За спичками. Воскресший из мертвых
Шрифт:
Юсси сделал вид, что он не слышит этих слов, и пояснил свою мысль:
— Возьми, например, Холопайнена… Он женился на дочери Койстинена… И ведь заимел же такую сатану в юбке, что с этой бабой я не стал бы даже в одном доме жить… Хотя мамаша той самой девицы далеко не из сварливых баб.
Антти стал терять надежду. А ведь какое было бы счастье попасть на свадьбу в качестве свата, тем более, что Юсси с детских лет был его лучшим другом. Что касается Хювяринена, то это дело и его немало порадовало бы.
Оба друга теперь долго молчали. Юсси Ватанен терпеливо ждал, что Антти снова начнет его уговаривать. Уже близился конец пути, и Юсси испугался, что Антти не сделает этого.
Однако Антти сделал-таки новую попытку осчастливить себя. Он сказал:
— Кажется, этот Пекка Хювяринен дает дочери в приданое деньгами тысячу марок, а кроме того дает еще коров и разное барахло в придачу.
— Да на что оно — это приданое жены, — возразил Юсси. — Хвастаться только будет.
В таком духе они продолжали свою беседу. Уже Антти хотел было бросить свою затею уговорить Юсси. Но когда они подъехали к перекрестку дорог и Антти сошел с телеги, Юсси сказал ему:
— Вот о чем я подумал — раз ты все равно идешь к Хювяринену, так уж ты бы тово… поговорил бы заодно насчет его дочки… Поскольку ты стараешься мне ее всучить…
— Поговорить-то, конечно, можно… Да только какой же из меня сват? — уклончиво пообещал Антти.
Юсси тотчас ответил:
— Попытка не пытка, спрос не беда. Сам-то я, конечно, не так уж заинтересован в этом деле, но раз тебе так хочется, то что же делать, ладно, поговори…
Теперь уж Антти перешел к защите. Он возразил:
— Позволь, да я и не думал ничего такого. Просто так, к слову пришлась эта самая дочка Хювяринена. Просто, я говорю, бабы судачили и хвалили ее, как очень старательную работницу.
В общем, они договорились. Юсси протянул другу свой кисет с табаком и сказал:
— Возьми моего табачку.
И когда Антти набил свою трубку, Юсси добавил:
— Ты бы зашел потом сказать, если она согласится. И тогда мы с тобой съездили бы в Йоки купить свадебные подарки и там чего-нибудь такого повкусней.
На это Антти согласился.
— Зайти-то, конечно, можно… Чересседельник у тебя ослаб, — добавил он тотчас, подтягивая отвисший ремень сбруи.
Антти Ихалайнен дошел до проулка, где проживал Хювяринен. И тут он остановился, прислонился к забору и стал подсчитывать стоги ржи, бормоча:
— Никак шесть стогов ржи у этого Хювяринена?
Удостоверившись в этом, он направился к дому.
Во дворе, на стене амбара, висела новая дуга. Антти стал тщательно осматривать ее, приговаривая:
— Трещины на самом сгибе… Должно быть, плохо распарили ее, прежде чем согнуть… Но внутри-то она как будто ничего себе, крепкая…
Тут все окошко избы заполнилось детскими головенками. Дело в том, что на попечении у Хювяринена осталось шесть малых внучат после смерти их отца и матери.
Одна из девочек крикнула:
— Ихалайнен идет!
— Это какой Ихалайнен, из Мурто? — спросил старик Хювяринен, строгавший полозья для саней.
Девочка пояснила:
— Тот, у которого нос большой… как у Юсси Ватанена…
— Ах, так это он идет! — промолвила хозяйка.
Еще раз осмотрев дугу, Антти подошел к лестнице. И тут он вспомнил, какой он значительный гость. Это заставило его выпрямиться. Захотелось даже немного пообчиститься. Он высморкался в пальцы и обтер свои руки о голенище. Затем, слегка почистив сапоги травой, вошел в дом.
Он сел на лавку, откашлялся и почувствовал себя как дома. Потом, вспомнив, что надо поздороваться, спросил Хювяринена:
— Где же ты нашел черемуху для своей дуги?
— Случайно увидел ее на поле у Матикайнена, — ответил хозяин и в свою очередь спросил:
— Ну что новенького у вас в Мурто?
— Ничего особенного, — сказал Антти. — Небольшие дожди прошли…
Хозяйка спросила:
— Как поживает Анна-Лийса, здорова?
Разжигая свою трубку, Антти сказал:
— Особенно она не жаловалась ни на что… Вот собирается лен трепать…
— Ах, уже собирается лен трепать… Много ли снопов у вас в этом году? — спросила хозяйка, и Антти ответил ей:
— Да, пожалуй, на два снопа больше, чем в прошлом году.
— Вот как! На два снопа больше?
— На два.
Помолчали. Хювяринен строгал полозья, Антти же обдумывал, как начать сватовство. Он уже было нашел нужное начало, однако Хювяринен сбил его, сказав:
— Тут в ящичке есть мой табачок. Зачем ты своим набил трубку?
— Неважно, — пробурчал Антти и снова углубился в раздумье — как начать сватовство.
Наступило молчание, еще более продолжительное, чем раньше. Дети шумели. Хозяйка стала унимать их:
— Ребята, сидите тихо, как полагается при гостях.
Потом хозяйка, сев за прялку, пустила ее в ход, и толстая пряжа стала накручиваться на катушку.
Сидели, строгали и пряли. Посасывая свою трубку и отплевываясь, Антти все еще обдумывал, как бы ему начать разговор о сватовстве. Однако не так-то было легко ухватиться за подходящее начало для разговора. И в этом он мысленно обвинял даже Хювяринена, который, так сказать, спутал ему карты.
Наконец он таки нашел нужное начало. Затянувшись и сплюнув, он сказал: