За спичками. Воскресший из мертвых
Шрифт:
— Говорят, что у Макконена свинья опоросилась.
— Уже опоросилась? — переспросил Хювяринен.
— Уже… В пятницу она опоросилась…
— Сколько же она принесла? — полюбопытствовал Хювяринен.
— Десять штук… Круглое число принесла…
Остановив свою прялку, хозяйка спросила:
— А что, все свинки?
— Это поросята-то Макконена?
— Да.
— Говорят, пять свинок, ну, а остальные, значит, выходит, что боровки.
— Пять свинок и пять боровков. Вон сколько у них поросят! — с удивлением воскликнула хозяйка.
— Да, немало у них поросят, — согласился Антти.
А Хювяринен сказал:
— Свинья-то у них из хорошей породы Кохонена.
— Ах, вот она из какой породы, — пробормотал Антти.
Хозяйка заметила:
— Надо бы и нам достать одну такую свинку, пускай бы росла. У ребят хватит времени ее кормить.
Тут Антти снова приблизился к своему делу, сказав:
— Кроме того, у Юсси Ватанена отелилась черная корова.
— Это та самая, что куплена у Воутилайнена?
— Та самая…
— Ах, уж отелилась! Что, телку принесла? — расспрашивала хозяйка.
— Телку.
Снова помолчали. Собравшись с духом, Антти продолжал начатый разговор:
— Хватает скота у этого Юсси… Пятнадцать дойных коров машут хвостами… Можно залиться молоком в его доме…
Дочь Хювяринена, по имени Анна-Кайса, подрубавшая подол рубашки, взглянула теперь на Антти, как бы что-то предчувствуя.
Хювяринен сказал:
— Что толковать, крепкое хозяйство у Юсси… Давеча он говорил, что в том году он десять пудов масла продал.
Антти обрадовался поддержке. Дело, казалось, шло хорошо. Однако он решил подбавить ходу:
— Этот Юсси всегда был очень старательный мужик… И, главное, ни разу не ссорился со своей покойной женой…
Тут уж и сама хозяйка навострила уши. А Анна-Кайса еще более углубилась в работу. Хозяйка, не утерпев, спросила:
— А что, Юсси, вероятно, снова собирается жениться, раз уж померла его Ловииса?
Теперь Антти уже стал гордиться сделанным делом. Нет, он больше не намерен слишком хлопотать или там упрашивать за Юсси. Не без заносчивости он сказал:
— Да, но только вряд ли Юсси обратит внимание на каждую, ведь много желающих войти в такой дом.
Антти вытряхнул пепел из своей трубки, и Хювяринен на этот раз счел нужным сказать:
— Здесь в ступке есть свеженарубленный табачок.
Антти стал набивать трубку, говоря при этом:
— Ничего, сошел бы и свой табачок.
— Так ведь для этого и хозяйский табак здесь находится, — убеждал Хювяринен.
Хозяйка, между тем, сказала дочери:
— Ты бы, Анна-Кайса, поставила на огонь кофейник, раз у нас в доме такие дальние гости.
Посидели еще. Анна-Кайса суетилась, приготовляя кофе. Антти продолжал бахвалиться:
— У этого Юсси теперь отличная беговая кобыла, которую он выменял у Кеттунена.
Ему показалось, что он сказал недостаточно сильно, и поэтому он подбавил пару:
— И он уже отучил эту свою кобылу хвостом махать. Ее можно вожжами ударить, и то она не тряхнет хвостом.
— Вот как он ее приучил!
— Еще бы! Он хороший лошадник, наш Юсси. Всегда ласково обращается со своей лошадью и со своей прочей живой тварью. И даже своего сердитого мерина он променял — ему жалко было кнутом его стегать, — уверял Антти.
— Сердечный человек этот Юсси, — согласилась хозяйка.
— Он мягкий человек… У него одинаковое отношение как к лошади, так и к своей женке, — бубнил Антти, радуясь тому, что дело пошло так хорошо.
С пылающими щеками Анна-Кайса суетилась у очага.
Теперь, казалось, Юсси был в достаточной мере расхвален. Кофе дымилось на столе.
Когда Антти допивал вторую чашку, он напрямик, без всяких обиняков, сказал:
— Кто его знает, этого Юсси, не вздумал бы он снова жениться, если найдет подходящую…
Все умолкли. Хозяйка пожурила дочь:
— Кажется, могла бы приготовить гостю покушать.
Еще поговорили о хозяйстве Юсси, о его полях и лесах. Между тем, кушанье было приготовлено, и хозяйка принялась потчевать гостя:
— Вы бы попробовали, Ихалайнен, нашего масла и хлеба. Ведь у нас других разносолов нет.
Антти выбил пепел из своей трубки и снова подошел к столу, однако, подходя, не переставал отказываться от еды:
— Да не надо, зачем это… Ведь дома только-только из-за стола встал.
— Сытого-то легче накормить, — уговаривал хозяин.
Хозяйка спросила:
— Ах, вы только что покушали, Ихалайнен? А что, кашу наварила Анна-Лийса?
— Кашу.
Когда Антти сел закусывать, хозяйка, вздохнув, опять сказала:
— Вон какая у нас еда — уж извините — ничего особенного…
И обратившись к дочери, добавила:
— Анна-Кайса, поставь на стол хотя бы копченую свинину…
Анна-Кайса торопливо исполнила просьбу. И тут Антти отдал должное еде. Кушая, он продолжал бахвалиться:
— В доме у Юсси мясо не переводится даже летом. Шесть свиных окороков коптил он в прошлую весну.
— Хватает мяса у Юсси, — согласился Хювяринен.
Трапеза была закончена. Еще поговорили и еще похвастались. Пришло время уходить. Разыскивая глазами шапку, Антти вдруг сказал:
— Ну, пора мне и до дому, к моей Анне-Лийсе…
Тут все опешили.
Хювяринен, хозяйка и Анна-Кайса подумали, что они ошиблись в своих надеждах. Вероятно, этот Ихалайнен просто так, от нечего делать, расхваливал Юсси.