За сорок

"Но я не он, и я живу не его жизнью, а своей, маленькой, мещанской, но безопасной и наполненной обязанностями" Герман Гессе "Степной волк"

Простая жизнь. Не та, которая проще некуда.

Простая жизнь возможна. Даже необходима. Кому-то иногда. Кому-то всегда. Кто-то не знает, как жить другой жизнью, кроме как простой.

В современной действительности простая жизнь вызывает чувство неприязни. Даже непонимания. Сошёл с дистанции. Лох. Дауншифтер. Или по толстовски-опростился. Можно услышать много нелицеприятного, несмотря на осознанный выбор человека. Люди могут иногда просто уставать. Такое тоже случается. Или просто захотелось. И думайте, о чем вам заблагорассудится.

За весь мир говорить не хочу. Скажу за вечно солнечные испанские просторы. Наблюдение в течении нескольких счастливо-прожитых лет. По-простому прожитых.

Что для испанцев есть простота? Простая жизнь это-семья, это всегда вместе, это простая еда. Это умение радоваться простым вещам, простым и незначительным подаркам. Ценить все то, что тебя окружает в настоящий момент. Момент, заставший тебя в любом месте. В любое время суток. Улица, пляж, магазин, горы, рынок, скамейка городской площади. Везде.

Люди, отличающиеся немногим от других таких же людей. Люди умеющие жить. Чувствовать. Наслаждаться. Радоваться жизни даже в её грустных проявлениях. Испанская печаль бывает только двух видов. Один из них это болезнь. Когда даже незнакомцы на улице пытаются тебе помочь любым доступным способом. Другой вид печали, когда кто-то умирает. Это серьёзная трагедия и соболезнуют жители не только твоего дома, а всей вашей улицы. И пожилая пара с собачкой с соседней. И хозяин овощной лавки ещё с одной улицы.

Искренне переживают и поддерживают. Даже когда проходит много времени. Даже когда родные сами уже забывают. Память у простоты надёжнее и верней. Неподдельная.

Радость простоты безгранична. Как всегда в последний раз. Как мурашки после громкого чихания. Такая обычная эйфория.

***

На малолюдном пляже средиземноморского побережья. Недалеко от деревушки под названием Санта-Пола. Три молодых парня на вид лет пятнадцати, коротко стриженные, загорелые, в шортах тёмных тонов по колено. Все белозубые как один, крикливые и звонкие. Вытворяли невероятные трюки с футбольным мячом. Мяч, как намагниченный, не смел коснуться земли. Ни у кого из них. Запросто перелетал с одной смуглой от загара кожи на другую. Прилеплялся.

Компанию дополняла жгучая чернявка. Молодая испанская девчонка. С мокрыми чёрными, развевающимися на слабом ветру волосами. Хлопала смоляными ресницами в такт ударам мяча. Одного возраста с парнями. В треугольниках ярко-белого купальника. Сидела по-простому на горячем мелком песке, поджав одну ногу под себя, посреди разбросанной всеми одежды и пляжных шлепок. Заразительно смеясь, она фотографировала парней на обычный пленочный фотоаппарат. Иногда выкрикивая слова ободрения каждому из них по очереди. Когда удавался какой-то немыслимый трюк с мячом. Мяч был старым и потертым с небольшим пузырём сбоку, но команды ребят исполнял как податливый кусок теста.

Наигравшись в мяч, парни решили окунуться в тёплое море. Подбежав к своей единственной прелестной спутнице, начали наперебой предлагать руку. Руку помощи и лёгкость своей компании в достижении солёной воды. Не переставая улыбаться, громко сулили ей множество морских сокровищ: живого осьминога, опасного краба, радужных рыбёшек, причудливых ракушек, гладких и округлых камней, вылизанных волнами. Красотка, несильно сопротивляясь, отсылала их жестами подальше. В сторону воды.

Парни, устав от уговоров, понеслись к лазурно-пенным волнам. С разбега они изящно поднырнули под очередного "барашка". Центр веселья и задиристости переместился на мелководье прибрежной зоны. Парни стояли на руках, прыгали с плеч друг у друга, подолгу задерживали дыхание, замирая под водой. Один из них победно взметнул руку над поверхностью с крупным квадратным крабом. Краб беспомощно сводил-разводил по сторонам раскинутые в приветственном объятии клешни. Как таракан сучил всеми ногами одновременно. Пытался хоть кого-то из веселящихся обидчиков достать своей боевой клешней. Парни махали подруге руками и крабом. Звали к себе в изумрудно-голубое пенящееся море. Озирающаяся по сторонам и погрустневшая было девушка, продолжала, шутя отмахиваться, но уже менее уверенно. Она была в полушаге от согласия составить им компанию. Внезапно, парни все втроём начали, профессионально хлопая в ладоши и щёлкая пальцами отбивать четкий ритм. Зажигательно-чёткий ритм танца. Как удары сердца. Вдобавок, ломкими басовитыми юношескими голосами, стали подпевать красивую и немного грустную песню о тореадоре. Глаза красотки вспыхнули блеском на фоне и без того яркого солнца. Вскочив, она, изящно подгибая коленки, двигая телом и живо щёлкая пальцами, согнутых у головы рук, начала движение в сторону моря. В сторону юношеского хора. Сколько жизни было в этом движении! Кажется, вся испанская безудержная страсть вселилась в эту маленькую бестию. Тесемки завязок-бантиков купальника на бронзовом теле нахально подрагивали белыми витыми змейками. Подпрыгивали в такт движения корпуса танцовщицы. Парни взвыли от восторга. Начали свистеть наперебой при этом, не переставая хлопать в ладоши.

