За семью печатями [Миллион в портфеле]
Шрифт:
— Идиотка, господи, какая же я идиотка! Ослица, шортики натянула! Могла ведь юбку надеть, там хоть карманы приличные! Правда, не такие теперь юбки, что в прежние времена, когда кринолины носили, те бабы поумнее нас были, под кринолином хоть чемодан можно спрятать! Все, с сегодняшнего дня никаких брюк, перехожу на юбки.
Отец не отставал от дочери:
— Старый идиот, не сообразил хоть какую-нибудь распашонку на себя накинуть, а еще лучше — куртку, с карманами! Ну и что, что жарко! Мог бы притвориться, что мерзну! Зато принес бы Крысеньке пачку долларов! А теперь вот кусай локти...
— Не расстраивайтесь так! — утешал их Тадик. — Может, дождь пойдет.
—
— Антициклон! — машинально поправил Тадик. — Один черт! А так, глядишь, каждый из нас по пачке бы и вынес!
— Да, понемножку — самое лучшее, — ошкуривая доску, согласился Тадеуш. — Таким макаром все бы и вынесли, а пустой портфель можно инструментами набить.
Карпинский вдруг шлепнул себя по лбу:
— Дочь! У тебя ведь должна быть сумка! Женщины всегда с сумочками ходят.
— «Сумка»! — чуть не плача от досады, прошипела Эльжбета. — Какая там сумка, курам на смех. Не сумка, а спичечный коробок! Только и помещается пара грошей да водительские права. И что за идиотская мода пошла на крохотные сумочки!
— А сумка-холодильник? — не успокаивался отец. — Она где?
— Холодильник! О, это идея!
Однако вскоре выяснилось, что Эльжбета не вправе распоряжаться своей собственностью. С мороженым, правда, Агатка с братом уже управились, но хитрая девчонка так ценила этот конспиративный предмет, что не позволила глупой Эльжбете у всех на глазах занести его в дом. Ведь мать увидит, догадается обо всем, и тогда прости-прощай все эти брикетики, стаканчики и рожки. А мало ли осталось сортов, которые они со Стасем не успели продегустировать. Вон их теперь сколько! Напрасно девушка объясняла, что нужно же пустую сумку спрятать в багажник машины. Вредная девчонка лично присмотрела за тем, чтобы опасный предмет был внесен в гараж кружным путем и надежно заперт. Другого способа вынести из дома хоть одну пачку долларов заговорщики так и не изобрели, выносить же по одной купюре им просто не пришло в голову.
В этот же день они утратили и невольного помощника в лице Клепы, который после обеда неожиданно заявил о необходимости наведаться к себе в Щецин, хотя сердце его и разрывается на части.
Однако бизнес прежде всего, он постарается поскорее разделаться с призывающими его к морю делами и вернуться в этот дом, а уж тогда лично займется организацией многообещающего приема. В принципе все уже обговорено, остались мелочи.
Клепа откланялся и уехал Лишившись поклонника, хозяйка вмиг припомнила старые привычки и простояла над душой работничков до тех пор, пока те в ускоренном темпе не закончили дверцу чулана и еще засветло не навесили на петли Зато вернуться к обсуждению животрепещущей темы не было никакой возможности.
Теперь вся надежда оставалась на Тадика и ночное дежурство пани Богуславы.
* * *
Кристина от волнения не находила слов.
— Как вы могли!.. — твердила она. — Как вы могли вообще уйти оттуда?!
— А что было делать? — огрызнулась Эльжбета. — Сидеть до полуночи и толпой проводить ее до работы?
— А спрятаться в доме не догадались?
— Окстись! Там же дети! Они кого угодно найдут.
— Можно было попытаться на чердаке, — запоздало придумал Карпинский. — В детстве мы с Севеком там не раз прятались Но ты забываешь, дорогая, что она с нас глаз не спускала, а уж до трех считать точно умеет Хотя отъезд Клепы и осложнил деятельность конспираторов на вражеской территории, но нет худа без добра, можно было свободно
Кристина продолжала нагнетать:
— И теперь несчастный Тадик остался там один!
— Если бы один! — проворчала Эльжбета. — Ты опять забываешь о детях. А уж эти детки — ...наверняка не сидят у него под дверью! Все-то ты преувеличиваешь.
Травмированная поведением Агатки во время попыток внести в дом сумку-холодильник, Эльжбета в красках описала мачехе повадки хитрой девчонки, и Кристина была вынуждена признать — да, такой пальца в рот не клади.
— А Стасик? Он, кажется, мальчишка не вредный.
— Зато спит и видит, как бы до отцовских удочек добраться, а ведь тоже знает о наличии в доме чужого портфеля и может им поинтересоваться. Правда, оба они считают, что в портфеле инструменты, как им отец сказал, Тадик полагает — не мешало бы и в самом деле напихать туда чего-нибудь потяжелее...
— И вы только сейчас мне об этом говорите! — вскочила с места Кристина. — Быстрее! Немедленно собираем инструменты, какие только найдутся в доме.
И сегодня же ночью подкинем их Тадику. Ну, что сидите как бараны? За дело. Молоток у нас есть, сгодится. Что еще? Ножницы здоровенные для разрезания жареных уток и курей, то и дело мне под руку попадаются, а я уж точно ни уток, ни курей не стану жарить. Миксер отдам, для такого дела не жалко.
Где-то у нас была брезентовая торба, в нее и сложим. Большая такая, никому не попадалась? В нее Тадик сможет переложить потом доллары. Ну что таращитесь, неужели не понятно, о чем я говорю?
Пошевеливайтесь!
Вскоре на столе громоздилась горка всевозможных предметов. Не все они заслуживали названия инструментов, зато тяжелые были все. Эльжбете удалось разыскать в глубинах антресолей требуемую торбу, крепкую и вместительную.
— Теперь Тадик сможет в ней и вынести наши деньги, — говорила Кристина, запихивая в сумку молоток для отбивания мяса, — под видом своих книг.
Или, скажем, несет в стирку белье.
— Вот только как незаметно для детей протащить ее в дом? — ломала голову Эльжбета.
Ее отец с некоторым раздражением пробурчал:
— Спят же эти дети когда-нибудь?
— И вообще, какое это трудное дело — красть! — рассуждала Кристина. — Вот уж никогда не думала.
Впору Клепу пожалеть. Интересно, как же ворам удается?
— Ворам не приходится иметь дело с такими детьми, — ответила Эльжбета, затягивая молнию.
* * *
Тем временем над головой Тадика сгущались новые тучи.
С трудом дождавшись завтрака, пылая гневом и жаждой мести. Вожена поставила вопрос ребром:
— А где Тадик? Мне кажется, его нет уже третий день. И это никого не волнует?
— Да, да! — живо подхватила бабушка. — Что происходит с моим внуком? Я тоже что-то его не вижу.
Пани Халина так и не решила для себя, говорить правду или пока еще потянуть время. Всей душой она сочувствовала сыну и в то же время немного жалела Боженку. Правда, та не выглядела очень уж опечаленной, скорее разозленной, но ведь в людях одни и те же чувства проявляются по-разному. На всякий случай свой ответ пани Халина сформулировала в самой нейтральной форме.