За стеной сна
Шрифт:
Вадим огляделся. Вокруг, действительно, имелось много книг. Старинные шкафы со стеклянными дверцами, за которыми скрывались целые ряды разных книг, от художественных вплоть до научных монографий, названия которых были явно не на русском языке.
– Вот и приходится иногда читать, да писать. В том числе и о сновидениях.
Когда они выходили из темноты прихожей, Вадим понял, что Илья не совсем европеец. В чертах его лица проглядывали какие-то азиатские корни, но слабые, почти скрытые и потому трудно было сказать, откуда родом этот учёный.
Илья подошёл к письменному столу, ломящемуся от книг и бумаг. Можно понять, что он
– Вот, я как раз немного размышлял о снах и о том, как это отражается в нашей реальности.
Он заметил немного удивленный взгляд Вадима и кивнул:
– Да-да, именно отражается. Причём такое происходит у очень многих людей. Другое дело, что большинство из нас просто не запоминают это. А если обратное и случается, то приравнивают к обычным совпадениям. Мне доводилось общаться на тему снов со многими людьми. Например, с Максимом Горьким…
Услышав громкое имя, Вадим не смог скрыть недоверия, а Илья опять усмехнулся:
– Именно так. Казалось бы. Основоположник социалистического реализма. Но вы думаете, откуда у него пошли все эти мысли о людях с особыми способностями?
Вадим пожал плечами. Он о таких вещах и вовсе никогда не задумывался. А Илья прошёл к одному шкафчику, достал небольшую книгу.
– Вот, помните этот его рассказ, «Сон»? Он написал его ещё в прошлом веке.
Тут он вытащил старую фотографию. Там на палубе белоснежного парохода стояла группа людей. Среди них и правда стоял Илья, а чуть неподалёку возвышался Горький.
– Неплохо мы тогда пообщались с Алексеем Максимовичем, поплавали по Волге.
У Вадима же слегка похолодело в душе. Что-то в этом было не то. Странно, прошло ведь уже лет тридцать, а Илья на этой фотографии выглядел не намного моложе.
– Говорят, что Горький до ужаса богатый человек был, не знаете? – внезапно для самого себя спросил Вадим.
Илья аккуратно поставил книгу на место. Похоже, что в книжном царстве у него каждый фолиант располагался сообразно иерархии, известной лишь хозяину. Он не обращал внимания ни на размер, ни на цвет обложки. Могучие тома соседствовали с небольшими книжечками, а сверкающие новизной переплёты перемежались с ветхими выцветшими изданиями. Шкаф выглядел внушительно, но у Рогова не было ни малейшего сомнения в том, что Илья прочитал каждую книгу, а некоторые из них, возможно, дважды или трижды.
– Если бы я расценивал писателей по уровню их заработка, то ты прав, Вадим, Горький занял бы самое почетное место. Огромные тиражи, слава, почёт! Мечта любого обывателя! Но всё дело в том, что Буревестник кормился революцией. Умом понимал, что роет сам себе могилу, но плыл в фарватере своих заблуждений. Все ждали революцию, готовили её, а как она случилась, поспешили эмигрировать. Кровь, гной, жестокость, страдания настолько потрясли мастеров пера и виртуозов слова, что они сочли за благо спрятаться от них в тёплой Италии да нежной Швейцарии.
Вадиму было внове слушать такие слова. Уж очень Илья с ним откровенен. Неужели ничего не боится? Однако, чувствовалось, что говорит хозяин странной квартиры с ним явно со знанием дела.
– Но ведь всё-таки вернулся Алексей Максимович, потянуло на родину? – задал он напрашивающийся вопрос, стараясь, хоть немного, но поставить на место прыткого на суждения Илью.
– Выковыряли, – кратко отозвался тот.
– Как это, выковыряли? – поразился ответу Вадим. Неожиданное сравнение великого пролетарского писателя с древесным жучком, гнездящимся в коре дерева, смущало. Похоже, для этого человека не существует ни одного авторитета!
– Нашли подход, – продолжил Илья. – Ты правильно говорил про огромные тиражи. Привык человек к роскоши, вкусно есть да сладко спать. К хорошему быстро прилипаешь. А у нас ресурс неограниченный, да и особняков бывших барских ещё хватает. Сам не поняв как, он уже оказался в Красной России, правда, почти ничего путного так пока и не написал. Да и зачем? И так всё есть. Особняк, довольствие, лучшие врачи…Вы, Вадим, молодой ещё человек, а я, кхе-кхе, и до революции пожил. Тоже, как и Горький, могу сравнивать: что было, а что стало.
Вадима страшно заинтриговал рассказ хозяина. То, что Илья старше и опытней, а по-видимому, ещё и намного умней его, придавало особенный вес словам.
– Ну и как? – спросил он.
– Что как? – не понял Илья, в задумчивости оглядывая пыльные фолианты.
– В чью пользу сравнение?
Хозяин улыбнулся. Похоже то, что его гость работает в могущественной организации, нисколько его не смущало.
– По-разному, Вадим, по-разному. А всё думаю, хорошо, что Лев Николаевич не дожил. Увидел бы, что с крестьянами сделали, второй раз бы из дома ушёл, а с ним бы теперь вы бы не чикались, не так ли? Граф? Граф. Дворянин? Дворянин. Богатый? Ещё как. К стенке графа. Такая вот вышла бы некрасивая история. А ведь Алексей Максимович и с ним хорошо дружил. Но обо всём так быстро не расскажешь. Скажу только, что разрушал Максимович царскую Россию, хорошо разрушал. Да и как не разрушать. Всякое царствование – подобно фурункулу. Нарывает, нарывает. Тут лекарствами не пособишь. Нужна операция, то бишь революция. Должны найтись и люди, которые не побрезгуют крови и гноя. Тут чистеньким не выйти. Потом уже Горький приехал на место преступления, посмотреть, что же наворотили хирурги. Так ему тошно стало, что начал у себя в особняке непотребные вещи писать. Глядишь, и второй Толстой появится?
Молодой человек слушал с выпученными глазами. Илья выкладывал подробности, о которых не каждый высокопоставленный член ОГПУ знает. Откуда у этого странного человека такая информация?
Впрочем, гостеприимный хозяин не дал ему долго задумываться над этим и пригласил гостя к столу:
– Может, чайку? А там и расскажете, что, собственно, заинтересовало вас в сомнологии.
Уже через полчаса Вадим чувствовал себя вполне комфортно и рассказывал Илье о тех кошмарах, что преследовали его в последние дни, да о странных совпадениях, что начали у него происходить в это же время.
Глава 4
– Вот оно значит как, – покачал головой Илья, выслушав рассказ о последних снах Вадима, где мелькала эта страшная старуха-ведьма. – Ну, бывает и такое. Нередко подобное значит, что сны чего-то хотят от вас.
Вадим нахмурился, даже слегка отшатнулся. Илья же в ответ мягко улыбнулся:
– Да нет же, вы неправильно меня поняли. Я не говорю, что вы там должны бороться с ведьмами и прочее, нет, конечно. Просто вы должны выпустить из себя эту энергию, этот пар, который сейчас накапливается в вас как в котле у парохода. Вы же знаете, что происходит с судном, когда такое случается?