За пылью веков

========== 1. В начале было... ======

Цок-цок-цок.

Красные коготки быстро-быстро стучат по клавиатуре.

Цок-цок-цок.

На мониторе мелькают буквы, складываясь в слова, слова же складываются в предложения, а предложения – в абзацы, из которых рождается текст очередной статьи.

Сидящая за столом молодая женщина откидывается на спинку кресла, разворачивается к окну и снимает очки, прикрывая красные, уставшие от мерцания монитора глаза. За окном в темноте зимнего вечера кружатся снежинки, оседая на оконном стекле.

Нужно дописать хотя

бы основной текст и идти – уже поздно, скоро закроют центральный вход, и придется в очередной раз искать вахтера.

Усталость накатывает тяжелой волной, вымывая из головы все лишние мысли и оставляя за собой только лаконичные, точные фразы, так необходимые для заключения. Женщина возвращает очки на переносицу и снова начинает стучать по клавиатуре.

Цок-цок-цок.

Каблуки сапог бодро выстукивают по ступенькам лестницы, сообщая пустому коридору университета о том, что на сегодня работа закончена, и его стены покидает последний из припозднившихся преподавателей.

Цок-цок-цок.

Те же каблуки глухо стучат по снежному насту, отполированному шагами множества людей до состояния ледяной корки. Женщина пикает брелком, снимая с сигнализации небольшой темно-зеленый хетчбэк, из выхлопной трубы которого уже идет сизый дымок, и забирается внутрь, передергивая плечами от холода. Вставляет ключ в замок, выкручивает руль и выезжает с парковки на заснеженную дорогу, освещенную желтым светом фонарей и фарами редких машин.

Вечер пятницы удался – статья дописана, остались мелкие правки, и можно отдавать на рассмотрение Ученого совета. А теперь – домой.

Домой. К уютному пледу, крепкому кофе и нежно любимому Тому.

Том – это большой черный кот, подобранный несколько лет назад у подъезда полуживым котенком. Назван был спонтанно, в честь знаменитого мультяшного кота. За три года он вырос, отъелся и превратился в здоровенного зверя, обладающего невиданной наглостью и отменным аппетитом, но любящим хозяйку всеми фибрами своей кошачьей души.

Машина петляет по улицам, светом фар выхватывая из темноты засыпающие дома и редких пешеходов, испуганно шарахающихся от слепящего света. Снег из редко летящих снежинок превратился в густую белую пелену, окутывающую собой город. Завтра все улицы будут покрыты толстым белым покрывалом, а ели, окружающие городок*, станут похожи на картинки с новогодних открыток.

До Нового года осталось две недели. Завтра суббота, а значит, можно выбраться в город за подарками родителям и друзьям.

Дом встречает уютным теплом, запахом корицы, которую она так любит добавлять в свой извечный кофе, и чуть сладковатым запахом табака от частенько выкуриваемых вишневых сигарилл.

Разувшись и повесив шубку в шкаф, она втягивает носом воздух и улыбается, ощущая тонкий, сладковато-пряный шлейф своих духов. Надо же, утром брызнула, а до сих пор аромат есть…

Кот вышел в коридор, лениво потягиваясь и глядя на хозяйку изумрудами глаз.

– Мяу! – басовито приветствовал он её. Потом запрыгнул на тумбочку и потерся мордой о руку стоящей у зеркала девушки.

– Соскучился? – она почесала кота за ушком, заставив его замотать

головой. – Или просто голодный?

– Мяу!

– Эх вы, мужчины. Всем вам бы только пожрать.

Перехватив кота поперек туловища и устроив его на руках, она прошлепала в кухню, скользя по ламинату затянутыми в колготки ногами.

Накормив путающегося под ногами и довольно урчащего Тома, женщина сварила себе кофе, погасила свет и уселась за стол в темной кухне, выудив из лежащей на нем пачки тонкую коричневую палочку и щелкнув зажигалкой. Есть не хотелось совершенно.

В который раз начала накатывать зимняя депрессия, заставляющая задерживаться в универе до позднего вечера, загружать себя работой, беря все больше лекционных часов. Мало было истории религий, видимо, раз взяла еще два спецкурса. А, с другой стороны, что еще делать? У родителей своя жизнь – они дедушкой и бабушкой стали, благодаря младшей дочке-умничке. Вот он, пример для подражания старшей! А то ни семьи, ни детей, один кот да наука.

И не объяснишь же, что семьи нет не потому, что не хочется, а потому, что в какой-то момент не хватило времени. Его не хватало всегда: в студенчестве, в аспирантуре… А сейчас, когда уже вроде есть все – и машина, и квартира, и ученая степень, и время, в конце концов, нет того, с кем хочется быть рядом.

Хотя кандидаты есть, что, в принципе, вполне объяснимо. Кто откажется от симпатичной девушки возрастом чуть за двадцать пять с собственным жильем, транспортом и мозгами? Загвоздка только в том, что «кто-то» ей без надобности.

Потому оставались без ответа мамины мудрые советы «…найти себе приличного мужчину и жить нормальной жизнью». До определенного момента оставались. Только однажды, возвращаясь из очередного набега на МЕГУ, она не выдержала маминых нотаций и на всю громкость включила в машине «Арию»:

Лучше быть одному всю жизнь

Чем найти свой дом, и жить в нем, с кем попало!

Ты молчишь – ты не против лжи,

Если в ней есть звон, звон металла...

После этого мама молчала всю дорогу до дома и уже полгода как не поднимает этого вопроса.

Она сидела в темноте, разрываемой только светом фонарей за стеклами и огоньком тлеющей сигариллы, и глядела на летящий за окном снег. Кот куда-то сбежал по своим делам, оставив хозяйку в одиночестве.

Это какая-то странная зима. Очень теплая, очень тихая и очень снежная. Снег, который день падающий плотной пеленой, словно укрывал землю, укутывал, прятал от какой-то опасности.

Который день на душе было неспокойно. Движения, звуки, запахи – все заставляло остро реагировать и пугаться. Даже запах любимых духов сегодня удивил, заставив первый раз за четыре года воспользоваться другими и укутаться не в дурманящий, сладко-пряный аромат фиалки и ванили**, а в терпкий, волнующе-древесный, с потрясающей нотой животного мускуса аромат из флакона темно-красного стекла***.

Девушка выпустила струйку дыма, тряхнула головой и затушила сигариллу. Резко встав, она распахнула створку окна, впуская внутрь комнаты холодный воздух со снегом и вдыхая его полной грудью.