За пять веков до Соломона
Шрифт:
— Вот рассуди нас, сын мой, — сказал Сети, широко улыбаясь. — Шестой месяц стоит войско египетское под нубийской крепостью и никак взять ее не может. Везир утверждает, что Боги победы нам послать не желают. А я не верю тому — пять лет уже Нил широко разливается, богатый урожай принося. Забыли люди про голод и страшные болезни. В других ратных походах всегда победа армии Египетской дарована. Видно, любы Богам и жертвы щедрые, и подношения роскошные, и святилища новые великолепные! Один храм Ипет-Сут, что вскоре стройными колоннами воссияет, сколько славы Амону, верховному богу Египетскому, принесет. Вот я и говорю, что неудача в войне нубийской не немилостью Богов вызвана, но бездарными действиями нерешительных полководцев.
Моисей, недолюбливавший Везира за строгость и вечную скучность, поспешил согласиться с фараоном:
— Полагаю, отче, ты — прав касательно милости Богов. Каждым днем Египет краше становится под их и твоим высоким покровительством. И победить на войне Боги нам помогут, если умелого военачальника во главе войска поставить.
Везир посмотрел неодобрительно, но не стал царской воле перечить:
— Только где взять умелого предводителя? — и добавил с невозмутимым видом. — Разве только ты, Моисей, войско возглавишь и знатную победу принесешь.
Улыбнулся Моисей скрытой шутке, но Сети вдруг посерьезнел.
— А что, дельную мысль предлагаешь, — величаво молвил фараон. — Моисей — муж уже взрослый, наукам да делу ратному обученный. Пора и опыт получать самостоятельный. Так и порешим — завтра же пошлем войсками командовать.
Моисей встревожился не на шутку: какая война? А как же любимая Мариам? Сколько идет уже осада там? Шесть месяцев? Полную половину целого года? Нет, так долго в разлуке с возлюбленной девушкой он никак провести не может!
Но надеялся еще, что все посмеются шутке и нежданная напасть сама пройдет:
— Но, отче, я никогда в настоящем бою не был. Да у тебя и других полководцев достаточно!
Сети, однако, уже на деловой тон перешел, веселость прочь отложив:
— Сам говоришь, что умелого предводителя нет там. Вот и покажешь, чему научили тебя за долгие годы учителя школьные, писцы мудрые да жрецы знатные.
— Но я совсем по-другому сезон Шему провести хотел. Думал дозволения твоего просить, чтобы жениться на девушке любимой!
— Жениться? Так вот ты где целыми днями пропадаешь! А что, и правда пришла пора степениться тебе. Как вернешься со славной победой, так сразу свадьбу и сыграем!..
Моисей пристально смотрел на неприятельское войско, вышедшее из крепостных ворот, навстречу египетским полкам.
Очень страшным было то зрелище: сотни и тысячи темных, блестящих тел, украшенных разноцветными полосами и прикрытых ярко расписанными щитами. Вражеские воины издавали ужасающий шум, помогая стуком деревянных копий по кожаным щитам. Нубийская армия катилась вперед, словно черное племя огромных жуков-скарабеев.
Дрогнули египетские ряды, разнесся по ним возмущенный ропот. Манитон — один из старых командиров, не отводя глаз от вражеских полчищ, подошел к Моисею поделиться горькими мыслями:
— Как бы беде не быть, повелитель. Волнуется войско, что не устоять нам против нубийцев без боевых колесниц. Говаривают, что зазря велели вы их назад отослать, совета опытных начальников не слушая.
Моисей повернулся резко:
— Боитесь? Не верите в мощь оружия нашего? Или думаете, что Боги от нас отвернулись? Ты вместо того, чтобы слухи трусливые разносить, лучше сюда посмотри.
И Моисей указал, что его зоркий глаз (долгие занятия военным делом при царском дворе сказались) за внешним великолепием неприятельского войска разглядел. Множество подробностей, простому смертному недоступных. Заметил, что идут не ровным строем, а каждый сам по себе. Что деления четкого на отряды нет. Что вождь нубийский все за спины воинов прячется, оттуда их грозными криками подбадривая.
Моисей улыбнулся. Все, главное сделано. У варваров ни единого шанса против обученного египетского войска не оставалось. А всего-то и требовалось — заставить неприятеля защитные крепостные стены покинуть, да в чистом поле сойтись. Для этого Моисею пришлось хитрость применить. Показать осажденным нубийцам, что главное войско из походного лагеря снимается, да прочь уходит. Вот и позарился вражеский царь на легкую добычу. За стены вышел ослабленный египетский стан грабить. А чтобы наверняка получилось — армию прихватил. Только не знал наивный начальник чернокожего воинства, что боевые египетские колесницы в тот самый миг за ближайшим холмом ждали приказа, чтобы в наступление перейти.
В бою жарком ой как тяжело ожидать. Когда слышит ухо звон копий ломающихся да крики истошные, с поля брани доносящиеся, просится, ой, просится тело в битву, боевым товарищам помочь. Для того и придумана каждоденная муштра, чтобы воин слушался приказаний командира опытного, а не желаний тела неразумного.
Но и затягивать ожидания не стоило, потому через мгновение Моисей отдал приказ. Едва взлетела огненная стрела, как на дальнем склоне холма появились черные точки, что понеслись прямиком на неприкрытые спины врагов. Это египетские колесницы, запряженные двойками лошадей, вырвались на простор. Видно, на самом деле застоялись в долгом томлении там, в засаде, вот и мчались во весь опор, сметая все на пути.
Моисей тоже приказал колесницу подать, ноги привычно вскочили на деревянный настил, упругий лук сам собою оказался в руках. Напоследок крикнул неверящему Манитону, чтобы пешие войска в стороне держал, не вмешиваясь пока в схватку.
Варвары так и не поняли, что случилось. И что бой проигран уже. Они все бежали вперед нестройной толпой, пытаясь запугать египтян истошными криками. Но вот стремительный клин ворвался в задние ряды, обученные кони ударили острыми копытами по беззащитным спинам черных воинов, огромные колеса колесниц, словно мельничные жернова, подмяли под себя то, что еще недавно было живой человеческой плотью.
Моисей несся навстречу схватке, метко посылая во врагов одну за другой длинные стрелы. Вот и его повозка налетела на неприятельский ряд, прикрытый щитами. Одним порывом высокие кони перемахнули через воинов. Раздался оглушающий треск крушащихся щитов, колесница взлетела ввысь и тут же рухнула вниз, задавив пяток врагов. Моисей оказался в самой гуще битвы. Отбросил в сторону ненужный лук, выхватил топор-хопеш, на ходу разя врагов.
Удар, еще удар! Возничему крикнуть, чтобы левее держал… еще левее. Что это мимо уха просвистело? Стрела! Своя или чужая, а-а-а, не до того сейчас. Рубить, колоть, уклоняться… Еще и еще… Рука не чувствует тяжести секача, вливаясь в ритм жаркой схватки… Но что это, почему вдруг ногу варом кипящим обожгло? Что за стрела из бедра торчит? Черная, нубийская! Где же коварный лучник засел? Еще левее колесницу правь. Теперь правее. Ах, вот ты где от хопеша скрываешься! Р-раз, и нет больше руки, тетиву натягивающей! И опять рубить, колоть, разить, снося вражеские головы одним ударом!..