За пригоршню баксов

Гриньков Владимир Васильевич

– Пора бы уже!

– Посигналь, – попросил Китайгородцев, хотя сомнения в его душе уже поселились.

Марецкий не поспешил выйти из леса и на призывный сигнал.

Китайгородцев, чертыхаясь, продрался через густой кустарник. Марецкого не было. Едва приметный след вел от дороги в глубь леса. Китайгородцев пошел по этому следу, ориентируясь по примятой траве, но, пройдя метров триста, остановился. Тихо было в лесу. Только бродил где-то над головой, цепляясь за верхушки деревьев, ветер. Китайгородцев развернулся и пошел обратно к машине.

– Что там? – спросил у него встревоженный Потапов.

– Он ушел.

– Куда?

– Не «куда», а «откуда». Он от нас ушел, – сказал Китайгородцев. – Все-таки знал он этого типа, которого я застрелил. Этого

«чипсового бизнесмена».

* * *

У Хамзы было лицо человека, в дом которого привезли покойника. Когда Китайгородцев вошел в кабинет, он молча пожал ему руку. Про Костюкова он знал. И про Марецкого. И своим красноречивым взглядом будто спрашивал, каких неприятностей ему сегодня еще ждать.

– Мне звонили из Петрозаводска, – сказал Хамза. – Интересовались твоей персоной.

– Вообще-то я там никогда не был.

– Ошибаешься. Твой труп сейчас лежит на заброшенной базе отдыха километрах в пятнадцати от Петрозаводска, и местные сыщики устанавливают обстоятельства совершенного убийства. А еще у них в руках оказался Марецкий. К счастью, живой и невредимый. Правда, сам он утверждает, что на самом деле его фамилия Юшкин. На Марецкого он, судя по описанию, нисколько не похож. Его там вроде бы держали в заложниках, а потом пытались убить. Они приехали на машине с московскими номерами…

– Это был старенький «Форд», – подключился Китайгородцев, – тех людей было двое и чуть позже они появились в том мотеле, где жили мы. Правильно?

– Совпадает, – кивнул Хамза. – А почему?

– Потому что они этого лже-Марецкого под Петрозаводском не убили. У них ведь там что-то сорвалось?

– Да. Сбежал он от них.

– Вот они и помчались настоящего Марецкого убивать. Он с ними заодно был. В этом-то все дело.

– Марецкий с ними заодно?

– У меня никак не идет из головы та странная история с фальшивым генеалогическим древом рода Тишковых – Марецких. Там ошибка была. Помните? Составители схемы записали в наследники рода и Игоря Марецкого, и его сестру. А такого быть не могло по определению. У них разные отцы, и получается, что составитель схемы, не зная этой детали, попросту ошибся. Это мы решили – что ошибся. Потому что такое объяснение первым и приходит в голову. Но теперь-то понятно, что человек, задумавший эту историю с фальшивой родословной, как раз был в курсе всех подробностей. И он прекрасно знал, что эти два имени – Игорь и Инна – нельзя ставить рядом на генеалогической схеме. Сознательная ошибка.

– Для чего?

– Это алиби. Практически стопроцентное. Все будут искать человека, который не знал этой важной подробности. Не знал, что Игорь и Инна – не родные по отцу. Мы ведь тоже на этот трюк купились. Он все просчитал. Он обезопасил себя на все сто. Он заранее сделал себе алиби.

– Марецкий?

– Да. Мы думали, что он фальшивую родословную использует только для того, чтобы в истории с немкой подстраховаться. Ему подсунули фальшивку, и он ухватился за нее, чтобы жениться на принцессе. И он бы женился на ней в конце концов. Но на самом деле эта немка ему не нужна. Ему нужна свадьба. За границей, в Германии. Где Инна Марецкая будет без охраны и без любовника своего всемогущего. Это не какие-то неизвестные злоумышленники задумали Инну Марецкую умыкнуть. Это братец ее непутевый замыслил. Если эту версию принять, тогда многое сразу же встает на свои места. Именно Марецкий и есть ключ ко всей этой истории. Неспроста его попытались убить. Он в этом деле – центральная фигура. Все замыкается на нем. Сейчас бы надо связаться с Евдокимовым…

– Кто такой Евдокимов?

У Хамзы, когда он это спрашивал, был такой вид, будто еще немного – и он поморщится, как от зубной боли.

