За сто миллиардов лет до Большого Взрыва
Шрифт:
Второй вариант заключался в том же способе проникновения в транспортал, только при отбытии обозников восвояси. Они везут с собой массу имущества – сумею же я спрятаться среди ящиков и коробок.
Самым надежным, но и самым сложным, был третий вариант. Он предусматривал замену субъектов транспортировки. Я должен был отбыть в имперский ярус вместо одного из обозников. Каким образом его осуществить, я еще не решил – здесь придется импровизировать. Смертоубийство, конечно, исключалось. Но существовали такие старые и надежные методы, как подкуп или временное обездвижение кого–то из членов обозного экипажа.
Старейшина
Я оставил ему пятьдесят золотых горошин, передав их завернутыми в плотную ткань Тилне и взяв с нее слово, что она отдаст сверток мужу только на следующий день. Это было, более чем щедрое возмещение убытков Мальена за полное обрушение рынка самогона, ведь я, с отъездом, собирался полностью разрушить свою потайную пещеру. Кроме того, я хотел поблагодарить старейшину и его семью за очень доброе ко мне отношение.
С самого утра обитатели становища принялись выносить кипы тканей и складывать их штабелями у порога своего дома. Это был верный признак приближения момента прибытия обозников, и я затаился за обломками известняковой породы, валявшимися подле каменоломни. Мое бинокулярное зрение было настроено прямо на цельнометаллический куб, выполнявший функции транспортала.
Пригревшись под лучами двух дневных светил, я задремал и чуть не прозевал выход обозников. Лишь какое–то шестое чувство толкнуло меня в бок, я встрепенулся и увидел, как лицевая часть куба стала уходить под землю, открывая его черный зев. Значит, транспортал закрывался металлической плитой, управляемой подъемным механизмом.
Из черноты появился высокий сутулый человек и внимательно огляделся вокруг. Мне даже показалось, что мы встретились глазами, хотя из–за расстояния это было невозможно, и я инстинктивно прикрыл глаза. Не увидев никакой непредвиденной опасности, человек прокричал команду и из куба вывалились все остальные обозники. Их было четырнадцать человек, не считая старшего, который выходил первым. На всех была одинаковая темно–серая униформа: комбинезоны, поверх которых были накинуты короткие куртки, а на головах кепи с длинными квадратными козырьками.
Они размялись, потряхивая руками и ногами, после чего последовала новая команда сутулого. Тотчас половина скрылась внутри куба и через некоторое время эта семерка вновь показалась, толкая перед собой вместительные двухколесные тележки. Теперь уже внутри скрылся старший и появился оттуда с увесистым кожаным мешком, который нес на плече.
— Деньги для расчетов с тканщиками, — догадался я.
Он сбросил мешок в одну из тележек и достал из кармана комбинезона черную квадратную коробочку, наподобие телевизионного пульта. Я немедленно увеличил кратность еще в два раза и сконцентрировал свое зрение на ней. Коробочка имела три разноцветных кнопки, расположенные равнобедренным треугольником самым острым углом вниз. Вверху на одной линии находились синяя и зеленая кнопки, а внизу желтая. Старший обозник нажал на синюю кнопку, и плита медленно вылезла из–под земли, закрывая вход в куб.
Логично было предположить, что зеленая кнопка открывала вход. При помощи желтой, вероятно, запускался механизм перемещения на другой ярус. Какой–нибудь поезд, а может скоростной лифт.
Старший подождал пока плита полностью стала на место, и махнул рукой в сторону селения. Вереница тележек по одной из радиальных улиц двинулась в сторону центра селения. Возле каждого дома в тележки загружались кипы ткани и сутулый, исполнявший по совместительству обязанности казначея, производил расчет с владельцами кип.
Все тележки были наполнены, не пройдя и треть улицы, и обоз тронулся обратно к транспорталу, где внутри была произведена его разгрузка. И так они мотались туда–сюда до самого вечера. Причем каждая тележка обслуживалась парами. Один из обозников тащил ее за собой, а другой сзади помогал, придерживая одновременно, кипы, чтобы они не упали на землю. Лесом я подобрался поближе к кубу и при одной из разгрузок, включив режим невидимости, проник внутрь транспортала вместе с суетившимися обозниками. Так и есть – здесь был лифт. Но он был размером с куб, стоявший наверху и всего лишь опускал под землю еще метров на пять вниз.
А там было что–то типа прихожей и две двери, одна из которых вела в громадный полупустой зал с тремя рядами металлических контейнеров, а другая в небольшую каморку с двумя плотно стоящими рядами кресел. В этих помещениях абсолютно все было сделано из неизвестного мне металла: пол, стены, потолки, кресла, любые мелкие детали их убранства. И все. Никаких элементов, присущих управлению техникой – там, всяких встроенных пультов, клавиатуры, экранов, рычагов, рулевых колонок и тому подобного. В большом зале и складывались прямо на пол, вплотную друг дружке, привезенные кипы тканей.
А контейнеры были вывезены к центру селения. Позже я увидел, что там, рядом с трактиром, стал работать импровизированный магазин под открытым небом. Внутри открытых контейнеров, прямо на стеллажах, лежали всякие товары, начиная от кип предметов одежды и заканчивая сельскохозяйственными орудиями. Кроме того, лежали груды всякой бытовой и хозяйственной мелочевки – своеобразный минимаркет «Тысяча мелочей».
Первый вариант проникновения на ярус отпадал, поскольку я не имел пульта управления, а управлять изнутри было нечем. Возможно, оба помещения были вагонами, которые тащил локомотив, находившийся где–то впереди. Изучать, собственно, было нечего, да и время режима невидимости поджимало, и я выскочил назад.
По моим расчетам работы в становище тканщиков у обозников было дней на пять, не меньше. Еще пару дней они потратят на доставку в транспортал добытой рудокопами руды. Время обдумать дальнейшие действия у меня было.
Вечером трактир был набит до отказа, еще и очередь снаружи образовалась. Местные пропивали деньги, полученные от продажи заготовок ткани. Ну, а приезжие впервые познакомились с егоровкой и надо сказать самогон им пришелся по вкусу. Точнее, не по вкусу, который был все же горьким, а по своим постприменительным ощущениям коварного крепкого алкоголя. Из чего я сделал вывод, что и на главном имперском ярусе высокоградусных хмельных напитков не существовало. Следовательно, и там можно наладить производство самогона. Или запатентовать мое изобретение, а затем продать тамошним крупным дельцам, чтобы не возиться с продажей самому.