За семью печатями [Миллион в портфеле]
Шрифт:
— А почем он продает? — на всякий случай поинтересовался Хенрик.
— Кусок за метр, все подряд. А какие районы!
Ты слушай: Виланов, Пыры, ближние Ломянки на границе с Млочинами, это вкупе четыре га. Несколько участков под застройку, класс! Да, пока не забыл: на послезавтра договорись о приеме у нотариуса, у него бумаги с собой, купишь легально, никаких махинаций, а зеленые из рук в руки.
— Не хочу! — отрезал Карпинский.
— Да ты что, спятил? — возмутился сообщник. — Или с головкой до сих пор не все в порядке? Такое же раз в тысячелетие подворачивается!
Хенрик Карпинский отнюдь
— Вот именно! Потому и не желаю. Пусть теперь кто другой помучается, с меня достаточно.
— Нет, ты определенно тронулся. Когда еще такой случай выпадет! И нечего выкобениваться, когда друг тебе такой верняк обеспечил. Можно сказать, озолотил тебя, денежки сами в руки идут, а он..
Слово «озолотил» подхлестнуло молча слушавшую Кристину, и она энергично подключилась к разговору:
— Добрый день, это я. Послушайте, а наличные обязательно... э-э... зеленые? Можно твердыми?
— Крыся! — в ужасе воскликнул Карпинский.
— А, мое почтение! — обрадовался сообщник. — Здорово, что пани все слышала, с Хенеком, видно, каши не сваришь. Ясно, можно, даже еще лучше. Зовут его Адам Вольняк, будет у вас завтра вечером, около семи. У него всего один день, послезавтра должен быть здесь уже с наличными, для него это вопрос большого бизнеса. Хенек, принимайся за нотариуса и кончай мне голову морочить!
Целую ручки, пани Крыся! Привет!
Карпинский остолбенело положил трубку. Кристина примчалась из спальни.
— Хенек, ну что ты! — оживленно заговорила она. — Он же прав, и вообще золотой парень! Золотой, слышишь? Да ты сам подумай — мы сразу двух зайцев убиваем. Трех зайцев! Избавляемся от золота! И на Клепу плюем! Одни брильянты спрятать намного легче. Я вот придумала — испеку печенье домашнее, оно у меня всегда получается каменным, но алмазы запихаем! По штучке в каждое.
Жулик ни в жизнь не разгрызет, сам знаешь, какие они. А землю нашу ему не украсть, хоть он лопни, и, в-третьих, сам же хотел дом построить, так что не все обязательно продавать. Ну, рассуждай логично, что сидишь с такой похоронной миной? Представь только, какая прекрасная жизнь нас ждет!
Карпинский слушал, слушал, и постепенно ужас отпустил сердце, куда-то подевалась паника, блаженное тепло разлилось по телу. А ведь Крыха права, пожалуй. Да не пожалуй, а точно права!
За всеми этими волнениями они и не заметили, как домой вернулась Эльжбета. Не одна пришла, а вместе с Тадиком. Молодые люди вежливо переждали эмоциональный разговор старших, догадавшись, что опять произошли некие судьбоносные события, каким-то боком связанные с деньгами.
— Что тут у вас стряслось? — поинтересовалась девушка, когда Кристина, выдохшись, замолчала.
Кристина рассеянно взглянула на молодую пару:
— О, хорошо, что вы пришли. Помоги мне, Эльжбетка. У нас появилась блестящая возможность избавиться от золота, потратив его на земельные участки. Звонил сообщник из Амстердама, потрясающая оказия, а твой отец сомневается. И землю купим, и наконец-то перестанем ломать голову, куда припрятать золото от Клепы.
Тут Карпинский окончательно перестал сомневаться, правильно ли они поступают, и начал радоваться. Радоваться, что не совершил очередной глупости, а ведь если бы не Кристина, наверняка бы оказался в дураках.
— Крыся, — возвестил он, — вот, при всех торжественно заявляю — ты мой ангел-хранитель. Эля, дитя мое, бери пример с нее и тогда тоже осчастливишь будущего мужа!
— Очень пану признателен! — поклонился слегка ошеломленный Тадеуш, ломая голову, как это обычно непроницательный Карпинский вдруг сразу догадался об их с Эльжбетой решении.
Он ошибался. Ни Хенрик, ни даже Кристина ни о чем не догадывались, всецело занятые предстоящей новой операцией. Даже Кристина не обратила внимания на выжидательные позы молодой пары.
— Нигде не сказано, что брать пример положено стоя! — нетерпеливо махнула она рукой на Эльжбету. — Что это вы стоите столбами? Садитесь и помогите подсчитать. Сколько у нас найдется дома, а сколько придется завтра с утра снять со счетов...
Все эти дни Кристина места себе не находила, ночью и днем терзаясь одной мыслью: как бы уберечь от жулика золото и брильянты. Пока она припрятала их в своей старой пишущей машинке, которая уже несколько лет пылилась в дальнем углу за ее письменным столом. С появлением в доме компьютера машинкой не пользовались. Что с того, что Клепа, как правило, крал перед отъездом? Ведь он же не докладывал им, когда собирается уезжать, мог сделать это внезапно. В один прекрасный день они на работу — а он за машинку, прощальное письмо обожаемой женщине настрочить... Машинка-то с виду казалась вполне исправной, и не догадаешься, что внутри не хватает половины деталей, а на деньги у этого паршивца просто собачий нюх. Напряжение росло изо дня в день и превратилось в подобие нервного расстройства, просто мании, когда ни о чем другом человек не в состоянии думать.
Вот и теперь прошло не меньше часа в сложнейших расчетах и переводе злотых в доллары, долларов в злотые, вычислении цены одной золотой монеты в зависимости от ее веса и прочих арифметических действиях, когда сквозь всю эту математическую муру до сознания Кристины пробилось что-то постороннее, но чрезвычайно важное. Вроде бы касающееся Эльжбеты. Может, эта важная вещь каким-то образом связана с присутствием Тадика, вот только каким? Пытаясь сообразить, она напряженно уставилась на парня, и это всеми было отмечено. Тадик почувствовал себя очень неловко, заерзал на стуле и даже сделал неудачную попытку поглядеться в стеклянную дверцу буфета, все ли с ним в порядке.
— Да! — с отчаянной храбростью приговоренного заявил он, ничего в дверце не разглядев. — То есть совсем нет! Вернее, да. И я не скрываю этого.
Эльжбетка тоже не скрывает. А пани... пани, значит, не одобряет?
Не сразу тупой неподвижный взгляд Кристины обрел осмысленное выражение.
— Господи! Наконец-то! — Живая искра, загоревшаяся в ее красивых глазах, казалось, праздничным светом озарила лица присутствующих. — Я ведь раньше вас самих все поняла. Какое счастье! И у нас будет вместо Клепы жить Тадик! Трудно поверить, что такое бывает. Хенек, ты купил шампанское?