За пригоршню гильз

Глушков Роман Анатольевич

– Точно, мужик, – подтвердил Портос. – Только учти: там, где больше платят, там выше и риск.

– Ну, риск – это как бы в порядке вещей, – пожал плечами Рында. И осторожно попытался перейти к сути дела: – И кто тут у вас самый серьезный наниматель? Такой, у которого самые высокие ставки?

– Есть долговременный контракт на оборону одного берега от тварей. Люди нужны постоянно – большая текучка кадров. Слабаки там или быстро сбегают, или тупо не выживают, хотя за длинным юанем сначала рвутся все кому не лень. Но ты-то не слабак и знаешь толк в подобной войне. Так что,

если выдержишь в тамошних краях, можешь в итоге неплохо озолотиться.

– Оборона берега? – переспросил Остап. – А что на том берегу такого ценного, раз его надо оборонять? Здесь же повсюду одна пустыня да камни.

– А тебе не все ли равно? Главное, что платят юанями, и платят хорошо. Вдобавок бесплатно выдают хавчик и патроны. И – три дня увольнительных раз в месяц. Этого времени вам с корешем хватит, чтобы съездить во Фредонию и хорошенько оттянуться. В остальное время тоже не каждый день стрелять придется. А может, и не каждую неделю. Но зато когда придется, тут уж, не буду греха таить, мало не покажется. Место там для тварей козырное – очень удобное для подъема на плато. Так-то склоны каньона везде слишком круты и постоянно обваливаются, потому что их подмывает вода. Вот твари и хотят выжить людей с того берега, так как он для них важен.

– Очень интересно. А что с другими контрактами?

– Остальная работа – здесь, во Фредонии, и севернее – в Юте. Но за это, как я сказал, башляют меньше, потому что риск ниже.

– Ладно, мне все ясно… – Рында немного поразмыслил и решил, что прочие контракты вряд ли имеют отношение к Ши Хэ, скрывающемуся, по всем признакам, где-то близ Гранд-Каньона. После чего спросил: – А как мы попадем на тот берег?

– Послезавтра из Фредонии туда пойдет машина со жратвой и еще кое-каким грузом. На ней и доедете. Там, на месте, отыщете человека по прозвищу Фэйгоу. Он растолкует вам, что почем. Потом отдадите ему по половине своего заработка за первый месяц – это будет ваша оплата мне за посредничество. Устраивает?

– Все по-честному, – кивнул Остап. Впрочем, он мог бы согласиться отдать и весь свой первый заработок этому Фэйгоу, поскольку все равно не собирался наниматься туда на службу. – А как регулярно нам будут платить: каждую неделю или раз в месяц?

Портос не успел ответить, потому что в дверь парилки деликатно постучали.

– Чего там еще? – громко спросил он.

– Прошу прощения за беспокойство, но вас – к телефону, – послышался из-за двери голос банщика.

– Иду! – недовольно буркнул толстяк. И, с кряхтением поднявшись с полка, удалился.

Судя по тому, что Портос не уточнил имени звонившего, он знал или догадывался, кто это. А судя по поспешности, с какой Портос вышел, звонивший, должно быть, являлся шишкой поважнее его. Не исключено, что даже его непосредственным боссом.

– Как вообще здесь житуха? Небось, лучше, чем за океаном? – спросил Рында у оставшихся прихвостней толстяка. Не только затем, чтобы не казаться невежливым, но и с целью вытянуть из них еще какую-нибудь полезную информацию.

– Базара нет! Житуха зашибись! – сверкнув золотой фиксой, ответил тот из них, что был помельче, пошустрее и, вероятно, поразговорчивее. –

А за океаном ловить давно нечего – весь смак нынче здесь.

– Китаезы сильно прессуют?

– Да не, все пучком. Портос же сказал: у нас с ними все четко по понятиям. Бывают, конечно, иногда мелкие терки и непонятки – куда без них? Но все разруливаем без крови – гешефты ведь общие и все такое.

Остап хотел порасспросить его о чем-нибудь еще, но тут дверь парилки снова открылась – на сей раз без стука, – и заглянувший в нее Портос вызвал своих мордоворотов наружу:

– Чипок, Фикса! А ну айда сюда живо! Тут это… дельце срочное нарисовалось!

Татуированные собеседники Рынды последовали за боссом, и капитан остался в парной один.

Было неясно, вернется ли Портос в баню, хотя Остап был не прочь потолковать с ним еще, благо он оказался весьма словоохотлив. По идее, если срочное дело утрясется быстро, Портос снова будет здесь, ведь он парится по часу или дольше, а сегодня он проторчал в парилке от силы десять минут. Столько же, сколько и Рында. Который, немного подумав, решил досидеть выкупленное им время до конца. Это и общему делу, вероятно, пойдет на пользу, и ему самому. Что ни говори, а баню он тоже любил и еще даже не опробовал здешний березовый веник.

«Работодатели» отправились по делам, но после их ухода в баню пришел еще кто-то. За стеной, в мойке, слышались чьи-то шаги и негромкие разговоры. Поначалу это не насторожило капитана – мало ли кто еще явился в «Иронию судьбы» отведать ее хваленого пара и веников? Однако чем дальше, тем больше эти звуки казались Рынде подозрительными. Потому что всяк пришедший в баню перво-наперво бежит в парилку, а эти люди сюда почему-то не торопились. А во-вторых, слишком уж громко они топали. Не так, как положено топать по деревянному полу босыми ногами или ногами, обутыми в банные тапочки. Эта была поступь армейских ботинок, и не одной пары. А поскольку иных звуков, вроде шума воды или бренчания тазов, тоже не слышалось, цель прихода этих странных посетителей вызывала немало сомнений…

…Или же не вызывала сомнений вовсе – смотря с какой стороны на это взглянуть.

Рында выругался полушепотом и взвесил в руке деревянный ковшик, которым он плескал воду на каменку. Затем поморщился – хреновое оружие. Ковшик был легким и по большей части декоративным. Такой развалится от одного удара по голове, причем эта голова еще и не получит вреда. Ну, кроме синяка или шишки, только такой смешной урон вряд ли остановит вероятного противника Рынды. Который своим кулакам и тем доверял больше, чем этой сувенирной деревяшке.

И все же он не рискнул выходить из парилки без оружия. Подцепив ковшиком один из раскаленных камней, он окунул тот в таз с водой. После чего дождался, когда вода прекратит бурлить, а булыжник достаточно охладится, и переложил его в полотенце. Которым он затем обернул камень и соорудил хоть и забавный на вид, но весьма убойный кистень. Сам Остап, правда, сняв полотенце, остался в чем мать родила, но это его не смущало. Пусть лучше он предстанет перед врагом голым, но с кистенем, чем в более приличном виде, но с пустыми руками.