За пригоршню чар
Шрифт:
Ты цела? — спросил он. Я кивнула, не поднимая глаз выше его коленок, так что ему пришлось присесть. Коленки у него были красивые. — Точно? — переспросил он.
Я помотала головой.
Он вздохнул. Я сидела, не шевелясь, и пыталась собраться с мыслями. Я практикую демонскую магию. Я — адепт черных искусств. Я не хочу! Не хочу!
Я подняла голову и с облегчением увидела у него на лице только заботу и тревогу, не отвращение. Подтянув колени к груди, я обхватила их руками и попыталась успокоить дыхание. Рука Дженкса так и лежала
— Спасибо, — сказала я, собираясь с силами встать. — Все уже прошло, вроде. Здорово меня приложило.
Зеленые глаза обеспокоенно прищурились.
— Дисбаланс?
Обалдело на него глянув, я решила, что, наверное, он слышал той ночью объяснения Кери.
— Ага.
Он встал и подал мне руку.
— А я ничего не почувствовал, когда стал большим.
Сердце у меня сжалось; я вытащила руку из его теплой ладони, едва поднялась на ноги.
— Может, почувствуешь еще, когда я обратное заклинание произнесу, — соврала я.
У Дженкса губы стали тонкими от гнева.
Тебе было так же худо, когда ты превратилась в волка. Я же сказал, что возьму пятно на себя!
Я не знаю, как его на тебя сбросить, — угрюмо сказала я. — А и знала бы, не сбросила.
Так нечестно, Рэйчея! — повысил он голос.
Заткнись нафиг и скажи спасибо, — посоветовала я, припомнив, как он то же самое мне сказал, когда согласился стать большим — чтобы меня не покусали злобные вампиры.
Спасибо, — отозвался он, точно поняв, что я имею в виду. Мы все время друг друга выручаем. Считать, кто чью задницу чаще спасает — пустая трата времени.
Я в расстройстве проковыляла к столу, думая, что круги и потухшие — все, кроме серой, — свечи очень напоминают аранжировку на подзеркальнике несовершеннолетней ведьмы. Успокаиваясь, я сняла погасшие свечки, завернула каждую в белую, черную и золотую бумагу соответственно, стянула резинкой и бросила в сумку. Та коробочка из-под магнитного мела как раз для свечек подошла бы.
Пока Дженкс изображал живой интерес к своим рачкам, я положила связанную узлом прядь на блюдце и поднесла к ней серую свечу. Кольцо волос вспыхнуло, свернулось еще туже и истлело. Испытывая облегчение, я задула свечу и протиснулась мимо Дженкса смыть пепел в раковину. Очень хотелось как можно быстрей избавиться от улик.
— Прости, что разбудила, — сказала я. Зачерпнув соли, я стерла ею со стола написанный кровью символ.
Дженкс оторвался от банки с артемиями, глянул тревожно.
— А ты знаешь, что у тебя просто жуткий вид, когда ты занимаешься лей-линейной магией?
Меня кольнуло страхом.
— Это как — жуткий? — спросила я, ощущая тяжесть демонских меток на запястье и на ступне.
Потупившись, Дженкс пожал плечами.
— Старше кажешься, и как будто усталой. Словно столько раз все делала, что потеряла всякий интерес. Такое чувство, будто у тебя есть другая аура, и она берет верх, когда ты занимаешься лей-линейщиной.
Уголки губ у меня поползли книзу; я пошла помыть руки,
— Другая аура? — Невероятно. Может, это потому, что я сама себе фамилиаром служу?
Он кивнул.
Пикси воспринимают ауры. Ты свою здорово повредила последним проклятием. — Дженкс вздохнул. — Ненавижу Ника. Ты помогаешь ему во вред себе, а ему хоть бы хны. Он тебя предал. Рэйч, если он еще раз тебя…
Дженкс, я… — Я положила руку ему на плечо, и на этот раз он не отдернулся. — Если я хочу выпутаться, мне надо это сделать. Это для меня нужно, не для него.
Дженкс отстранился и оглядел пустую комнату.
— Ну да, понимаю.
Мне неловко стало, когда он подошел к столу и вытаращился на остатки аранжировки.
— Это было настоящее проклятие? — спросил он, ничего не трогая.
Шагнув, я взяла тотем — он казался тяжелей чем был, хоть я и знала, что это только иллюзия.
— Маталине он понравится, — сказала я, протягивая вещицу Дженксу. — Спасибо, что одолжил. Больше он мне не нужен.
Дженкс сделал большие глаза.
Ты хочешь, чтобы настоящая штука осталась у меня?
Он попытается его украсть, — объяснила я, думая, как глупо было с моей стороны посвятить Ника в подробности. — Если настоящий будет у тебя, ему достанется подделка.
С горьким чувством я взвесила на ладони старую статую. Она казалась совершенно мертвой, будто пластмасса.
— А эту я с собой возьму, вместе с волком.
Я положила статуэтку в сумку.
Открылась входная дверь» на незастеленные постели упал свет. Дженкс плавно повернулся к двери, а я вздрогнула. Вошел Ник, грязный, воняющий маслом. На плече у него сидел Джакс, тут же его покинувший ради своих новых домашних животных.
Я провела по столу рукой, смела соляные круги в ладонь и выбросила соль в раковину. Наверное, в помещении воняло горелыми свечами, жженым волосом и янтарем — не знаю только, насколько сильно.
В соседней комнате что-то громыхнуло, появилась растрепанная Айви в банном халате, ссутулившись, будто мостовой тролль. Нарычав на Ника за шум, она прошаркала, хромая и прикрывая глаза рукой, мимо меня и Дженкса и скрылась в ванной. Мгновенно включился душ, из-под двери повалил пар и свежо запахло апельсинами. Мне не хотелось знать, чем она ночью занималась, что сегодня хромает. Вот просто не хотелось.
С чувством вины и усталости я села на край стола. Джакс нашел банку с кормом для рачков, но Дженкс успел его остановить, объясняя, что кормить их еще рано, потому что они еще не вывелись из яиц. Джакс демонстративно ткнул пальцем в двух первых, и окрестил их Джин и Джен. Маленький пикси начал светиться, рачки поплыли на свет, и с Джаксом от счастья чуть припадок не сделался. Я не сдержала улыбки. А когда с той же улыбкой повернулась, за спиной у меня в смущенном ожидании стоял Ник. Моя улыбка погасла, он стиснул зубы.