За полшага до счастья

Ледиг Аньес

– Тот продавец сделал тебе скидку?

– Ты прекрасно знаешь, что я всегда выбираю самое дорогое, и не для того, чтобы тайком добиваться снижения цены.

– Это было не самое дорогое.

– Зато оно было твое.

Закончив разговор, Поль с облегчением вздохнул. Она прекратила отказываться от его подарков. Да и пора уже. Ему было плевать, сколько они стоят. Ему хотелось только сделать ее счастливой, попытаться хоть на тысячную долю процента исцелить ее израненную смертью Люка душу. Жюли, которая стала для них чистейшим бальзамом, когда они отправились в Бретань, сама превратилась

в зияющую рану, а Поль не чувствовал в себе достаточного тепла, чтобы согреть ее. Но главное, Поля не покидало ощущение вины в произошедшей трагедии. В конце концов, он мог выбрать другую кассу или остаться равнодушным к кассирше. И уж конечно, не приглашать ее с ним пообедать, а тем более поехать в Бретань. Тогда ничего бы не случилось. Поль чувствовал себя виноватым, а у него, чтобы подогреть бальзам и наложить его на рану Жюли, только и было что банковская карта.

Жалкое средство, потому что то, в чем нуждается Жюли, нельзя купить. Не важно, что материальное помогает в достижении главного. Она сама так сказала. Иметь возможность позвонить подружке, питаться вкусными вещами и одеваться не у ближайшего старьевщика.

И играть на фортепиано.

Наконец-то она согласилась.

И говорит ему «ты».

Все сходится.

Ласки

Жюли переехала к фонтану, в конец улицы. Она прислала ему свой новый адрес. Квартал ему почти незнаком.

Еще почти сонный Ромэн едва не проехал мимо, но в последний момент заметил Жюли и поспешно припарковался у обочины. Он радовался, что проведет сегодняшний день с ней. И это чувство было обоюдным.

Ромэн сообщил Жюли, куда они направляются, чтобы дать ей время подготовиться. Цель была грандиозной.

В конце концов, после нескольких часов пешего перехода, им пришлось смириться с очевидностью. До вершины им сегодня не добраться. Жюли не дойдет, у нее болели ноги, болела спина, болел живот. Было больно жить. Когда идешь и плачешь, трудно дышать.

Ромэн чувствовал, что сегодня плохой день. Тогда он пообещал ей, что через десять минут они придут к симпатичному озерцу, где можно будет остановиться и сделать долгий привал, прежде чем начать спуск. Погода в тот зимний день стояла прекрасная, так что они не должны замерзнуть, даже если остановятся.

Было одиннадцать часов, когда они увидели водную гладь. Для перекуса рановато.

Жюли вытянулась на траве и на минутку прикрыла глаза.

Открыв их, она не увидела Ромэна, торопливо поискала его взглядом и заметила на противоположном берегу. Он помахал ей и минут через десять вернулся.

– В это озеро лучше не окунаться. Тут повсюду какие-то странные зверюшки, – сообщил он, переводя дыхание.

– В любом случае вода, должно быть, ледяная.

– Разумеется. Но это бы нас взбодрило. Здесь красиво, правда? Сейчас воды в озере не слишком много, но весной оно просто великолепно.

Жюли по-прежнему смотрела в пустоту и вполуха слушала Ромэна. Он подошел и сел у нее за спиной, расставив ноги. Затем положил руки ей на плечи и принялся нежно массировать их.

Жюли почти безостановочно плакала. Ее нервы были на пределе, поэтому эмоции перехлестывали через край, стоило только до нее дотронуться. Она сняла пуховик, массаж действовал на нее благотворно,

но плотная ткань несколько уменьшала его эффективность. На солнце было тепло. В футболке она чувствовала себя хорошо. И Ромэну было удобнее массировать.

– Я хотела собрать его фотографии в альбом, но у меня ничего не выходит.

– Вас это удивляет?

– Нет, я понимаю. Уйдет ли когда-нибудь эта тоска? Потому что мне кажется, будто я только и делаю, что борюсь, чтобы она не засосала меня. А бороться вовсе не всегда хочется.

– Зачем бороться?

– Потому что надо идти вперед, жизнь не будет ждать!

– Кто вам сказал, что она не будет ждать? Разумеется, она продолжается, но не требует от вас соблюдения ритма. Вы запросто можете немного отстать, чтобы пережить свою скорбь. Вы молоды, у вас вся жизнь впереди. Дайте себе время.

– Это мой друг Поль. Вы его помните?

– Конечно, вы часто о нем говорите. Он одолжил вам денег на фортепиано?

– Он мне его подарил. И сдал квартиру за умеренную плату.

– Потрясающе!

– Мне все же несколько неловко. Такой огромный подарок. Я чувствую себя обязанной.

– Дайте людям возможность делать вам приятное. Я не думаю, что он чувствовал себя обязанным поступить именно так. Наоборот. Если он имеет достаточно средств, это один из способов быть рядом с вами. Судя по тому, что вы мне о нем рассказывали, я не думаю, что он пытается купить вашу дружбу.

– Нет.

– И тем более вашу благосклонность!

– Тоже нет.

– Тогда это огромный подарок, но он сделан от чистого сердца. И вы примите его с чистым сердцем.

Жюли улыбнулась. Закончив массаж, Ромэн держал ее в своих объятиях и тихонько, почти незаметно, баюкал. Еще и ради этого мы никогда по-настоящему не покидаем страну нашего детства. От ласк становится так хорошо. Это неопровержимо, неоспоримо – и так часто забывается…

Ромэн тоже забыл ее, свою душу ребенка. Как большинство людей, он утратил детство. И только когда ушла жена, он вновь обрел свою душу ребенка, чтобы обеспечить связь с дочерью. Просто чтобы она стала связью. Потому что жизнь не так печальна, когда играешь в нее, как во время переменки на школьном дворе, и цепляешься за простые утешения.

Он осознал это чуть больше года назад, когда понял, что окончательно покинул большую спокойную реку. Так сильно кровоточило его разбитое сердце.

Ликвидировать течь

– Привет, Жюли. Как дела? – сказал Жером, обнимая ее.

– Нормально, хотя не так чтобы очень, иначе я не пришла бы к тебе на прием. Каролины нет?

– Нет, она на несколько дней уехала к родителям. Что случилось?

– Я стала писаться, – ответила Жюли, опускаясь на стул возле письменного стола.

– Жюли, мы с Полем уже говорили тебе, что ты должна поработать над своей речью. Попробуй еще раз!

– Мочиться, что ли?

– Так лучше, но ты могла бы еще постараться…

– Мочить штанишки?

– А еще лучше?

– Мне это неприятно, Жером!

– Ну ладно, ладно! У тебя недержание мочи?

– Тебе видней, как это называется.

– Давно это с тобой?

– Со смерти Люка.

– Для тебя это проблема?

– А как ты думаешь? Только мужики могут задавать такие вопросы.