– Это человек, который отвечает за охрану Инны Марецкой, – напомнил Китайгородцев. – С ним надо связаться и проинформировать о наших подозрениях в отношении Игоря Марецкого. Предупредить, что Инна находится в опасности все то время, пока ее братец бегает по просторам нашей родины.

* * *

Игорь Александрович Марецкий бегал по просторам

родины совсем недолго. В конце июня он появился в одной из деревень Калужской области, где снял комнату у местной жительницы и прожил там несколько дней. Позже хозяйка вспоминала, что постоялец почти не выходил из своей комнаты, в разговоры не вступал, о себе ничего не рассказывал, но женщина призналась, что все же с первых дней заподозрила о неприятностях, которые явно присутствовали в жизни ее постояльца. Какие именно, она определить не могла, потому что жилец был человеком из другого мира: городской, собой видный, образованный и, судя по всему, зажиточный. А у таких людей, как ей казалось, и несчастья какие-то особенные. Хозяйка готовила своему постояльцу обеды. Еда была крайне простая, но ничего другого она предложить ему не могла, а жилец не роптал, хотя большую часть еды все-таки оставлял – непривычны ему были пустые щи и прошлогодняя картошка без сливочного масла. Как-то раз он спросил у хозяйки про спиртное. Из спиртного был только самогон, ничего другого тут не держали. Он попросил продать ему пол-литра. Пил он в одиночестве, и закончилось все тем, что его стошнило прямо в комнате, и он, пьяный, долго вытирал следы приключившегося с ним недоразумения стареньким половиком, отгоняя прочь прибежавшую хозяйку и ругаясь нехорошими словами. Наутро он, будучи мрачнее обычного, коротко извинился, сказал, что это с ним с непривычки, а вечером снова попросил самогона. Хозяйка, памятуя о вчерашнем, особой радости от его просьбы не испытала, но отказать не посмела и весь вечер сидела на своей половине, вздыхая печально и прислушиваясь к звукам, издаваемым ее постояльцем. Производимый им шум подсказывал женщине, что количество самогона в бутылке все уменьшается и уменьшается и уже можно ожидать повторения вчерашних событий. Она расстроилась, как расстраивается любая женщина рядом со стремительно напивающимся мужчиной, и на всякий случай сходила в летнюю кухню, принесла тряпку, которая вот-вот могла бы ей понадобиться, как вдруг за дверью послышался грохот опрокидываемой мебели. Со стоном «Да что же вы такое делаете!» хозяйка ворвалась в комнату, да так и застыла на пороге. Ее постоялец раскачивался в небрежно сделанной из простыни петле и показывал женщине вывалившийся язык. Она закричала и бросилась вон. Утром приехала милиция. По найденным в вещах документам установили личность самоубийцы. Марецкий Игорь Александрович.

* * *

Вернувшегося из командировки Китайгородцева поджидало письмо. Короткий текст. «Пожалуйста, позвоните мне при первой возможности. Инна Марецкая». Уже был сентябрь месяц. Не то что все забылось, но как-то отодвинулось и утратило резкость очертаний – слишком много событий с тех пор произошло, и вот письмо – как напоминание.

Китайгородцев позвонил. Марецкая хотела встретиться с ним. По телефону она не стала ничего обсуждать. Договорились, что Китайгородцев вечером приедет в ее магазин на Кутузовский.

За время, которое они не виделись, Марецкая сильно изменилась. Что-то старушечье появилось в ее облике. Нет, руки по-прежнему ухожены и красивы, лицо без морщин и нет даже намека на седину, но это была не молодость, а моложавость, та фальшивая красота, что присуща престарелым американкам, над которыми из года в год колдуют хирурги-косметологи. Китайгородцев даже не сразу догадался, что же ее выдает. Потом понял – глаза. Обладающие таким взглядом люди не живут, а доживают век. У них уже все позади – и жизнь, и чувства, и потери. Так смотрит только старость.

– Спасибо, что согласились встретиться, – сказала Марецкая.

Китайгородцев неопределенно пожал плечами в ответ – какие, мол, пустяки.

– Я долго не могла вас разыскать.

– Длительная командировка.

Марецкая вытянула из пачки сигарету. Сигарета в ее руке дрожала. Китайгородцев отвел глаза.

– Вы были рядом с Игорем все последние дни. Все то время, пока он не исчез. Я хочу, чтобы вы мне все рассказали. Как там было… Что происходило…

– Вам наверняка рассказывали, – осторожно сказал Китайгородцев. – Следователь, который вел дело…