За сладкое приходится горько платить
Шрифт:
– Я съезжаю, – сказал Малыш. – Нашлась одна цыпочка, очень уж хочет, чтобы я жил у нее. Сколько я там должен?
– Ничего, разве что мне на бутылку пива. За беспокойство.
Малыш оставил не на одну бутылку, а на пять. Дежурный расплылся в улыбке.
– Надеюсь, ты не прихватил простыни и полотенце?
– А я их еще раньше продал, – поддержал этот пещерный юмор Малыш. – Поэтому и решил смотаться, пока не застукали.
Он вышел на крыльцо и с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух. Сразу же полегчало. Теперь у него имелся паспорт, который оставалось по возможности законным путем обменять на новый, но уже не с чужой, а со своею собственной фотографией. Для этого требовалось как-то закрепиться в городе, а единственный путь к этому, по мнению Малыша, лежал через брак, само собой разумеется, фиктивный. Связывать себя сейчас узами настоящего брака он не собирался. Когда-нибудь, возможно, он найдет достойную подругу жизни, которая подарит ему наследника, а уж воспитанием сына он займется сам и вырастит его настоящим мужчиной. Но это будет еще не скоро.
Оставалось найти девушку или молодую женщину, которая согласилась бы за определенную сумму зелененьких стать на время его женой. Потом, прописавшись на ее жилплощади, тоже, конечно, не безвозмездно, он утеряет этот паспорт и ему выпишут новый. Путь хоть и долгий, но зато верный, который не должен дать сбоя. Пусть менты из паспортного отдела посылают запрос в далекий поселок, где проживал покойный парень. Они получат ответ, что такой-то действительно получал паспорт. Вряд ли в этом случае они станут внимательно сличать фотографии. Парня не хватятся долго, ведь все родственники уверены, что он успешно грызет в здешнем или в каком другом институте гранит науки.
Но на все это срочно требовались «бабки». И много. Пора было подумать о том, как пополнить свой текущий счет.
На одной из городских строек рабочие, выйдя после выходных на первую смену, обнаружили в холле недостроенного здания два трупа: молодого парня-полукровки и девушки, чтобы не сказать девчонки. Оба были убиты очень уж нестандартно.
– Ничего не понимаю, – качал головой медэксперт, рассматривая страшную рану в животе парня. – Двадцать пять лет стажа, и ни разу ничего подобного не видел. Практически это невозможно!
– А теоретически? – уточнил майор Морозов, срочно выехавший на место преступления, как только ему сказали, что смерть девушки напоминает смерть старика – отца балетмейстера.
– Теоретически на этой грешной земле все может произойти, – почему-то рассердился медэксперт, взглянув на Морозова из-под кустистых седых бровей. – У него кто-то просто-напросто взял и голой рукой вырвал из живота десять метров кишок. Вот вам и вся теория, майор.
И тут майор вспомнил пса из квартиры балетмейстера. У того тоже была на животе рана – след сильного удара, который парализовал собаку и позволил убийце потом ее придушить. Вот уже второй раз за довольно короткий срок теория приходит в противоречие с практикой. И смерть женщины. Она убита длинным гвоздем, который вонзился ей в спину с такой силой, что повредил спинной мозг, пройдя между позвонками.
– А это как объяснить с точки зрения теории? – спросил майор у медэксперта, кивнув на труп женщины.
– А никак! – развел руками медэксперт. – Что ты меня пытаешь, майор? Ты ведь тоже не мальчик в этом деле. Скажи, часто тебе приходилось видеть подобное? – Медик дотронулся кончиком пальца до шляпки гвоздя. – Рукой его так вколотить нельзя. Только из арбалета, но, насколько я знаю, гвоздями арбалеты не стреляют. Не вгоняли же его на ходу молотком. Она бежит, а убийца сзади – тут-тук-тук.
– Вы, медики, циники. А я еще и практик. Его метнули, как нож, – сказал Морозов. – Она бежала, он понял, что ему ее не достать, увидел гвоздь и использовал его, как метательный нож.
– Кто он? – спросил медэксперт. – Вы знаете, кто проделывает такие штуки в нашем городе?
– Пока нет, – покачал головой майор. – Но надеюсь, что рано или поздно узнаю, чего бы мне это ни стоило.
– Однако, – пробормотал медэксперт, вновь коснувшись пальцем шляпки гвоздя – монстр какой-то, а не человек.
Морозов с горечью смотрел на трупы, которые уже лежали на носилках.
«Монстр, но с очень совершенными мозгами, – думал он про себя. – Знал, что их попытаются опознать, и поэтому уже у мертвых так зверски изуродовал лица и кисти рук, что теперь никакое опознание не подскажет, как их звали».
– Если вы, майор, думаете, что над лицами и руками убитых поработал он, – сказал медик, поймав взгляд Морозова, – то это заблуждение. Могу с уверенностью сказать, что это постарались бродячие собаки, а не человек. Такое мне в детстве приходилось встречать довольно часто – в первые месяцы после окончания войны.
– Хотел объявить розыск, дать фото в газетах, показать по ящику, – смутился майор потому, что опытный медэксперт прочитал его мысли. – Но, к сожалению, сами видите, это отпадает.
Медэксперт сочувственно развел руками.
«Итак, – анализировал происшедшее Морозов, вернувшись со стройки в управление, – в городе появился некто, обладающий уникальными способностями, успевший за короткий срок натворить таких дел, что и опытному рецидивисту не под силу. Кто он? Каков мотив его поступков? Маньяк? Если бы знать, ради чего он все это делает, было бы куда легче вычислить, чего ждать дальше. Хорошо хоть, что ни о чем пока не пронюхала пресса, не подняла паники среди населения, не раздула пожар».
Все чаще мысли майора возвращались к тому странному, чудом выжившему утопленнику, которого выловил в озере старый рыбак. Морозов нутром чуял, что именно оттуда надо было плясать, клубок загадок начинался именно на озерной дамбе. Но время, увы, ушло, слишком поздно вспоминать ту ночную перестрелку. Если бы он тогда… Но что уж думать?
Это был его профессиональный промах. А что, если попробовать сделать робот-портрет того раненого, опросив всех, кто с ним имел дело? Ведь он пролежал в клинике не один день. Допросить медперсонал, врача. Возможно, они смогут помочь. Ведь в пожаре, скорее всего, сгорел не кто-нибудь, а тот самый бомж, по прозвищу Зассыха, которого до сих пор никак не удается найти.
Майор тут же, что называется, озадачил своих помощников: попросил каждый день с утра класть ему на стол подробную сводку всех происшествий в городе. Что-то подобное делалось и раньше, но со временем ручеек информации пересох. Теперь же он был уверен, что сразу отличит почерк неизвестного, как только тот проявит себя. Тогда, возможно, удастся понять, чего добивается преступник.
– Держись всегда подальше от женщин, – учил Малыша Посредник, – если не хочешь после первого же дела загреметь. Каким бы ты ни был каменным, в постели можешь невольно расслабиться, расколоться, ляпнуть что-нибудь лишнее. И тогда пиши пропало. Все они, Евины дочки, стукачки. Любят задавать всякие вопросы и не отлипнут, пока не выведают что-нибудь такое-эдакое, при помощи чего потом можно будет тебя доить, а то и вообще заставить жениться.