Добравшись до воды, она грациозно вошла в морскую пену, несмотря на волны, разбивающиеся мелкими брызгами о её ноги. А затем, с громким смехом кинулась к ребятам.

Они долго все вместе плескались и фыркали водой. Плавали наперегонки. Ныряли и кричали. Компания, наконец, выбралась на берег, отряхиваясь от солёных капель и следов песочных клякс на теле. Игнорируя место игры в футбол, они расселись по горячим жёлтым валунам. Осколкам гряды уходящей неровным гребнем прямо в море. Один из парней среди вороха футболок и пакетов раскопал огромный темно-зеленый шар. Арбуз на вид был очень тяжёлым. Неизвестно, как они его сюда дотащили. Другой из подростков оглядывался в поисках подходящего первобытного инструмента. Оборудования для достижения сладкой сахарной начинки. Ни один из ребят не был похож на владельца перочинного, или какого бы то ни было ножа. Отыскав подходящий, немного с заострённой кромкой камень, парень со всей силы воткнул его прямо в прочный бок тайника арбузной сладости. Легко и глухо хрустнув, корка арбуза поддалась с первого раза. Вся четверка жадно накинулась и начала ломать поруганную целостность зеленого гиганта. Нервные пальцы торопливо замелькали. Ладони сложенные горшнями загребали прозрачную мякоть. Ярко-красный сок лился по рукам, ногам, молодым спортивным телам. Липкие капли падали на горячий песок, высыхая практически на глазах. Парни заслоняли куски арбуза торсом от лёгкого ветерка с моря, приносящего крупицы песка. Девушка, сладкой рукой почесав спину, испачкала и сдвинула резинку купальника. Обнажила молочно-белесое пространство, не обласканное лучами горячего испанского солнца. Собрав в пакет раскиданные корки того, что раньше называлось арбузом, молодёжь с веселыми криками кинулась опять в прибрежную лазурь.

Маленьким песочным взрывом рядом со мной упал чёрный телефон. Воткнулся почти вертикально прямо в песок. Следом упали дешёвые электронные пластиковые часы.

– Пойдём тоже окунёмся! – раздосадованный Серега смотрел вслед удаляющимся подросткам, затем перевёл взгляд на семечки и оставшиеся кусочки розовой плоти на песке.

Два, неизвестно откуда взявшихся, выгоревших на солнце пепельных голубя, опустившись на песок стали клевать остатки арбуза и семечки с обжигающего песка.

– Мой малыш звонил! Пригласили их, видите ли, с дочуркой на очередное событие. Гонку олдтаймеров. Достойно-отреставрированных машин. По этому случаю, кабриолетик она себе прикупила. Маленький такой. Беленький. Нахера в Москве кабриолет? Куда я его потом дену? Ей понравилось, как дверки открываются. Цацочки предложили ей в прокат взять в Столешниковом. Одобрения моего хочет для залогового депозита. Сама уже краев не ощущает так и дочку туда же втянула. Такие уж светские львицы. Слова её эти уменьшительно-ласкательные. Как будто не коренная москвичка вообще. Или можно подумать от них менее больно становится, когда весь этот расточительный бред слушаешь, – Серега что-то остервенело, искал рукой в кармане красных, под флаг Испании, изрядно поношенных шорт.

– А чего ты их с собой сюда не взял? В Испанию. У тебя здесь прекрасный дом. Просторный бассейн. И прочие атрибуты качественной жизни.

– О чём ты друг? Я купил этот дом три года назад, ты думаешь, кроме меня сюда кто-то приезжает? Ей с дочкой Лазурку подавай. Говорят, что если кто узнает в какой они деревенской жопе мира отдыхают, засмеют до смерти. Они сразу после этой гонки персональным чартером в Ниццу летят. Там на пляжных белых диванах коктейли, видите ли, правильные подают. И фотографии лучше получаются, по их мнению. Да и куриная стая её там сгрудилась. Все московские пышногубки слетелись на голубой огонёк. Знаешь? Яхтенный такой. Да ну их в пень! Ты идёшь? Или дальше жарится будешь? – Серега, наконец, посмотрел в мою сторону.

– Да с превеликим удовольствием! Составлю тебе компанию и той беззаботной и ещё непорочной молодёжи.

Не вприпрыжку конечно, но мы тоже побрели с Серегой к морю. По нестерпимо обжигающему ступни песку. Прямиком к шумной, плескающейся группе. Думая каждый о своём. Серега, видимо о своей семье и жизни. Об уже свершившихся и предстоящих тратах. Я пытался ни о чем не думать. Просто наслаждаться моментом, глядя на беззаботную молодёжь.

Возможно, это дети богатых родителей. Ищущие счастье в простоте. В минутном наслаждении каждым моментом счастливой жизни. А возможно, это настоящие люди. Люди из небогатых семей. Живущие настоящей жизнью, которую когда-то можно будет вспомнить. Вспомнить, рассматривая пожелтевшие фотографии, сделанные испанской девушкой. Ни у одного из них не звонил телефон. Никто не отвлекался на посторонние тяжёлые думы. Каждый слушал каждого. Внимательно. Они просто жили. Жили счастливо и просто. Проживая каждый миг.