За стеклом
Шрифт:
Все содержимое этого «города» побывало у меня внутри, плескалось в желудке, втягивалось в кровь.
Моя жена уже двенадцать лет не пьет. Несколько лет назад она была во Франции, в том числе, проезжала Бордо и другие исторические области и винодельни.
Потом, в разговоре, кто-то из друзей, узнав, что она была в «таких» местах, но, при этом, не принимала ни капли алкоголя, воскликнул: Ты что, не пробовала там вино!?
Я хорошо помню, как на лице этого человека было написано непонимание, страх и… боль такой глубины, что я узнал наше общее горе.
Ну
Ведь, для неё это действительно «ну и что».
***
Мой отец – «гламурный» алкоголик. Он любит красиво выпить, красиво закусить, потом красиво обо всем этом рассказать.
Но, в чёрные дни своей судьбы, я видел его другим. Он пил запоем, только чтобы заглушить боль. И это было зрелище, далекое от гламура.
Об этом он тоже потом рассказывал, выдавая свое свинское (называя вещи своими именами) состояние и поступки – за великое отречение от действительности, данное ему свыше, по праву человека творческого и ранимого.
Ему везло, во всяком случае пока, жизнь не подкидывала настолько чёрные события в его судьбу, чтобы он не смог восстановиться после очередного запоя.
Я о многом жалею в своей жизни, и это многое связано с выпивкой. В том числе о том, как мы с отцом бывали в разных красивых местах (мы, оба, любим природу), и при этом ныряли в бутылку, за мутное стекло, чтобы не видеть и не слышать то, куда мы так долго ехали, к чему готовились.
Я часто вспоминаю последнюю встречу с отцом, перед долгим разрывом наших отношений. Многие, кто состоит в алкогольной «секте», к сожалению, часто являясь друзьями и родственниками, не смогут принять, что вы хотите изменится.
Так и произошло у меня с отцом. В тот год я поехал со своей нынешней женой в Тайланд, и это было моё первое путешествие в экзотическую страну. Горы, океан, свадьба в буддийском монастыре, скоростной поезд… многое, чем я хотел поделиться с отцом.
После поездки, я приехал к нему в гости. С самого начала, уже на пороге, увидев его кривую улыбку. Он не знал, но почувствовал, что я выхожу из «секты», что я хочу завязать по-настоящему, серьёзно хочу изменить свою жизнь.
Я не сразу понял, с чем связано такое сопротивление с его стороны. И поэтому, несмотря ни на что, долго и красочно рассказывал о поездке, не замечая натянутые кивки и едкие фразы.
– Так… и что ты там пил? – наконец, спросил он, нахмурив брови. Он и так знал, что я не пил, но хотел проверить.
– Я не пил. Я и так был счастлив. – сказал я то, что было у меня на душе, хотя сам не ожидал такой фразы.
– Ну… – он какое-то время подбирал слова, видимо, что-то от отца, а не от «сектанта», в нем еще теплилось. Совсем немного, поэтому его «сектантское» быстро переросло, и он закончил фразу:
– Ну, нет… так ты ничего не узнаешь!
Так ты ничего не узнаешь! – вот, что сказал мне мой родной отец в ответ на моё «я не пил».
С момента той встречи, прошло больше семи лет. За это время я по-разному воспринимал, обдумывал эту фразу. С иронией, злостью, грустью… но, среди всех этих чувств были и сомнения. «Все-таки,
Все эти годы, мы с отцом почти не видимся. Потерялась та связь, тот дьявольский танец «напиться – почудить – рассказать», который мы оба любили устраивать. Я бы хотел сказать, что я не жалею о разрыве с отцом. Но, не могу. Я жалею.
Бросить алкоголь по-настоящему – ещё поэтому так сложно. Вы будете жалеть о многом, что уйдёт вместе с зависимостью.
Но, то, что вы приобретёте – гораздо больше.
***
Почти в каждой стране мира, кроме мусульманских, есть, что попробовать из алкоголя. Люди сотни лет придумывали, улучшали, упаковывали, оформляли, сочиняли традиции и мифы вокруг сотен видов выпивки. С одной целью – успокоить, дать оправдание, обмануть организм, который стучится, орет, мигает всеми возможными лампочками, предупреждая, что пора остановиться.
В Японии вы попробуете настоящее саке, разогретое до нужной температуры, которое вам подадут небольшими пиалами. Алкоголик смакует такие подробности, он любит об этом рассказывать, останавливаясь на деталях. Ни об одной японской традиции, самурайских историях, театре Кабуки, уникальной природе Хоккайдо, парках Токио, алкоголик не будет говорить так проникновенно, как о пиалках с рисовой самогонкой.
Лично я, был в Японии три недели, посещал выставки, музеи, древнюю столицу на побережье… а, знаете, что я вспоминаю и о чем думаю больше и чаще всего!?
Две вещи. Первая – это бар на сотом этаже отеля, в котором происходило действие фильма «Трудности перевода». Но, не потому, что это такое знаковое место. Нет… у меня буквально кулаки сжимаются до хруста из-за того, что я не смог там надраться виски «Сатори», потому что был с женой, которой обещал не пить.
И второе. Я был в онсэне, традиционной японской бане, далеко и высоко в горах, в самом сердце страны. Большая деревянная бочка, стоящая на самом краю утеса, сверху, как шапка, свисают карликовые клены с ярко-красными листьями. Эти листья падают на черную поверхность воды, вдалеке слышно предзакатное пение экзотических птиц. Это было, это было… честно говоря, это было никак. Бултыхаясь в бочке, я ежился и скрежетал зубами от мыслей, где бы взять выпивку. Я готов был выпить все пузырьки с мылом и шампунем, если бы там была хоть капля этанола. Но, увы…
В Германии вам предложат, конечно же, пиво. И ещё граппу! Есть специальные маленькие рюмочки для неё, такие славные, что их не хочется выпускать из рук, разумеется, то и дело, опустошая и наполняя.
В России можно выпить две стопки водки за десять тысяч рублей. Что, примерно, равняется двумстам доллароам. Я не шучу. Если вы добавите к выпивке два крохотных бутерброда с осетровой чёрной икрой, слегка на поджаренном хлебе. Очень важно, что хлеб надо жарить на открытом огне, еще лучше, в пламени костра. Упаси вас Бог, никакого тостера! И чтобы хлеб был ржаной, с корочкой. Алкоголик объяснит вам, почему должно быть именно так.