи! – бросил Людовик молодому человеку.
– Что «коли»?
– Брокколи, – поясняет Жюли.
– Он принимает меня за брокколи, – ухмыльнулся Жером.
– Я бы на вашем месте не слишком задавалась, – предостерегла его Жюли. – Для Люка это страшное ругательство!
– Брокколи – страшное ругательство? – удивился Жером. – И почему же?
– Потому что он ненавидит брокколи.
– Предупредите нас, когда прекратите ссориться, как дети, – спокойно сказал Поль, взяв малыша на руки. – Пойдемте-ка, я хочу отыграться в «Memory». Жером, она готовила, а ты моешь посуду.
– Да, папочка, – состроив гримасу, согласился тот.
– А я пошла в душ, – сообщила Жюли, глядя на Жерома все с той же ироничной улыбкой.
Жером уже почти расправился с посудой, когда у него зазвонил телефон.
– Нет, Каролина, я не буду ничего говорить о легочной эмболии.
– Возможно, как раз это и принесет мне несчастье. Я вас не отвлекаю?
– Нет, я мыл посуду.
– Тогда скажите мне спасибо.
– Но потом мне все равно придется домыть ее… Итак?..
– Итак, я просто хотела вам сообщить, что не упала в яму.
– Хорошо.
– Но это оказалось нелегко.
– Знаю. Вы ей помогли?
– Она пожала мне руку и одарила широкой улыбкой. И живот уже не так сильно болел.
– Выходит, вы ей помогли. Мадам Пакен – это ваш крест на второй день. Завтра вам придется повидать Альфреда Моля. Опасайтесь его. Он приходит, только когда у меня появляются заместительницы. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Мне страшно.
– Да нет, знаете, в его возрасте он уже не столь крепок.
– Я не стану вас завтра беспокоить.
– Мне будет не хватать вашего звонка.
– Все равно нет…