За пределом (том 3)
Шрифт:
— Особенно? — усмехнулся я.
— Ты завалил как нехуй делать семнадцать человек. Я хочу, чтоб её парень, да и может будущий ёбырь был из нормальных, не таких, как мы, Том. Мы крутые, с силой, отвечающие за слова и правильные, но я не настолько дебил, чтоб не отличать чёрное от белого. Я не хочу, чтоб у неё вся жизнь вертелась вокруг того, что здесь происходит.
— Иначе говоря, хочешь вывести в свет из такой жизни при помощи мужа, — подытожил я.
— Ты правильно понял. Лучше и не скажешь.
— А сам?
Пуля усмехнулся. С какой-то горечью.
— Знаешь, я благодарен Бурому, он дал нам
— Не веришь, что доживёшь до старости? — сел я напротив.
— Надеюсь, — он отхлебнул ещё раз. — Но правда в том, что это пятьдесят на пятьдесят. Нас уже однажды едва не убило бомбой, как и тебя. К тому же, как мне сказали, у тебя самого дырки в плече и животе. Веришь, что доживёшь до внуков?
— Верю, что переживу сегодняшний день, — ответил я спокойно.
— Я не хочу рисковать Дусей. Лучше отправить её подальше. Нахуй ей не сдалась эта рулетка. Потому я не хочу, чтоб у неё здесь был якорь, к которому она будет возвращаться. Никакой связи с этим дерьмом.
— Я понял. Прости, что поднял вопрос. Теперь буду намного осторожнее с ней и вообще в разговорах с Дусей. Но разве не лучше сразу свернуть всё и свалить? Даже сейчас, перед тем как всё начнётся?
— Нет.
— Но у вас есть деньги.
— Дело не в деньгах, — покачал он головой. — Я так не смогу, да и Дуся упрётся и её потом не сдвинешь. И я её понимаю: всё-таки Бурый побеспокоился о нас в своё время, и отплатить тем, что мы просто свалили, кинув его, ну такое себе, сам понимаешь.
— Но вы можете и не пережить этого.
— Постараемся. Это называется верность, Том. Верность тому, кто однажды очень сильно помог тебе. Или хотя бы вернуть долг за всё, что он сделал. Я не хочу подвергать Дусю опасности, но и кинуть в такой момент Бурого не могу. И она не сможет. Отплатим должок со своей стороны и уже тогда будем решать.
— Это будет самая настоящая бойня.
— Что ж… посмотрим, — пожал Рома плечами. — Мы просто не сможем поступить иначе. Да, мы убийцы и наркобарыги, но блять, нам не чуждо человеческое. Это лишь работа.
В этот момент в комнату вошли, сладко позёвывая, Саки с Эйко и Дуся.
— Кому-то пора менять памперсы и кушать, — пробормотала сонно Саки, направившись к холодильнику. — Дусь, пожалуйста, подогреешь покушать нам?
— Ага-а-а… — зевнула она.
Начался новый день. Засуетилась моя квартира, наполняясь жизнью, разговорами и смехом. Вот уже через полчаса мы завтракали вместе, переговариваясь, обсуждая последние новости и не вспоминая, что у нас есть за спиной.
И глядя на них, я понимаю, что все мы когда-то были чьими-то невинными цветками жизни, у которых было великое будущее, беззаботными и не знающими горя. Но оказавшись однажды в дерьме из-за случая, мы вынуждены были стать либо убийцами, либо жертвами — здесь не существует середины. И вот мы уже те, кем нас никто до этого не видел, сохранившие в себе тот маленький кусочек прошлой жизни, который иногда проглядывался на свет.
Я хотел бы, чтоб подобные им никогда с этим не сталкивались. Чтоб никогда таким, как Бурый, не пришлось им помогать. И чтоб у таких, как Бурый, не
Поздно просить прощения, остаётся лишь жить дальше. Кто-то будет жить с радостью, гордясь собой, своими «достижениями», не замечая ничего вокруг: ни того, как изменились другие, ни того, как изменились они сами. А кто-то будет всё понимать и идти дальше, потому что уже не может остановиться. Потому что мы уже не сможем отказаться, стали такими, какие есть, и этого уже не изменить ничем и никем.
Мы смеялись и разговаривали, будто ничего не происходило, будто всё было так, как должно быть — молодые радуются своей молодости, не боясь о будущем. Внутри каждого из нас из-под твёрдой корки, наращённой за это время, пробивались те самые лепестки цветов, которые спрячутся, стоит нам покинуть эту квартиру.
Потому, когда они уходили один за другим, я чувствовал тоску.
Меня целовали в щёку, обнимали, хлопали по спине и поздравляли на прощание, а я улыбался в ответ, кивал головой и благодарил. Честно, от всей души, искренне, насколько только мог, после чего закрыл дверь и ощутил… пустоту.
Я скучал по нормальной жизни, по нормальным людям и нормальному общению, где не надо выбирать. Естественно, уже привык держать себя в руках, хладнокровно делать дело, не оглядываясь по сторонам. Не думать, быть уверенным в собственных решениях и отстаивать их как прописную истину. Но это так и не избавило меня от сомнений, которые иногда обрушивались на голову и задавали один простой вопрос:
Ты уверен?
— Ладно, звоню, — вздохнул я, набирая номер телефона того, кто купит у нас товар. — Как девчонка выглядела?
— Ну… там скорее уже женщина была, — ответил Джек. — Как и все бабочки выглядела.
— То есть солдат, кто-то из такого ранга.
— Ну типа да. Я предложил, она сказала, что сначала спросит. Позвонила, поговорила, потом сказала звонить на этот вот.
Мы стояли на улице, недалеко от центра Нижнего города, отойдя от дома подальше. У меня ещё будет время потом доехать до школы, занятия в которой начинались заметно позже из-за первого сентября. Если номер будут отслеживать, что вряд ли — номера чистые, за них вряд ли кто-то хватится сразу, то они всё равно ни к чему не выйдут. К тому же, для прослушивания нужно было разрешение. В нашем мире, естественно, этим могли и не заморачиваться некоторые личности, однако не когда речь шла о преступлении и официальном расследовании. Иначе говоря, им надо было бы получить разрешение на прослушивание совершенно нового номера, будучи уже уверенными, что мы будем звонить с него по поводу продажи наркотиков.
— Ясно, — кивнул я.
На другой стороне трубки послушались гудки.
Первый… второй… третий… че…
— Алло-алло, Ишкуина о-о-очень внимательно вас слушает, — раздался игривый голос на другом конце номера.
В какое-то мгновение меня посетила мысль, что нас просто разыгрывают, настолько голос не соответствовал тому, что я предполагал услышать.
— Эй, вы там уснули или дрочите на мой голос? — позвала она грубо, но я отчётливо слышал в нём смех. Девица на другом конце трубки явно прикалывалась.