За пределом. Том 2

Кири Кирико

Были и другие вещи, о которых я слышал, но с которыми сталкиваться не приходилось — рэкет и продажа наркотиков. Одним промышляли в туалетах, и пусть я не знал, что там можно достать, но вряд ли что-то тяжёлое. Скорее всего грибы или траву максимум.

Про рэкет… я лишь краем уха слышал, что с части учеников, а иногда и со всего класса, если это младшие, трясли деньги. В буквальном смысле слова взымали за пользование туалетом или же собирали как дань. Как я понял, некоторые из учащихся были привязаны к своим кураторам, которые собирали деньги с определённого круга лиц. Так при мне один из «крутых» парней забирал деньги у вполне добровольно отдающего

ученика. Меня это… пока обходило стороной. Да и правда была в том, что денег у меня не было. Не было от слова совсем, ведь я даже не мог позволить себе съездить на автобусе, который здесь ходил. Это был тот момент, когда даже цент становится значительными деньгами.

Но я не отчаивался, ведь, в конце концов, у меня была хоть какая-то работа, которой хватало на жизнь. А ещё цель, которую найти было очень нелегко.

Вернее, цель найти было легко — нелегко было сделать так, чтоб я начал к ней стремиться. Побороть желание свести счёты с жизнью и чувство, которое давило, заставляло меня не видеть будущего. Другими словами, было очень сложно заставить себя просто жить дальше, отвернувшись от прошлого, а не забиться в угол и сдохнуть.

Но я смог. Просто жил дальше через силу, действовал, не давая себе даже думать о случившемся и теребить старые раны. Убеждал, что тот человек умер, и теперь есть новый человек, которому до прошлого нет дела. И чтоб подкрепить свои слова, я сначала искал работу. Потом искал, где жить, потом работал до упаду, чтоб даже мыслей не было об этом.

Первое время работать вместе с моим желанием сдохнуть было очень тяжело — я выматывался как физически, так и морально. Однако потом это потихоньку стало сходить на нет. Всё меньше и меньше грусти и тоски в душе, всё меньше и меньше мыслей об этом. Как и любая боль, будь то похороны близких людей или же расставание с любимыми, моя боль начала притупляться. Я мог бы написать эссе на тему «Как мне было плохо», но не буду этого делать. И так ясно, что мне пришлось пережить.

Вместо душевной боли в итоге на первое место вышла цель — поступить в университет. Моя заветная мечта, ставшая маяком в тёмной бухте, указывающая путь. Хотел ли я этого реально? Плевать, главное, что я знал, куда двигаться, и не позволял себе грустить. Как поступлю, сделаю себе новую цель, к которой буду стремиться и ради которой буду жить. А пока университет был в приоритете. А для этого надо было накопить денег, закончить школу и сделать документы.

Да… новая цель заставляла меня двигаться дальше. И пусть иногда на меня накатывали волны депрессии, однако они уже не могли сравниться с тем, что было в начале.

— Итак, раз у вас нет никаких вопросов, можете быть свободны, — захлопнула она журнал и, напоследок окинув нас взглядом, вышла из класса.

Все дружно зашумели, засуетились, начали собираться. Кто-то уже сбивался в кучки, кто-то, подобно мне, играл в одиночку, не сильно стремясь присоединяться к кому-нибудь.

Девчонки, местная элита из чирлидерш и просто девушек, не обделённых лицом, весело шумели, тарахтя на весь класс, куда или к кому пойти.

— Меня Милк звал к себе, у него сегодня пати и там будет Розг, — толкнула одна другую несильно. Тебе же он нравится?

— Да, но…

— Он только что расстался со своей девушкой. Давай, это твой шанс!

— Да, верно! — поддержала подругу другая девушка. — Давай, Нэнси, идём! Всё лучше, чем в кафешке сидеть!

Буквально за моей спиной уже тарахтели «крутые парни», состоящие из гопников разных сортов, часть из которых уже успели пометить себя татуировками.

—

Я жарил её так, что она визжала на всю квартиру, — хвастался один из них с безразличным видом. — Сегодня пойду уже к Кате.

— Это которая Сизого?

— Да… — отмахнулся он.

— Он же тебя убьёт за это.

— Да я ему ебало порву, если рыпнется. Давно руки чешутся…

Бла-бла-бла…

Стараясь не касаться никого, я покинул класс. От разговоров крутых людей, чьи интересы дальше потрахаться и набухаться не уходили, мне становилось тошно. Конечно, у каждого свои интересы, но понтоваться тем, сколько раз ты обблевался, и делать целым достижением в жизни то, что ты смог с кем-то переспать — такой себе уровень.

Попав в коридор, я уверенным шагом направился к выходу. В коридоре вдоль стен или около торговых автоматов кучковались, общались и спорили ученики, больше похожие на только что вышедших из мест не столь отдалённых. Краем уха я слышал общие темы их разговоров — кто к кому сегодня пойдёт бухать, кто с кем на свидание или обсуждение нового сериала или игры.

Все они больше походили на подростков, которые очень сильно хотят быть похожими на взрослых. Нарочито громко матерящиеся и строящие из себя плюющих на всё парни и чересчур громко хихикающие и хвастающиеся перекрашенные девушки. Возможно, просто я здесь не в теме, так как для меня нормой были несколько иные ценности. Хотя понять причину такого поведения я всё же мог — это демонстрация себя и своей силы, чтоб отпугнуть возможных обидчиков.

Пройдя по грязным коридорам школы около шкафчиков учеников, часть из которых были сломаны, я спустился по лестнице на первый этаж. Здесь людей было ещё больше, образовывалась целая живая очередь на выход, так как там дежурили охранники с рамками металлодетекторов. Не стоит забывать, где я нахожусь, потому такие меры предосторожности были весьма кстати… для школы. По периметру школы тоже стояли камеры, чтоб любители таскать всё запрещённое не попытались протащить это через окна. А вот в самой школе камер я как-то не наблюдал — то ли все сломали, то ли их просто не ставили.

Вместе с живым потоком я направился к выходу на улицу, а как выбрался, уже в более разряженном потоке двинулся к выходу с школьной территории.

Сама школа была окружена невысоким кирпичным забором около метра восемьдесяти. Это было скорее символически, так как на моих глазах некоторые перемахивали через него без особых проблем. Да чего уж, даже я бы смог через него теперь перемахнуть со своим-то весом.

Покинув территорию школы, я тут же свернул налево по направлению к работе. Нормальной работе, а не той, которой я когда-то занимался. А работал я теперь посудомойкой и поломойкой в одном захудалом ресторанчике, если так можно было назвать ту забегаловку.

Выбор на него пал неспроста. Ведь я работал на кухне, и пусть даже какие-то просроченные продукты, но мне иногда да доставались. А ещё обед за счёт заведения, что облегчало моё финансовое бремя. Конечно, мне пришлось немного походить, чтоб найти себе место с моим-то лицом, но оно того стоило, действительно стоило. Именно благодаря этой работе я не помер с голода.

Восемь дней без еды — это было очень сильно. В обычной ситуации, как я читал, человек сбрасывает около десяти кило, однако я постоянно двигался и сжигал едва ли не в два раза больше, чем положено. И теперь я меньше всего походил на себя прежнего — толстячка с видом домашнего ребёнка, любящего книги. И пусть мои увлечения никуда не делись, узнать меня было теперь сложно.