За спичками
Шрифт:
– Неужели прошло больше полгода со дня смерти старухи Юсси Ватанена?
– Да, прошло, – сказала Миина. – Похоронили ее в день Благовещения.
Антти снова зевнул, напялил шапку на затылок, набил трубку, прикурил у печки от уголька и уже в дверях, уходя, спросил Анну-Лийсу:
– Значит, ты сказала – сходить за спичками к Хювяринену?
– Да, иди, и только не болтайся там целый день, – ответила Анна-Лийса.
И вот Антти отправился к Хювяринену за спичками.
Через некоторое время Миина потвердила его уход следующими словами:
– Пошел-таки Ихалайнен за спичками. Аниа-Лийса на это ответила:
– Пошел…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дом Антти Ихалайнена стоял в лесной глуши Муртосало. Туда редко заезжал кто-либо из соседних деревень. До ближайшей же деревни Луосоваара было добрых шесть километров. Там и находился дом Хювяринена, куда теперь направлялся Антти.
Ни о чем не думая, добрел Антти до полянки, кем-то названной Косматый лужок. Никогда Антти не мог равнодушно пройти мимо этой полянки. Всякий раз не без гордости он останавливался тут. На опушке леса росла здесь большая сосна, которую Антти давно уже облюбовал для досок своего гроба.
Здесь Антти и теперь остановился и, задумчиво посасывая свою трубку, стал смотреть на сосну, похваливая это могучее дерево:
– Вот она, моя… сосна… А и толстенькая же она, черт ее побери! Не худо мне будет полеживать в сосновом гробу, когда закрою свои глаза.
Тут Антти мысленно представил себе гроб во всей его красе и сказал сам себе, поглядывая на сосну:
– Да вообще-то и делать ничего не надо, просто выдолбить нутро сосны, вот и гроб готов. Войдет туда труп любого мужчины, будь хоть у него брюхо как у ленсмана.
Спокойным шагом Антти побрел дальше. Однако, удаляясь, он продолжал думать о сосне, которую он всю жизнь приберегал для себя.
Правда, мысли его текли теперь вяло, лениво, но все-таки не оставляли его. Это были мысли о смерти и о сосне: «Вот если бы у нее было внутри дупло, так и вовсе не пришлось бы ничего делать. Тогда просто можно было бы отпилить сосну, втиснуть туда покойника, и все в порядке. А дыру деревянной затычкой закрыть. Вот и лежал бы себе умерший, как в деревянной бутылке».
Лениво текли мысли Антти под медленный его шаг. Он думал: «А вот если б одновременно со мной померла бы еще и Анна-Лийса, вот тогда можно было бы сразу запихнуть обоих в длинный сосновый чурбан… и в могилу».
Эта мысль позабавила его. Не без серьезности стал он взвешивать это дело: «Да, но такой деревянный чурбан длиной в два трупа вряд ли можно будет поместить иа одни сани, если они без подсанок».
Подумав об этом, решил, что без подсанок нельзя: «Не уляжется проклятый чурбан без подсанок… Во всяком случае голова второго трупа будет волочиться за полозьями саней».
Думая об этом, Антти твердо решил, что подсанки необходимы, и заключил эту мысль словами:
– Нет, без подсанок, черт побери, не увезешь, если, например, я и Анна-Лийса в одном чурбане. Да и чего доброго, кувырнется чурбан, раз он висит за полозьями саней. И тогда загрохочет моя голова по дороге.
Медленно шагая и лениво думая, дошел он до холма Леппямяки. И тут он перестал размышлять о сосне.
Вдали показалась телега и в ней какой-то мужчина, который, видимо, ехал в Муртосало. Случай был тем более странный, что стояла осенняя пора и день был сырой, туманный. Ну кому придет охота ехать в такое время в Муртосало?
Да, эта встреча, быть может, озадачила бы кого-нибудь другого, но Антти на это дело не обратил особого внимания. Он только подумал, шагая навстречу телеге с седоком: «А не все ли равно мне, кто там едет».
В телеге оказался его приятель Юсси Ватанен. Подъехав ближе, Юсси приветствовал Антти:
– Тпру-у… Ах, вот ты где… А ведь я еду тебя повидать, в Муртосало.
– Так ведь я тут, а не дома, – ответил Антти. И тотчас спросил: – Ты что, эту свою кобылу у Кеттунена выменял?
– У него… Ведь тот мой рыжий мерин до того был злой, что я решил – пусть лучше с ним Кеттунен возится. Он умеет лошадей усмирять.
Приятели минутку помолчали. Антти взглянул на круп лошади, потом осмотрел ее зубы и сказал:
– Не больше десяти лет ей… Сколько ты дал придачу?
– Около сотняшки марок. – Ах, все-таки сотню дал!
– Сотню я ему дал. И это не так много, тем более, тот мерин был очень уж неспокойный. А этой кобыле смело можно положить в сани четыре мешка муки, и она легко свезет.
– Мерин был действительно сердитый… А ты куда едешь? – спросил Антти, осматривая телегу.
– Да я же и говорю – тебя повидать, потому что есть у меня до тебя маленькое дело. Ну, а поскольку тебя дома нет, пожалуй, можно будет теперь и назад повернуть.
Он повернул свою лошадь и сказал Антти:
– Давай садись… Места хватит в этой моей телеге. И когда Антти сел и кобылке было сказано «пшла».
Юсси заявил:
– Телегу-то эту я купил в Йоки на ярмарке. Вот только жаль, что на одной оглобле крюк нехорош.
Молча поехали дальше. Юсси Ватанен думал о своих делах, а Антти Ихалайнен ни о чем не думал.
В гору лошадь пошла шагом, и тогда Юсси спросил:
– Кажется, где-то здесь сломалась оглобля у Ромппайнена, когда он вез бревна?
Лошадь уже успела втащить телегу на гору, когда Антти задумчиво произнес:
– Вот тут за горой есть хорошая береза для полозьев. Надо бы сходить за ней.
Оба посасывали свои трубки. В голове Юсси варилось одно дело. Оно. уже было полностью продумано, и Юсси только не знал, с какого конца ему начать. Ему как-то неловко было приглашать Антти в качестве своего свата.
Между тем Антти, подумав над вопросом Юсси, стал вспоминать, где же это именно сломалась оглобля у Ромяпайнена. И, наконец вспомнив, сказал Ватанену: