За последним порогом. Паутина. Книга 3
Шрифт:
– Прекрасно чувствую, – пожал плечами я. – Во-первых, не такой уж я и честный. Ну, то есть, честный, но не до глупости.
Ленка одобрительно хихикнула.
– А во-вторых, они первые начали жульничать.
– Это как? – удивилась она.
– Они ни разу не дали нам пройти новый усложнённый коридор для тренировки, а пустили в него только на экзамене. Явно же надеялись завалить. И даже так я проходил его нормально, купол включил только когда Лея разозлилась и начала запускать ловушки сразу скопом. Там ни защититься, ни уклониться было невозможно. В общем, мне станет стыдно не раньше, чем станет стыдно им.
– Я согласна, Кени, – подумав, сказала Ленка. – Ты использовал разрешённые способы,
– Так вот, насчёт полезности, – вернулся я к теме, – я вижу не так уж много сценариев, где эта техника действительно будет полезной. Слишком много она вытягивает сил, и слишком быстро.
– Может быть, потом, по мере освоения, будет проще? – Похоже, она раньше и в самом деле не задумывалась над вопросом использования.
– Может быть, – согласился я. – А может быть, и нет. Надо бы поспрашивать у старших, наверняка кто-нибудь хоть что-то об этом знает.
– Я у Лины спрашивала, она про это не слышала.
– Алина теорией не особо интересуется, так что я не удивлён, – хмыкнул я. – Я поговорю с Ганой. Если и она не знает, тогда, наверное, никто не знает.
В середине зимы князь, как обычно, устраивал традиционный приём для дворянства княжества. Не для всего дворянства, конечно – представители молодых семей приглашались нечасто, да и гербовое дворянство присутствовало там не в полном составе. Если глава аристократической семьи не получал приглашения, это свидетельствовало о серьёзном недовольстве князя, и рассматривалось как предупреждение. Игнорировать это предупреждение или нет – каждый решал для себя сам. К примеру, Греки последние лет десять приглашений не получали, но по этому поводу явно не расстраивались. Правда, и кончилось это для них плохо. Хотя надо заметить, что это работало и в другую сторону – если семейство игнорировало приглашение, это трактовалось как признак наличия каких-то претензий к князю. Так что общество всегда внимательно отслеживало, кто присутствовал на княжеском приёме, и почему того-то и того-то там не оказалось.
Мама стала получать приглашения, когда аттестовалась на девятый ранг и получила уже личный голос в Совете Лучших, а не как временная глава семейства. И приглашения, и Совет Лучших она привычно игнорировала. Меня же князь заметил, когда я построил «Мегафон» и наши мобилки буквально ворвались на рынок артефактов, но первое приглашение я получил лишь в семнадцать лет, когда стал полноправным главой. На приёме я, разумеется, побывал – я не мама, чтобы устанавливать свои правила. Да и она начала посещать эти приёмы после своего возвышения, когда князь лично разъяснил ей, что если такие люди, как она, игнорируют княжеские приглашения, то это производит неправильное политическое впечатление.
Забавно, что приём приходился как раз на окончание зимней сессии. У князя, конечно, и мысли не было подстраиваться под сессию Академиума, но для нас с Ленкой это выглядело именно так, очень уж удачно время совпадало. Сессию мы, кстати, сдали исключительно на «превосходно» к немалой досаде Магды Ясеневой – она считала, что сдавая настолько хорошо, мы подаём дурной пример остальным студентам, показывая им, что можно пропускать занятия и при этом быть отличниками.
Мы с Ленкой некоторое время бродили, раскланиваясь и изредка останавливаясь перекинуться несколькими словами со знакомыми. Первая часть приёма, пока присутствовал князь, считалась как бы официальной, где занимались в основном тем, что показывали себя обществу и князю. Потом князь покидал приём, и общение становилось более оживлённым – там уже можно было и поговорить на серьёзные темы, или просто вместе выпить. Скандалы тоже случались, но очень редко – за скандал на княжеском приёме можно было надолго
Наконец князь направился к выходу, благосклонно кивая в ответ на поклоны, и народ оживился. Визуально ничего не изменилось, но атмосфера стала немного другой – сразу появилось ощущение, что публика расслабилась и почувствовала себя свободнее. Народ начал понемногу кучковаться по интересам; Ленка тоже направилась в один из дамских кружков к каким-то подружкам. А я остался на месте, пытаясь сообразить, к кому здесь у меня есть дела, и с кем стоит поговорить в первую очередь. Долго в одиночестве мне стоять не пришлось – почти немедленно возле меня возник Богдан Воцкий. Знал я о нём не так много – семейство Воцких традиционно занималось машиностроением, а для нас до недавних пор это было скорее обузой, которую мы неожиданно получили вместе с «Миликом».
– Здравствуйте, господин Кеннер, – приветствовал он меня. – Скучаете?
– Здравствуйте, господин Богдан, – вежливо улыбнулся ему я. – Скучал бы, не будь здесь стольких интересных людей.
– А вы мастер формулировок, однако, – усмехнулся он. – Да и не только формулировок. С четвёртым механическим вы неплохо меня обошли.
Я вспомнил, что Воцкие тоже на него претендовали, и судя по всему, довольно активно давили на князя – насколько на князя Яромира вообще можно было давить.
– Я получил его совершенно честно, – заметил я. – У меня просто было лучшее предложение для князя.
– В вашей честности я и не сомневался, – ответил на это Богдан. – Хотя должен заметить, что в обществе о вас с князем бродят определённые слухи…
– Они совершенно ложные, могу вас уверить, – поморщился я. – Мой отец – мещанин, слуга рода Ренских.
– Про него ничего не известно, и вы наверняка понимаете, что это создаёт почву для слухов.
– Мы про него не говорим, потому что наша семья им не гордится, и знать его не хочет. Причины для этого чисто семейные. А что до слухов… признаюсь вам – они мне довольно сильно вредят. К счастью, князь знает, что это не я их распускаю, но всё равно, определённый осадок от них остаётся.
– И всё же, завод Лахти он передал именно вам, – заметил он. – Стало быть, эти слухи не так уж сильно вам повредили.
– У меня и в самом деле было очень хорошее предложение для князя, которое перебило вашу ставку. И кстати замечу – у меня сложилось впечатление, что он не так уж хотел передавать завод вам. У вас уже сейчас слишком сильная позиция в машиностроении, а вы наверняка знаете, как наш князь относится даже к намёку на монополию.
– Здесь вы правы, – признал Воцкий. – Вполне возможно, что это сыграло свою роль. Но наш разговор зашёл куда-то не туда. Я вовсе не собирался предъявлять вам какие-то претензии, у меня и в самом деле нет сомнений в вашей порядочности. Я хотел поговорить о другом – скажите, вы знаете о предстоящем конкурсе на новую гусеничную платформу для княжеской дружины?
– Спросите лучше, кто об этом не знает, – хмыкнул я. – А я всё же машиностроитель, хоть и новичок в вашей компании.
– Вы собираетесь участвовать?
– Собираюсь, – утвердительно кивнул я.
Да, теперь уже собираюсь. На днях от князя мне настоятельно посоветовали подать заявку на этот конкурс. Я так удивился, что до меня не сразу дошёл смысл такого поразительного поворота. Зато когда я немного подумал, идея оказалась простой и очевидной – мою заявку демонстративно провалят, и таким образом князь покажет всем, что я вовсе не его любимчик, а просто один из многих, которому немного повезло, но дальше так везти уже не будет. В общем-то, это и в моих интересах – завистники мне ни к чему, их и так уже образовалось слишком много.